В тот вечер, когда вернулась делегация, я пригласил ее членов к себе на ужин. Вице-президент Генри Уэллес, генерал Маршалл, министры Нокс и Джонс, заместители министров Ловетт, Нельсон, Уильям Кнадсен и другие пришли, чтобы выслушать рассказ о визите. Гарриман и его коллеги подробно рассказали о московских переговорах. Я помню, что они не раз называли советских официальных лиц «жесткими», «реалистичными» и «хорошими коммерсантами» и требования московского руководства не казались им необоснованными. Огромное впечатление на наших посланцев произвел Сталин, а также производственные технологии и оборудование, которое они видели на русских заводах.
Во время дискуссии по программе поставок в Советский Союз в сентябре-октябре меня особенно поразило, что советские представители делали упор на станках и материалах, необходимых для их собственных военных заводов. Многие из этих заводов были летом эвакуированы в безопасные районы, на Урал, и это массовое перемещение промышленности, если о нем рассказать все, составило бы одну из самых драматических глав в истории войны. Конечно, им были нужны и наши танки, и наши самолеты, о чем не стала бы беспокоиться ни одна нация, если бы считала, что находится на грани поражения.
До конца октября русские продолжали платить наличными за все, что у нас приобретали. Корпорация военных поставок помогла им с помощью аванса за будущее сырье из СССР на 50 миллионов долларов. Всего же начиная с 23 июня Амторг выплатил нам 92 миллиона долларов; однако в действительности в Россию было за тот же период поставлено товаров лишь на 41 миллион долларов.
Англия летом и осенью могла справиться с поставками в Россию быстрее нас. Несмотря на все ее собственные нужды Англия производила тогда средних танков и самолетов больше нас. Танки «Матильда» и «Валентин» попали в Архангельск с первым крупным английским конвоем в конце сентября и были использованы в октябрьских и ноябрьских боях. Британские ВВС отправили в Россию две эскадрильи «харрикэнов» со своими летчиками и механиками, чтобы продемонстрировать свои самолеты русским.
Недостаток у нас в тот период военных материалов означал, что мы должны были бороться за все товары, поставляемые в Советский Союз. Помню телефонный звонок от Гопкинса 1 октября 1941 года, касавшийся колючей проволоки. Русские в ней крайне нуждались, и для начала им было ее нужно 4000 тонн. Этого количества проволоки хватило бы, чтобы протянуть ее от Москвы до Сиднея и обратно. Проволоку следовало своевременно доставить в Нью-Йорк, с тем чтобы успеть ее отправить с конвоем через две недели. Можно ли было это исполнить? В тот вечер мы допоздна вели телефонные переговоры с Артуром Уайтсайдом из Стального отдела, с руководством нашей армии, с англичанами, а также с полудюжиной стальных компаний. Подведя итоги, мы обнаружили, что располагаем лишь 700 тоннами. Нам, правда, предлагали много проволоки для скота, но ведь нужна была другая, военного образца.
Я позвонил своему другу Худу, президенту американской компании «Сталь и Проволока», который еще раньше нам обещал 200 тонн из своих запасов. Он сообщил, что в следующий уикенд сможет предоставить за счет своих заводов еще 700 тонн проволоки, чтобы ее можно было вовремя отправить морем. Сотрудники советского отдела поставок, люди Уайтсайда и все остальные искали все новые источники. Англичане предоставили всю проволоку, которая была приготовлена для собственных нужд, и еще некоторое количество мы получили от американской армии.
Теперь всю эту колючую проволоку надо было доставить в порт с заводов и складов, и сделать это предстояло не позднее 10 октября, чтобы отправить весь груз с конвоем. Помню, однажды вечером в телефонном разговоре я спросил Уайтсайда, сможем ли мы, по его мнению, это сделать.
— Эд, — ответил он, — это невозможно, но мы все работаем здесь допоздна, чтобы это стало возможным. Сейчас главное отправить товар, об остальном подумаем потом. Мы сделаем это.
И они сделали это. Корабль отплыл в Россию с грузом колючей проволоки на борту.
Не всегда мы действовали так же успешно, но этот пример показывает, каких трудов стоило обеспечить поставки в Россию в первые несколько месяцев. Уильям Бэтт и его коллеги работали до поздней ночи, чтобы необходимое сырье и промышленное оборудование были доставлены в Россию.
30 октября, через десять дней после возвращения из Москвы нашей делегации, Рузвельт обратился с историческим посланием к премьеру Сталину. Битва под Москвой была в самом разгаре. Нацистские войска стояли в Можайске, пройдя Бородино, где Наполеон более ста лет назад выиграл сражение, давшее ему возможность занять Москву. Части Красной Армии делали отчаянные усилия, чтобы не дать врагу взять столицу в клещи. На севере был окружен и, казалось, обречен Ленинград. На юге армии Буденного были отрезаны друг от друга и окружены, Харьков пал, Украину заняли вражеские войска. Советские потери оценивались более чем в 1 500 тысяч человек. Сталин по радио снова призвал народ напрячь все силы, чтобы спасти Россию.
В тот день наш президент в телеграмме заверил премьера Сталина в том, что он ознакомился с материалами Московской конференции и что «все военные поставки были утверждены».
« ...Я приказал как можно скорее обеспечить сырье, с тем чтобы немедленно начать доставлять все необходимое в максимально возможных количествах. Чтобы избежать финансовых трудностей, в ближайшее время будет сделано распоряжение, чтобы поставки стоимостью до 1 миллиарда долларов проводились по Закону о ленд-лизе. Я предлагаю, если Советское правительство одобрит это, чтобы образовавшаяся таким образом задолженность не подлежала процентам и чтобы СССР не начинал выплат до истечения 5 лет с окончания войны, а все выплаты долгов были бы завершены в течение 10 лет после этого».
4 ноября Сталин ответил Рузвельту: «Советское правительство полностью одобряет Ваши заверения, что решения конференции будут выполнены до конца. Ваше, г-н Президент, решение выделить Советскому Союзу беспроцентный заем, дающий возможность приобрести вооружения и сырье, с искренней благодарностью воспринято Советским правительством как чрезвычайно существенная помощь в нашей великой и трудной борьбе против общего врага — кровожадного гитлеризма. От имени правительства Советского Союза я полностью принимаю указанные Вами условия...».
Условия возвращения миллиардного займа, согласованные при этом обмене телеграммами, сейчас уже не имеют силы. 11 июня 1941[??] года был подписан с Советским Союзом основной Договор о ленд-лизе, согласно которому помощь России по ленд-лизу предоставлялась на тех же условиях, что и Англии и Китаю.
Обмен посланиями между Сталиным и Рузвельтом состоялся 6 ноября, а на другой день, в 24-ю годовщину Русской революции, президент официально объявил оборону СССР жизненно важной для безопасности США. Судьба Москвы еще не была решена, но от нас Россия получила гарантии, что производственная мощь нашей страны будет служить для России источником существенной помощи.