– Они могут добавить что-нибудь существенное к нашей дискуссии, – любезно улыбнулся Стефано. – Прежде всего мы должны сообщить вам, что сегодня нам удалось найти венецианское зеркало, исчезнувшее с виллы после смерти синьора Страттона. Ориелла, покажи Роландо это зеркало!

– Вот оно. Я его помню, – развернув зеркало, сказала Ориелла.

В глазах Роландо появилось выражение загнанного зверя.

– Конечно, это оно. Мне его подарил дядя, – взволнованно произнес он.

– Это невозможно, – возразила Ориелла. – Мы поселились здесь только после смерти дедушки, и я сама помню, что зеркало тогда висело в коридоре.

Роландо постарался выбраться из этой ловушки.

– Может быть, но он мне обещал передать многие вещи.

– Обещал? – переспросил Стефано. – Тогда почему они не фигурируют в завещании вашего дяди?

– Он обещал на словах. Я не виноват, я взял только то, что предназначалось мне, хоть он и умер.

– Ваш дядя обещал вам хоть одну монету из своих многочисленных коллекций? – спросила Грента.

– Я никогда не трогал монеты, – пробормотал Роландо.

– Но подписи под монетами перепутаны… оставшиеся монеты находятся не на тех местах, под которыми помещены таблички с их названиями…

На лице Роландо выразилось замешательство, и он ничего не ответил.

– Вы их не застраховали, – подтвердил Мервин. – В страховые полисы включены многие вещи, недостающие на этой вилле… а теперь хранящиеся в Неаполе у вашего друга, торговца произведениями искусства.

– Я знал, что это ловушка! – Роландо стремительно встал и бросился к двери.

– Сядь, Роландо! – с несвойственной для нее строгостью приказала графиня. – Ты выслушаешь наше предложение. Ты попался в ловушку, которую сам же себе приготовил. Теперь у нас есть доказательства твоего воровства, и мы могли бы засадить тебя в тюрьму, но мы не станем так жестоко поступать с тобой. Стефано, сообщи наши условия!

Адвокат кивнул:

– Все вещи, хранящиеся в Неаполе, должны быть возвращены графине. Вы можете остаться жить на маленькой вилле, хотя по закону она вам не принадлежит, так как документ, подтверждающий право собственности, выписан не на ваше имя, а на имя графини. Если в будущем она пожелает владеть этой виллой, вам придется подыскать себе другое жилье.

Роландо переводил взгляд с одного лица на другое.

– Вы, конечно, все тонко продумали, но некоторые вещи вам уже вернуть не удастся, потому что я их продал, – наконец, заявил он.

– Нам это известно, – кивнул Стефано. – Полученные за них деньги можете оставить себе, но больше вы не поучите ничего!

– Это несправедливо! – ударив кулаком по столу, воскликнул Роландо. – Я имею такое же право на свою долю, как и все остальные! Я сын сестры старика!

– Разумеется, – кивнула графиня. – Но твоя мама получила половину доли от собственности своего брата. Некоторая часть этих средств досталась тебе. Два твоих старших брата работают, сделали карьеру и содержат семьи. И ты также должен работать, а не ждать, что кто-то будет снабжать тебя деньгами.

– Мы поступаем с тобой великодушно, – мягко добавила Ориелла.

– А француз будет с тобой так же великодушен, как был бы я? – спросил Роландо.

Ориелла покраснела и отвернулась. После обеда, когда вопрос подробно обсудили, Грента сказала Крейгу:

– Я все время думала, почему вы не приехали в Неаполь? А вы проявили немалую находчивость и догадались заманить сюда Роландо! Мы очень боялись, что торговец предупредит его по телефону и он успеет улизнуть!

В глазах Крейга появился стальной блеск.

– Какая радость услышать такую щедрую похвалу!

– Постараюсь впредь не перебарщивать, – парировала Грента.

– Давайте потихоньку улизнем и пойдем в гавань! – пригласил он.

Грента хотела отказаться, но теперь это было невозможно, и она уступила, презирая себя за слабость и трусость.

Крейг попрощался с графиней и что-то шепнул Ориелле. Грента поехала с ним на его машине в гавань. Кафе Марко было, как всегда, красочно освещено, а оркестр мандолин услаждал слух посетителей.

– Как долго еще продлится ваша работа с Мервином? – наполнив ее бокал вином, спросил Крейг.

– Понятия не имею. Даже когда мы разберемся со многими вопросами, нам еще останется сделать новые копии описей. А Мервину предстоит проверить множество бумаг, писем, статей, газетных вырезок.

Некоторое время Крейг молчал, двигая свой бокал взад-вперед, и Гренте хотелось сказать, что пора прекратить нервничать и начать разговор. Но все же ей было страшно. Что он собирается сказать ей? Что любит Ориеллу и хочет на ней жениться? Что ни на ком не хочет жениться и уезжает, чтобы начать новую жизнь в другом месте?

– Пойдемте прогуляемся по берегу, – встав, предложил он.

Они прошли мимо отелей, кафе и галереи магазинов. Потом Крейг взял ее за руку и повел по прибрежной тропинке вдоль подножия разрушенной башни.

– Вы собираетесь сбросить меня в море? – спросила она.

– Помолчите, Грента. Я не в настроении болтать. Наступила долгая пауза. Крейг сел на большой камень и посадил Гренту рядом с собой.

– Я не предполагал, что это будет так сложно сказать. Дело в том, что я уезжаю.

– Да? Навсегда? – Голос ее звучал спокойно, даже небрежно. – И куда же?

– Я нанялся на работу в группу, производящую раскопки на Крите, а потом, может быть, отправлюсь в Персию.

Гренте показалось, будто чья-то холодная рука сжала ей сердце, но внешне она никак не проявила своих чувств.

– Желаю вам удачи, – произнесла она и, помолчав, добавила: – Ориелла будет огорчена вашим отъездом.

– Ориелла никогда не будет скучать по мне, – засмеялся Крейг. – Они с Андре без памяти влюблены друг в друга. Я слышал, он собирается вскоре отвезти ее к своим родителям, а потом привезти их сюда познакомиться с графиней.

Вот и ответ! Значит, в конце концов, это действительно Ориелла! Теперь, когда она явно предпочла Андре, Крейгу невыносимо оставаться тут. Он решил порвать с прошлым и сменить обстановку.

Грента встала:

– Простите. Нам пора идти.

Они поднялись по каменной лестнице, ведущей из крепости на небольшую улочку, а по ней вышли к дороге. В тени крепостной стены Крейг внезапно развернул ее и крепко прижал к себе, но она отвернулась, и поэтому его губы коснулись только ее щеки. Гренте вовсе не хотелось заменять ему Ориеллу. Он тотчас же почувствовал ее отчужденность и опустил руки.

Они шли по дороге к центру Монтори, храня почти невыносимое молчание. Подошло такси, и несколько пассажиров высадились возле небольшой гостиницы.

– Я вернусь в этом такси на виллу, – решила Грента.

Крейг подозвал шофера и назвал адрес.

Звук громко захлопнувшейся двери заглушил ее слова: «Спокойной ночи, Крейг!» На мгновение она увидела его фигуру, освещенную лампами на портике гостиницы, и такси покатило по дороге.

На вилле, похоже, почти все легли спать, и Грента обрадовалась, что ей удастся избежать настойчивых расспросов Ориеллы. Только Анна ждала Грешу.

– Сколько раз я говорила вам, чтобы вы никогда меня не ждали, – сердито буркнула Грента. Нервы у нее были на пределе, иначе она никогда не позволила бы себе таким тоном разговаривать с девушкой.

Анна расплакалась.

– Простите, Анна. Не плачьте. Я не хотела вас обидеть.

– Нет, нет, синьорита. Дело не в этом. Дело в Пьеро. Ну, знаете, садовник с соседней виллы. Графиня рассердилась на него. – Девушка подняла заплаканное лицо.

– Почему? – спросила Грента, уже зная ответ.

– Потому что… потому что он иногда пропускал синьора Камерино в сад поговорить с одним из садовников графини. Но он не сделал ничего плохого! – заявила Анна. – Ах, пожалуйста! Похлопочите, чтобы его не уволили!

Грента сжала худенькие плечи девушки.

– Да, да, конечно! – Она утешила Анну, как могла, и заверила девушку, что Пьеро, вероятно, просто попугали.

Но в глубине души Грента считала, что на самом деле Пьеро не такой уж невинный агнец, каким представляется. Безусловно, время от времени он получает несколько сотен лир за то, что в нужный момент играет на мандолине.