– О, она очень плохая ученица, – печально покачал головой Андре.

– Некоторых девушек приходится учить ужасно долго, – многозначительно заметил Крейг.

Ориелла вскинула голову и дерзко уставилась на него.

Грента открыто засмеялась. Наконец-то Крейгу показали, что он не всегда может одержать над кем-то верх!

Крейг с Андре остались обедать на вилле, но больше Гренте не представилось случая побыть с Крейгом наедине. Вероятно, оно и к лучшему, думала она позже, вечером, убирая в шкаф платье из бирюзового атласа, которое надевала специально для него.

Грента никому не рассказала о свидании с Крейгом, но рано утром он позвонил ей и сообщил, что прогулку придется отложить.

– Подвернулась срочная работа, и я должен остаться и выполнить ее, – объяснил Крейг. – Завтра вас устроит?

Теперь у нее появился шанс сказать ему, что на завтра у нее запланирована другая встреча, что она вовсе не игрушка, в которую можно поиграть, когда у него выдается свободный час-другой! Но трусость одержала верх над зыбкой решимостью, и она почти не успела ответить, что согласна, как он уже повесил трубку.

Однако дальше все пошло наперекосяк. На следующий день, когда Грента спустилась после завтрака, в холле ее встретил Мервин.

– Сегодня я еду в Неаполь за Бенно. Вы, конечно, поедете со мной?

– Да, поеду, – ответила она после короткой паузы, – но мне надо позвонить.

Почему он не предупредил ее о своем намерении вчера?

Грента позвонила Крейгу в Сорренто, но дома никого не оказалось.

Больше она ничего не смогла сделать, но ей пришло в голову, что сама благосклонная судьба хранит ее и не позволяет дать себя одурачить.

Впрочем, подумала Грента, если Мервин намерен воспользоваться своим катером, есть шанс встретить Крейга в гавани и все объяснить ему, хотя он назначил ей встречу в Монтори на одиннадцать часов, а сейчас еще не было и девяти.

Подъезжая к гавани, Грента еще надеялась, что что-нибудь помешает Мервину немедленно отплыть в Неаполь. Но ничего подобного не произошло.

«Сокол» на большой скорости несся вдоль крутых скал побережья, розовых домиков, цепляющихся за склоны гор, по воде, чей цвет менялся от аквамарина в открытом море до переливчато-синего, зеленого и розовато-лилового ближе к берегу. Грента попыталась вычислить, вышел ли уже Крейг из Сорренто. Возможно ли, что они встретят его на полпути? И что ей делать, если они увидят Крейга в открытом море?

Она презирала себя за эти праздные мысли и через некоторое время спустилась в крошечный салон, чтобы заварить кофе. Находясь там, Грента услышала, как наверху Мервин кому-то кричит. Может быть, Крейгу? Дрожащими руками Грента быстро налила кофе и отнесла на палубу.

– Как странно! – воскликнул Мервин. – Мимо нас только что прошел Крейг. Вон он!

Грента увидела яхту с туго натянутыми парусами, уже отошедшую от них на приличное расстояние.

– Интересно, куда он направился? – произнес Мервин, когда яхта Крейга окончательно скрылась за горизонтом. – Сначала он удивился, что я один еду в Неаполь, но я сказал ему, что делал это и раньше, а кроме того, у меня на борту вы, а вы ни за что не поехали бы со мной, если бы вам грозила опасность добираться до берега вплавь!

Грента отошла от него, с горечью подумав, что сегодня определенно не ее день. Хорошо хоть, что теперь Крейг точно знает, что она на катере Мервина.

По прибытии в Неаполь Мервин повел ее завтракать в ресторан на Виа Партенопе, с террасы которого открывался великолепный вид на часть Неаполитанского залива.

– Ваш мальчик всю жизнь провел в неаполитанском приюте? – поинтересовалась Грента.

– Нет. По-видимому, сначала его отдали в римский. Вот почему его так трудно было найти, и, если бы не помощь адвоката Леоноры, я сомневаюсь, что мне бы это удалось.

– Но если вы вернетесь в Америку? Что тогда?

Лицо Мервина погрустнело.

– Естественно, я надеюсь взять мальчика с собой, но… у меня есть и… другие соображения, так что пока я не могу строить планы.

Гренте хотелось бы знать, что это за соображения и почему Мервин так колеблется, но она сочла неудобным выпытывать это у него просто из любопытства.

Приют помещался в красивом здании, расположенном в живописной гористой окрестности Неаполя. Одетая в белое монахиня впустила Мервина с Грентой в дом и вскоре привела к ним маленького мальчика тоже в белом нейлоновом костюмчике, в которых ходят большинство итальянских детей.

– Это Бенедетто. – Монахиня представила мальчика Мервину, и тот немедленно наклонился к ребенку.

– Ты меня помнишь? – спросил он мальчика по-итальянски.

– Да, синьор.

Грента отметила его темные, мрачные глаза, светло-оливковое лицо и некоторую настороженность, словно мальчик следил за каждым проявлением своих чувств.

Мервин взял мальчика за руку и начал медленно прогуливаться с ним по плиточному полу галереи. Очевидно, он никак не мог подобрать верные слова, чтобы признаться ребенку, что он его отец.

– А обязательно говорить ему сейчас? – тихо спросила Грента по-английски. – Почему бы сегодня просто не взять его в Монтори на выходные?

– Нет, – покачал головой Мервин. – Только сейчас!

Новость не стала для Бенедетто сенсацией. Ребенок остался бесстрастным и невозмутимым. Видимо, он не совсем понял смысл слова «отец», поскольку так обычно обращался к священнику.

Мервин осторожно объяснил. Мальчик кивнул, а потом повернулся к Гренте:

– А это мама?

– Нет, Бенно, не мама. Это друг, – улыбнулся Мервин.

Быстро взглянув на Мервина, Грента заметила, что тот покраснел от смущения, и снова повернулась к мальчику:

– Надеюсь, ты меня полюбишь? Нам будет вместе очень весело.

– Простите, Грента, – промокнув вспотевший лоб, пробормотал Мервин по-английски. – Я должен был предвидеть этот неловкий вопрос.

– Все в порядке, – заверила она его. – Вполне естественный вопрос.

В такси, по-прежнему стоявшему возле приюта, Бенно сел между Мервином и Грентой. Когда машина тронулась с места и монахини дружно замахали вслед мальчику, он задал только один вопрос:

– Я вернусь сюда?

– Нет, если только не захочешь сам, – ответил Мервин.

На катере Грента сидела рядом с Бенно и всячески отвлекала его красотами берега, чтобы он не смотрел на широкое темно-синее морское пространство, простирающееся до горизонта, которое его пугало. Она почувствовала себя вознагражденной, когда мальчик робко вложил свою ладошку в ее руку и стал гладить ее пальцы.

Грента была рада, когда они наконец добрались до гавани Монтори. Мервин взял у нее Бенно и с ребенком на руках сошел на берег. Но как только Грента сошла на причал, Бенно тотчас же бросился к ней и вцепился ей в руку.

Когда Мервин въехал в ворота виллы, Грента решила, что для мальчика будет лучше всего поесть и лечь спать, а не знакомиться с новыми людьми, в том числе графиней и Ориеллой.

– Вы не обидитесь? – спросила она графиню. – Мальчик очень устал. Вы познакомитесь с ним завтра.

– Конечно, – согласилась Леонора. – Завтра надо повести его по магазинам и купить новую одежду. Я видела его из окна. Бедный маленький оборвыш в хлопчатых шортах и тесной курточке!

За обедом Мервин почти не разговаривал. Этот день для него был не менее насыщен эмоциональными стрессами, чем для Бенно, и Грента с графиней, понимая это, затеяли ни к чему не обязывающий разговор.

Ориеллы на обеде не было.

– Моя дочь ведет себя совершенно неприлично, – пожаловалась Леонора. – Сегодня утром она позвонила и сказала, что, вероятно, вернется домой поздно. Англичанин учит ее управлять парусным судном. Только подумайте! На яхте наедине с молодым человеком!

Неожиданно для себя Грента разволновалась. Откуда Крейг узнал, что Ориелла свободна и сможет поехать с ним? Или он пригласил каждую из них отдельно, без ведома другой, чтобы они, встретившись на его яхте, увидели, как он будет хохотать над ними? Если это так, то нечего терзаться из-за того, что их встреча сорвалась!