Попрощавшись с ним и поднявшись в свою спальню, девушка стянула с себя платье и надела шелковый халат. Несмотря на то что был уже час ночи, Вэл совсем не хотелось спать. Она опустилась в кресло у камина и налила себе кофе. Глядя на яркие танцующие языки пламени, девушка снова задумалась над проблемой, с которой – она не сомневалась – в скором времени столкнется лицом к лицу.

«Бесполезно терзаться дальше. Теперь я точно знаю! – размышляла она. – Алек в самом деле хочет на мне жениться. И не пройдет и месяца, как он объявит об этом. Нужно будет дать ему ответ. У меня четыре возможных выхода, как мне кажется. Могу отказать ему и продолжать жить здесь до тех пор, пока не получу профессию и не смогу зарабатывать на жизнь. Могу уехать без предупреждения, а потом объяснить матушке в письме, кто я на самом деле. Могу принять предложение Алека выйти за него замуж, и пусть все и дальше думают, что я была вдовой Ларри. Полагаю, они вряд ли узнают правду. В некотором смысле это самое разумное, что я могу сделать. Вот только… мне противна сама мысль о том, что, став его женой, я буду его обманывать до конца своих дней: Могу рассказать ему все как есть, а потом согласиться стать его женой. Если он после этого не передумает на мне жениться. Это самый честный вариант. Вот только я не уверена в том, что Алек простит меня. А вдруг он не поймет, почему я так поступила? Не знаю, достанет ли в нем любви, чтобы понять мои мотивы. И самое последнее: я могу открыться прямо сейчас. Пока еще не поздно. Не знаю, хватит ли у меня смелости на такой шаг. Мне здесь так хорошо! И я убеждена, что замужем за Алеком буду счастлива. Он так добр и мил. И надежен. Я смогу сделать его счастливым».

Вэл чувствовала, что с каждым днем ее симпатия к Алеку растет. Ив глубине души знала, что, услышав его предложение, не найдет в себе сил ни отказать ему, ни поведать правду. К тому же ее замужество будет означать, что все деньги миссис Гренвилл, предназначенные ей, достанутся Алеку.

Впервые в жизни Вэл осознала, как легко притупляется человеческое сознание, когда первый неверный шаг уже сделан. Как легко находить оправдания и убеждать себя в том, что проступок на самом деле не так уж и ужасен, поскольку в результате все счастливы. Но она забыла, что дом, построенный на песке, не устоит. Рано или поздно фундамент поплывет, постройка пойдет трещинами и развалится. Зло, породившее добро, все равно остается злом. И за всякий дурной поступок все равно придется платить. Самое страшное в том, что платит не только виновник, но и другие люди тоже.

Ей следовало бы додуматься до этого самой, но она не смогла. Покой, комфорт и стабильность ее теперешней жизни мешали Вэл погружаться в глубокие раздумья. Ложась в кровать, девушка наконец все для себя решила. Если Алек сделает предложение, она его примет. Покончив с сомнениями, Вэл уснула безмятежным сном младенца, словно и в самом деле была невесткой миссис Гренвилл, а не банальной самозванкой.

Следующие несколько недель стали самыми счастливыми за все время ее пребывания в усадьбе. Приняв решение, она успокоилась и стала жить настоящим.

Подготовка к Рождеству шла полным ходом. Миссис Гренвилл всегда считала этот праздник особенным. Все до единого работники поместья получали от нее подарки. Но Вэл неожиданно для себя обнаружила, что, несмотря на всю свою щедрость, миссис Гренвилл не испытывала ни малейшего удовольствия, преподнося подарки. А причина этого заключалась в том, что ей казалось, будто ее слуги и даже некоторые друзья ждали от нее подарков и относились к ним как к должному.

Поняв это, Вэл пришла в ужас.

– Вы хотите сказать, что все это вам не нравится? – изумилась она, указав на только что отпечатанный список покупок. – Но отчего же? Я думала, вам приятно доставлять людям радость.

Миссис Гренвилл насмешливо улыбнулась:

– Валентина, временами ты говоришь совсем как ребенок. Неужели ты не знаешь, что окружающие ожидают подарков от состоятельных людей? Попробуй не подари им что-нибудь – сочтут скрягой. Но сколько ни делай добра, благодарности не дождешься.

– Да что вы! Я и не подозревала. Не верится, что это так. Люди умеют быть благодарными, я в этом не сомневаюсь! Разве вы не видите, как я вам признательна за все, что вы для меня сделали?

Суровое лицо миссис Гренвилл смягчилось.

– Ты редкое исключение, деточка. Я верю, что ты любишь меня так же, как и я тебя. И это очень обнадеживает меня, поскольку, честно говоря, я такого не ожидала. Я привезла тебя к нам только потому, что ты жена Ларри. Я чувствовала, что это мой долг. Ты отплатила мне многократно, дорогая. Но ты, пожалуй, единственная из всех, кого я знаю, кто видит добро и благодарит за него.

– Ой, это совсем не так. Я не единственная! Разве что… – Вэл нерешительно посмотрела на миссис Гренвилл. – Вы думаете… – Она умолкла, решив, что благоразумнее будет промолчать.

– Да? Что ты хотела сказать?

– Нет, я лучше не буду этого говорить. Вы сочтете меня слишком дерзкой.

– Не сочту, – кивнула миссис Гренвилл и неожиданно рассмеялась. – Продолжай, деточка.

Ну… я просто имела в виду, что, возможно, испытывала благодарность, поскольку чувствовала, что вы дарите мне вещи с удовольствием, что вам самой это приятно. И, может быть, именно по этой причине другие люди ее не испытывают. Вы дарите им подарки только потому, что знаете – они ждут этого от вас. Если бы они задумались, то поняли бы, как это некрасиво.

Миссис Гренвилл пристально посмотрела на девушку. К радости Вэл, она не обиделась. Такая мысль никогда не приходила ей в голову. И, как ни странно, она показалась ей здравой.

– Знаешь, а в твоих словах есть рациональное зерно. Но, должна признаться, не представляю, как могу изменить такое положение дел.

– Но вы можете! – Глаза Вэл сияли. – Просто измените свое отношение. Дарите подарки с радостью и не думайте о том, благодарны вам люди за них или нет. На вашем месте, матушка, я бы наслаждалась такой возможностью. Но только я не стала бы дарить одно и то же всем женщинам и всем мужчинам. Я бы постаралась разузнать, чего им хочется больше всего на свете. Шерстяные свитера и кардиганы, конечно, всегда пригодятся. Но, мне кажется, довольно скучно получать их каждый год!

Миссис Гренвилл залилась звонким смехом:

– Да, наверное. Но с другой стороны, представь, ты рассчитываешь получить свитер, а тебе преподносят нечто такое, что тебе и даром не нужно.

– Дело не в этом, – усмехнулась Вэл. – Допустим, я узнаю, что они хотят на Рождество. По-моему, это не сложно. Например, миссис Фрейзер из «Уайт Лейдиз» такая общительная. Мы с ней довольно долго беседовали, когда я пила чай с Алеком. Я осторожно порасспрошу ее о ваших работниках и, думаю, подучу нужную информацию.

Ты хочешь устроить настоящий праздник на Рождество, да? – Миссис Гренвилл печально посмотрела на девушку. – Я в Рождество всегда грущу. Раньше я любила его, но теперь оно меня тяготит.

– Это из-за смерти вашего мужа и Ларри? – Вэл сочувствовала ей всем сердцем. – Вы же понимаете если мы будем радоваться, это не значит, что мы забыли их. Не думаю, что Ларри хотел бы, чтобы мы грустили. Я в этом больше чем уверена.

– Наверняка он был бы рад, видя твое хорошее настроение в последние несколько недель. Ты буквально светишься от счастья. Ты ведь счастлива здесь, Вэл, правда? Мне кажется, что поначалу это было не так.

– Да разве здесь можно быть несчастной? Вы так добры ко мне, – импульсивно ответила девушка. – Да, матушка, я очень счастлива и всем довольна.

– Но ты была бы довольна еще больше, если бы мы отметили Рождество так, как ты привыкла? Прекрасно, сделаем по-твоему. Порви этот список, Вэл. Поговори с миссис Фрейзер. И будем действовать, исходя из того, что она скажет. Мне хочется, чтобы спустя годы ты вспоминала наше с тобой первое Рождество как незабываемое.

Позже Вэл не раз обдумывала эти слова, ибо они оказались пророческими. То Рождество она действительно не забыла, но по иной причине, которую ни миссис Гренвилл, ни Вэл не могли предвидеть.