Глава 3

Я познакомилась с Чарли… точнее, я впервые увидела его примерно полгода назад. Он стоял в конце моей улицы и разговаривал с Рики, цветочником, который торчит у нас на углу. Ничего не покупал, просто болтал и все, тянул время; под мышкой газета, темные волосы зачесаны назад, громкий смех. У него было атлетическое сложение: высокий, широкоплечий, сильный. Помню, я подумала: какой красивый мужчина. Только и всего, ничего больше: какой красивый мужчина. Когда я отошла от газетного киоска, сама с газетой под мышкой, он все еще стоял на углу. Поймал мой взгляд, улыбнулся, и я улыбнулась в ответ. И еще он что-то сказал, я не совсем поняла, но думаю, суть была в том, что Рики может заболтать на весь день, стоит только зазеваться! Я рассмеялась, и он пристально посмотрел мне в глаза. Недолго, но достаточно, чтобы я поняла, что он меня заметил и не был разочарован.

Домой я шла медленно, в своих мыслях, крепко зажав газету, но войдя в дверь, пролетела четыре лестничных пролета через две ступеньки без остановки. Я быстро пробежала по коридору в свою спальню, захлопнула дверь и села за туалетный столик с бешено бьющимся сердцем. Я с любопытством рассмотрела свое отражение. Даже с интересом, наверное. Щеки у меня порозовели, но не сильнее, чем обычно после пробежки по лестнице на четвертый этаж; глаза слегка блестели, но было и еще кое-что. Внутри меня что-то зашевелилось, отчего я засияла: это чувство поднималось от кончиков пальцев ног и захлестнуло меня огромной волной, и я поняла, что испытываю чистейшей воды сексуальное влечение. Такого со мной не было с тех пор, когда Нед был жив — почти четыре года.

Я вовсе не страдала от недостатка внимания. О нет, я прекрасно знала правила, знала, чего от меня ожидают спустя столько лет. «Нельзя же вечно хандрить, Люси, жизнь продолжается» и так далее и тому подобное. И я стала играть по правилам. Ходила на свидания пару раз, в основном по наущению Джесс, обычно с друзьями Джейми. Это были милые ребята, журналисты. Пару раз мы ходили в театр, ужинали вместе, и однажды я даже пригласила одного парня зайти на кофе и как следует наобнималась с ним на диване. Мы уже почти дошли до двери спальни, как вдруг…

— О боже, извини, я виновата, я знаю. Это так ужасно… но я просто не могу…

— Нет, нет, не волнуйся, все в порядке. Я пойду.

И он ушел. И тихонько закрыл за собой дверь.

Ничего, понимаете? Ни искорки, ни проблеска интереса — сексуального или романтического. И вот, только что — пара слов с совершенно незнакомым мужчиной на тротуаре, и… такое!

Я взяла щетку и зачесала волосы назад — Нед бы не узнал меня с такими волосами, покрашенными медово-золотистыми прядками. Я забрала волосы за уши быстрыми движениями. Подняла подбородок и внезапно улыбнулась, словно бросая вызов отражению. Ага, кто бы знал, Люси? Ты делаешь успехи. Явный прогресс. Может, не все еще потеряно?

После того случая я все время его высматривала. Ну, вы понимаете, ничего криминального. Я не выслеживала его и не делала иных страшных вещей, но была настороже. К примеру, заглядывала в магазинчик на углу, медленно шагала мимо Рики с его цветами, ныряла в магазинчик итальянских деликатесов — вдруг он там? Но его нигде не было. И вот через пару дней мне повезло. Я зашла в супермаркет мистера Хана и увидела его с проволочной корзинкой в руках. В корзинке лежала одинокая упаковка губок для мытья посуды — значит, он собрался осуществить этот домашний ритуал, что ничуть не умаляло его блеска, тем более что его ноги были выставлены на мое обозрение. Дело было летом, и он был в шортах цвета хаки и выцветшей поношенной голубой футболке. Черные волосы слегка влажные, особенно на шее: значит, он недавно принял душ. Я дышала с трудом, так разволновалась. Какой бред! Я радостно схватила корзинку и, опустив голову, побежала к холодильнику, где он выискивал пинту молока.

— О, извините! — воскликнула я, когда мы схватились за один и тот же пакет обезжиренного молока. Я ослепительно улыбнулась.

— Держите, — проговорил он, уступая мне пакет. — Вам он явно нужен больше, чем мне.

— Спасибо. — Еще одна сияющая улыбка.

— В такую погоду так пить хочется, правда? — усмехнулся он.

— О да.

И на этом все. Через две секунды он расплатился и вышел из супермаркета, а я так и осталась стоять с пакетом молока в корзинке.

Надо пойти за ним, надо пойти за ним! С такой судорожной мыслью я поспешила к кассе. Но мистер Хан разговаривал по телефону. Я нетерпеливо барабанила пальцами по прилавку, вынуждая его поторопиться, а он быстро и рассерженно тараторил на хинди, и мне пришлось беспомощно наблюдать, как мой мужчина прошел мимо стеклянного окна, отпил молока прямо из пакета и растворился в толпе.

Когда я наконец вышла, его уже не было. Ты безнадежна, Люси, безнадежна. О, и кстати, невероятно остроумная реакция. «Спасибо» и «О да». Очень запоминающиеся ответы. Он часами не сможет выкинуть их из головы!

В следующий раз я подготовилась получше. Когда я снова увидела его в супермаркете мистера Хана, со мной был Макс — не подарок, конечно.

— Пошли! — Я схватила Макса за руку на улице и перешла на бег. — Конфеты, Макс, нам срочно нужны конфеты, так? — прошипела я ему на ухо. — Двигай!

Макс ошарашенно посмотрел на меня, но великодушно согласился принять участие в моей затее, и мы добежали до магазина за пару секунд. Схватив с полки журнал, я примостилась в очереди за моим знакомым, от волнения чуть ли не вмазав локтем какой-то старушенции. Ладно, признаюсь: я действительно ей вмазала.

За прилавком хозяйничал Санджай, сын мистера Хана, не отрывая одного глаза от телеэкрана.

— Как дела, Чарли? — Он мерно пожевывал резинку.

Чарли! Теперь я знаю его имя! Я восхищенно пялилась Чарли в спину. Мне казалось, что она целиком состоит из эрогенных зон. Сердце колотилось где-то в кончиках пальцев. Санджай ритмично перекатывал жвачку во рту, а я навострила уши.

— Неплохо, Санджай, а у тебя?

— Да нормально. Разгромили мы вас. Сто три — четыре.

— Еще рано говорить, приятель, рано.

— Мечтай! У вас в команде одни молокососы. Дай им бумажный пакет, и они задохнутся. Держи. — Он протянул сдачу. — Слушаю. — Это он сказал уже мне, потому что Чарли оплатил покупки и ушел прочь, читая газету, а я, разинув рот, таращилась ему вслед. Я спохватилась.

— О! О да. Давай же, Макс, быстрее. Что ты хочешь? Фруктовый мармелад?

О боже, он уходит. Уходит! Я сунула Максу в руку какие-то конфеты, но он завизжал и швырнул их в меня, намереваясь выбрать самостоятельно. Чарли открыл дверь. Я быстро обернулась. И просияла, сделав вид, что очень удивлена.

— О, здрасьте!

Он был уже почти на улице, и тут обернулся. Моргнул. И явно не узнал меня, а потом или вспомнил, или притворился, что вспомнил.

— О, здравствуйте.

Санджай откашлялся:

— У вас только фруктовый мармелад и «Все об автоприцепах», больше ничего?

Я в ужасе уставилась на обложку журнала. Чарли тоже изучил обложку и изумленно посмотрел на меня.

— О! О нет, я думала, это… — Я торопливо бросила журнал. Санджай расплылся в улыбке. Когда я оглянулась, Чарли уже ушел.

Я покраснела до ушей. Дура. Какая же я дура! И веду себя, как девчонка! Господи, ну чем я занимаюсь? Цепляю незнакомых мужиков в супермаркете на углу! В присутствии четырехлетнего сына, между прочим! Я униженно порылась в сумочке в поисках мелочи.

— Он сегодня не в настроении. — Миссис Хан изящно поднялась со своей табуретки в тени и мягко улыбнулась. Она подошла к прилавку, чтобы сменить своего непутевого сына, который перебрался поближе к телевизору, ковыряя в носу.

— Что?

— Чарли. Много работа. Когда он такой, никого не узнает.

— О! — Я раскрыла глаза. — Да, вы правы. Он очень серьезно относится к работе, не так ли? Он не говорит, как продвигаются дела?

— О, он говорит, почти конец. Но знаете, он еще всегда говорит: когда же наконец все кончится? — Она рассмеялась. — Всегда говорит, что может с этим играть, понимаете?