Лорд Уотертон подходил к ним с обычной скучной миной на лице, но глаза у него были грустные. Он нарочно избегал смотреть на Холли. Остановившись перед Джоном, он посоветовал:

— Я думаю, вам не хотелось бы, чтобы мистер Скотт сделал свое сообщение в присутствии детей. Мы не могли бы пойти в какое-то другое место?

— Какое отношение вы имеете к этому человеку? — Джон бросил на лорда Уотертона подозрительный взгляд.

— Он нашел леди Матильду и меня в трактире. Услышав его рассказ, я решил, что мне следует проводить его сюда.

— Разумеется, вам не хотелось пропустить такую волнующую сцену, — язвительно отозвался Джон и отвернулся, обратившись к Тедди: — Проследи, чтобы дети легли спать.

Тедди был явно обеспокоен, но возражать не стал. Он собрал детей вокруг себя.

— Ну, мартышки, быстро в постель.

— Что случилось? — тревожно спросила Энн.

— Кто этот человек? — Драйден взглянул на Мортимера Скотта.

— Почему он пришел с леди Матильдой? — спросил Брок.

— Вам не о чем волноваться.

Холли вышла из комнаты следом за Джоном. Что подумают о ней дети? Что должен подумать Джон? Он никогда не простит ей, что она скрывала правду. Никогда. Ей хотелось расплакаться, но она понимала, что утратит самообладание, если позволит себе хоть одну слезинку. Нет, поплачет потом, когда останется одна и отдаст себя во власть Бога.

Джон ходил взад-вперед по библиотеке, прислушиваясь к треску огня в камине и шепча снова и снова:

— Ты дурак, ты дурак, ты дурак.

Он посмотрел на Уотертона, который с ленивым видом прислонился к камину, наставив свой монокль на мистера Скотта. Леди Матильда сидела в кресле с удовлетворенной усмешкой и чрезмерно довольным лицом. Мистер Скотт стоял рядом с Холли. Весь вид этого высокого седовласого человека с бегающими синими глазками и плотно сжатыми губами источал надменность. Он сжимал в руке трость с крупным рубином на рукоятке и смотрел на Холли. Она ни разу не пошевелилась с тех пор, как села в кресло с высокой спинкой. Она смотрела на свои руки, сложенные на коленях, с серьезным видом и лицом белее, чем скалы Дувра. Все красное исчезло из ее губ, и они были теперь бледного синевато-розового цвета. Ресницы отбрасывали длинные полумесяцы на опущенные щеки. Почему она сидит и ни слова не скажет в свою защиту? Джон помрачнел еще больше, брови у него опустились так, что касались век.

— Полагаю, я сказал все, что мог. — Мистер Скотт протянул руку к Холли, но перед ним оказался Джон.

— Я не позволю вам забрать ее до тех пор, пока не узнаю все, — проговорил он.

— Если вам нужны доказательства — вот они. — Мистер Скотт вынул из кармана газетную вырезку и сунул ее Джону. — Здесь все написано. И что она не мисс Кемпбелл, а мисс Кимбел, и как она заколола моего сына ножом и сбежала на корабле. Вряд ли я нашел бы ее, если бы она не вызвала волнение в Лондоне, поцеловав вас прямо на улице. — Скотт криво улыбнулся. — Я везде показывал ее портрет-миниатюру. Проследить за ней было нетрудно, пока я не заблудился на ваших забытых Богом дорогах. Но я случайно встретился с лордом Уотертоном и леди Матильдой. Они были так любезны, что показали мне, как проехать сюда.

— Она не поедет с вами. — Джон посмотрел на Скотта. Пусть попробует не согласиться!

— У меня есть повестка об экстрадиции от главного королевского судьи, и ей предстоит вернуться в Ричмонд, где ее повесят за преступление, нравится вам это или нет, лорд Антон.

— Нельзя идти против закона, милорд, — предупредила леди Матильда. — Будьте же разумны.

— Не вмешивайтесь! Это вас не касается. — Джон бросил на нее властный взгляд, от которого та мгновенно закрыла рот. — Что вы вообще здесь делаете?

— Я приехала узнать, как я могу вас утешить, когда вы все о ней узнаете. — Леди Матильда указала на Холли, словно та присутствовала на суде за колдовство.

— Мне не нужны ваши утешения. Вы сделали достаточно: вложили деньги в мою компанию, ни слова не говоря, и выкупили мой дом.

— Я не знаю, о чем вы говорите, — удивилась леди Матильда. — Я ничего такого не делала.

— Если вы не делали, то кто?

— Я, — наконец-то выговорила Холли.

— Это сделали вы? — Джон уставился на нее. У него появилось такое ощущение, будто она ударила его в грудь топором. Он мог привыкнуть к мысли, что Холли убила человека, но такое?

— Она очень богатая женщина, наша мисс Кимбел, — проговорил мистер Скотт, наблюдая за Холли. Глаза его блестели.

Лицо у леди Матильды стало пепельно-серым.

— Боже мой, как вы могли притворяться бедной? И чего я только вам не наговорила! Вы лживая, обманчивая негодяйка! Да-да, негодяйка!

Холли беспомощно смотрела на нее, вздрагивая от каждого слова, которое бросала ей в лицо леди Матильда.

Мистер Скотт громко рассмеялся, прекратив тираду леди Матильды.

— Ее бабка была одной из самых богатых женщин Виргинии, но предпочла жить в бедности и копить пенсы. Старая полоумная летучая мышь могла бы купить полштата, если бы захотела. Она оставила все мисс Кимбел, когда умерла. — Он бросил на Холли укоризненный взгляд. — Это вы тоже хранили в тайне, мисс Кимбел?

Холли только поморщилась.

Джон подошел к ней и схватил за руку.

— Как вы могли мне лгать? Я считал, что знаю вас лучше. Боже мой! Или вы думали, что я ничего не узнаю? Как же вы, наверное, смеялись у меня за спиной, разыгрывая из себя бедную прислугу, будучи такой богатой, что могли спасти такого идущего ко дну дурака, как я! Зачем вы только во все вмешались! — И он устремил на нее взгляд; сердце у него истекало кровью при виде такого лживого красивого создания.

— Простите меня, — еле слышно сказала она.

— Неужели вам больше нечего сказать, кроме “простите”? — И Джон отбросил ее руку, словно обжегшись.

— Я хотела быть честной, но не могла вам сказать, — прикусила она губу, в глазах ее блеснули слезы. — Мне пришлось хранить в тайне свое имя и свое богатство.

— Вы могли мне сказать! — воскликнул Джон.

— Я не могла вмешивать вас в свои дела. Неужели вы не понимаете?

— Нет! Вы предпочли лгать. Вы просто-напросто мне не доверяли! Неужели я так в вас ошибся? — Джон отвернулся и уставился в огонь. Он был не в силах больше смотреть на Холли.

В дверь торопливо постучали, в комнату вошел мистер Скибнер, держа в руках большую полотняную сумку.

— Простите, что вторгаюсь, но я должен поговорить с вами, милорд.

Следом за Скибнером вошел Сайлас Дентон, здешний судья — крупный человек с бульдожьим лицом и с цепким взглядом.

— Добрый вечер, милорды, — поприветствовал всех Дентон, кланяясь Джону и лорду Уотертону.

— Если вы уделите мне одну минуту, милорд, я сообщу вам, кто пытался вас разорить. — И Скибнер посмотрел на Джона.

А тот бросил взгляд на Уотертона, который уронил монокль и выпрямился. Обычное притворное безразличие исчезло. Лицо у него было такое виноватое, что любой суд вынес бы ему обвинительный приговор. Еще одна ложь, которую Холли скрывала от Джона.

— Негодяй! — вскричал Джон, бросаясь на Уотертона

Глава 22

Холли затаила дыхание, глядя, как мистер Скибнер встал между Уотертоном и Джоном.

— Это не лорд Уотертон, — проговорил Скибнер, отталкивая Джона.

— Кто же тогда, черт побери? — Джон остановился и сердито посмотрел на лорда Уотертона поверх головы Скибнера.

— Это она, — указал на леди Матильду Скибнер.

Та смущенно выпрямилась в своем кресле и посмотрела в глаза мистеру Скибнеру.

— Это не я, сэр, вы ошибаетесь.

Холли посмотрела на лорда Уотертона.

— Но я же видела, как вы прятались в лесу.

— Да, прятался, и мне очень жаль, что вы упали и расшиблись. — Ледяная улыбка появилась на губах лорда Уотертона, когда он посмотрел на леди Матильду. — Я шел за вами и следил за леди Матильдой, чтобы она не причинила вам вреда. Я бы остановился, когда вы упали, но с вами был сын Сент-Джона.