От двери для прислуги ключ у него тоже был, и стучать и будить весь дом, как опасался Иванушка, им не пришлось.

Пройдя, не останавливаясь, мимо череды закрытых дверей – то ли чуланов, то ли каморок слуг, они завернули за угол и оказались перед лестницей, ведущей вверх.

– Нам туда, – коротко мотнул нечесаной головой Вранеж и, не дожидаясь реакции лукоморца, пыхтя, отдуваясь и придерживаясь рукой за перила, пошел вперед.

– Эй, вы! Стойте! Руки вверх! Стерлядь… то есть, стрелять будем!.. – донесся снизу дробный топот подкованных сапог и грозные окрики, когда они уже почти поднялись до второго этажа.

– Делом своим займитесь, болваны! – не останавливаясь и не оборачиваясь, рявкнул чиновник в пролет, и грозный топот, достигнув подножия лестницы, смущено перешел в неуверенное топтание на месте.

– Хозяин?.. Это вы, хозяин?..

Голова раздраженно фыркнул, не удостоив бдительных слуг иным ответом, и молча продолжил свой путь к раскулачиванию.

«Хм-м…» – мысленно нахмурился Иванушка, снова прокручивая в памяти рассказ Кыся. – «Что-то я не припомню, чтобы речь шла о чем-то подобном… Они же обнаружили деньги в подвале… И даже вход в него был с этажа первого… Да и странный бы это был подвал, если бы в него заходили со второго этажа… Или он хочет сначала показать мне что-то еще?.. Награды? Картины? Семейные реликвии? Интересно, у него есть семья? Я ведь даже не поинтересовался… Как неловко… Надо будет внимательно посмотреть и не торопить его, а то получится ужасно бестактно … Подумает, что меня кроме денег в нем ничего не интересует. Я не должен быть таким корыстным и бесчувственным. Ведь он раскаялся, признал свою неправоту, захотел помочь нам после стольких лет службы Костею… Это мужественный поступок, достойный уважения. Значит, в нем еще оставалось что-то доброе и человечное, что бы Сеня ни говорила. И своей заботой и пониманием я должен протянуть ему руку помощи, показать, что у него есть друзья, которые его поддержат в трудную минуту и оценят его решение… И мало ли, что он мне всё равно не нравится. Предрассудок это. Необоснованная предвзятость. Дурацкий каприз. И мне должно быть стыдно.» Восхождение их закончилось на третьем этаже.

Перешагнув через свернутую колбасой дорожку неразличимого в темноте цвета, они повернули налево, миновали несколько комнат с негостеприимно заколоченными дверями и, наконец, остановились у самой последней.

Покопавшись в нагрудном кармашке кафтана, Вранеж извлек маленький медный ключик, привычным движением прижал дверь коленкой, открыл замок и повернул вниз изогнутую кокетливой волной ручку.

– Прошу, – угрюмо проронил он и, не оглядываясь по сторонам, решительно двинулся к дальней стене.

Комната наверняка служила кабинетом если не чиновнику, то предыдущим хозяевам дома.

Она была небольшой – квадрат метров в пять со сторонами из застекленных книжных шкафов от пола до потолка и массивным и неприступным, словно крепость, письменным столом посредине – и абсолютно не походила на хранилище сколько-нибудь заслуживающей упоминания суммы. Может, Вранеж вкладывал все деньги в книги?

Но это не очень удобно: монеты портили бы форму фолиантов и постоянно выпадали… Тогда где же они? И, любопытно, что за книги держит у себя градоначальник?

Едва удерживаясь от соблазна позаимствовать у головы светильник и отправиться изучать содержимое полок, Иванушка остановился у стола и стал наблюдать за действиями хозяина.

Тот остановился, коротко глянул на него из-за плеча как из окопа, ни слова не говоря, открыл дверцу самого маленького шкафа и принялся водить толстыми пальцами по горбатым корешкам, приговаривая:

– Вторая полка, пятая слева… Раз… два… три… четыре… пять… Так… есть… Седьмая полка, восьмая справа… Раз… два… три… Есть… Девятая полка… средняя… Так… Ага.

И не успел Иван понять, что произошло, как шкаф заскрипел, с надсадным кряхтением рывками пополз куда-то вбок, и исчез в стене. А на его месте остался чернеть провал. Голова повернулся к царевичу и гордо расправил плечи.

– Мой тайник. Ни одна живая душа, кроме меня, не знает о нем. Признаюсь, пришлось немного потрудиться, чтобы это было именно так… Но оно того стоило. Хотя… я вас не спросил… ваше высочество… Откуда вам-то о нем стало известно?

– Слухами земля полнится, – уклончиво ответил Иванушка и, надеясь, что вид у него скорее многозначительный и таинственный, чем удивленный, двинулся к призывно манящему рукой хозяину.

Дальше была узкая лестница, уходящая, казалось, не только в подвал, но и в самое сердце земли, еще одна дверь – дубовая, обитая железными полосами, еще один замок с ключом размером со столовую ложку из сервиза великана и – наконец-то! – хранилище.

Точно такое, каким его Иван и представлял: сводчатый каменный каземат, заставленный и заваленный теряющимися в темноте сундуками, коврами, статуями, драгоценной утварью…

Странно улыбнувшись, Вранеж подошел к ближайшему ларю и театральным жестом с грохотом откинул крышку, демонстрируя единственному за все эти годы гостю свои сокровища, словно родитель – ребенка-вундеркинда, с любовью и гордостью, прошибающей слезу.

– Вот… Иван… Это всё – моё… – растроганным шепотом, сглотнув комок в горле, проговорил он, медленно переходя от сундука к сундуку.

– Вы хотите сказать, что всё это вы отдаете обратно стране и Постолу, – мягко поправил его лукоморец.

– Что?!.. А, да, конечно… Отдаю… Как и хотел.

– Тут… довольно много…

– Ха, – самодовольно усмехнулся чиновник. – Я эти тридцать лет время зря не терял. Чем выше риск, тем больше награда. Моё правило номер один. Но и это еще не всё, милый юноша.

– Не всё?

– О, нет. Там, в конце этой комнаты, есть особый тайник. Но я хочу, чтобы ты открыл его своими собственными руками. За все свои усилия, направленные на помощь простым людям Постола, ты не заслуживаешь меньшего.

Иванушке стало мучительно стыдно за свою безотчетную антипатию к такому душевному и доброму человеку.

– Ну, что вы… На моем месте… все…

– Ну, уж нет, Иван. Давай все останемся на своих местах, – почти веселая улыбка расползлась по пухлым губам Вранежа. – Всегда знать свое место и место других – правило номер два. А такие люди, как ты, и вовсе заслуживают особого обращения. Идем, я покажу тебе.

Подземное хранилище, показавшееся сперва во мраке бесконечным, оказалось гораздо меньше, и кончилось, не успев толком начаться.

Они остановились метрах в пяти от задней стены. Управляющий, разжалованный, но загадочно воспрянувший духом при перспективе расстаться в одну ночь с наживаемым десятилетиями добром, услужливо поднял светильник повыше, освещая ее.

– Видишь, на уровне груди в самой середине стены слегка выступает камень? – указал он на едва заметную неровность кладки.

– Д-да, – осторожно кивнул царевич, прищурился, склонил голову так и этак, разглядел, в конце концов, и закивал более энергично. – Да, да! Вижу!

– Нажми на него три раза не очень сильно, и сделай шаг назад, – сладко улыбаясь, словно объевшись сгущенки, голова свободной рукой для наглядности продемонстрировал в воздухе нужные действия.

– И что там будет? – Иван вскинул на него невинный взгляд, в котором робко застыло восторженное ожидание сказки.

– Сюрприз, – ласково взглянул на него тот. – И я не хочу вам его испортить… ваше уникальное высочество.

– Спасибо вам большое, господин Вранеж. Вы сами не знаете, как важно для всех нас то, что вы сейчас сделали, – благодарно улыбнувшись, лукоморец сделал несколько неспешных шагов к поджидавшей его стене в сладком предчувствии чуда… И повалился вниз.

«Что там за шум?..»

«Ну-ка, ну-ка… А-а… Человек.»

«Опять кого-то сбросили?»

«Нет, сам спрыгнул.»

«Шутник ты, братец…»

«Какой вопрос – такой ответ.»

«М-да… Давненько у нас живой души тут не было…»