Справа показался указатель «Дворец Метерлинка» и почти сразу – крутой съезд вниз.

Дюпон сидел в «Ситроене», стоявшем перед зданием ресепшена, и говорил по телефону. Дверца была открыта, и было не ясно, как детектив сможет уместиться в маленькой машинке, если ее закрыть. Увидев Грега, он помахал ему рукой и вышел из машины. Автомобиль благодарно приподнялся.

– Новостей не так много. Мы по фотографии вычислили того парня на скутере. Правда, там, где он живет, он со вчерашнего дня не появлялся. Его зовут Тони, он со своей компанией известен разными выходками. Как бы сказать… эксцентричными. Но – никогда не криминальными. Может быть, вчера это он на спор… С кем-то из приятелей…

– Это предположение вы проверите без меня, хорошо? А где сумка с телефоном?

– Ищем. Это теперь только дело времени.

– Ошибаетесь, Франсуа. Это ваше дело.

– Да. Но я боюсь, что сим-карта в любом случае уже давно выброшена…

Грег обреченно покачал головой.

– Теперь Силл Оу. Он уехал на такси рано утром, до того, как мы выяснили, что он останавливался здесь. Таксиста мы нашли. Пассажир вышел на площади Массена в Ницце, сказал, что там его должны ждать друзья. Ваш чемодан, судя по описаниям, при нем. По пути он интересовался, можно ли добраться до Парижа на поезде. Таксист рассказал, что есть несколько скорых поездов в день, чем его очень обрадовал. Так что, похоже, в аэропорту он не появится. Там мы могли бы его легко вычислить… Видимо, он собирается в Париж.

– На милонгу…

– Простите?

– Ничего. Танго с чемоданом… Перспективы?

– Мы делаем, что можем… Давайте взглянем на то, что он оставил в номере, может быть, вы узнаете что-то?

– Записки с извинениями не оставил?

– Разве что невидимыми чернилами на стенах. Но это мы не проверяли.

– Недочет, Франсуа. Кстати, почему вы не забрали у меня его чемодан?

– Я срезал бирку. А чемодан отдавать пока некому. Я могу переправить его в службу розыска багажа. Забрать?

– Лучше найти. Пойдемте смотреть вещи.

Забытых вещей оказалось немного. Собственно, это была синяя майка с оранжевой надписью «Carpe Diem» и сборник Честертона.

– Надпись – не название фирмы? – спросил Грег, чтобы что-нибудь спросить.

– Нет, я уже справлялся. Это античный афоризм, «Лови момент». В смысле, живи сейчас.

Грег взял книгу и машинально перелистал ее.

Было в детстве такое шуточное гадание – раскрываешь книгу на любой странице и читаешь первую попавшуюся фразу.

Стоя спиной к Дюпону, он на секунду закрыл глаза, наугад распахнул книгу и ткнул пальцем куда-то в середину страницы. Потом прочитал выхваченную таким образом фразу. В ней было только три слова.

«Произошла чудовищная ошибка».

Он перечитал ее еще раз и, не удержавшись, пробежал глазами весь абзац.

«Мистер Гурни-Браун, прежний владелец вашего дома, был клиентом нашего агентства. А наши нерадивые служащие, не обратив внимания ни на его двойную фамилию, ни на ваше славное воинское звание, просто представили себе, что майор Браун и мистер Гурни-Браун – одно и то же лицо. И, таким образом, вы внезапно оказались заброшены в середину истории, предназначенной другому человеку».

Класс. Кому рассказать…

– Ну что, мистер Гарбер? – заглядывал через плечо Дюпон. – Вещи-то? Не ваши?

Он как-то утомил, этот тяжеловес. Вещи не имели к нему никакого отношения, и что заставило ответить утвердительно, объяснить было невозможно.

– Мои. Книга – моя.

– А майка? – с сомнением глядя на него, спросил Дюпон.

– А майка – не моя.

– Так, значит, он открыл чемодан?

– С чего вы взяли?

– Но книга-то – ваша. Она же была в чемодане, так? И он, открыв его, так и не обратился в службу розыска. Как это объяснить?

– Вы меня спрашиваете? Театр абсурда. Жизнь муравьев в исполнении марионеток.

– Как вы сказали? – с прежним подозрением переспросил детектив.

– Это не я, это Метерлинк. Классиков обожаю, – он потряс перед массивным носом книгой.

– Вот и этот Оу тоже… Консьерж сказал, что он и сюда приезжал, потому что интересуется Метерлинком и хотел пропитаться его духом.

– Родственные души. Видите, даже чемоданы одинаковые.

В номере больше делать было нечего. Они вышли на террасу, круто обрывавшуюся к морю. Волны накатывали на камни далеко внизу, а все пространство до горизонта было занято спокойной синевой.

– Красиво здесь, – неожиданно сказал Дюпон.

– Да, здесь это несложно… Стать философом…

Здесь не было деловитых пингвинов, на которых охотится фотограф Чучо, не было пребывающих в ажиотации туристов, даже близости Ниццы здесь не чувствовалось. Казалось, что проникнув в это место безвременья и спокойствия, оставаясь в нем столько, сколько хочешь, ты сохраняешь возможность выйти ровно в ту секунду, что и зашел.

Никуда не хочется торопиться. Да и некуда. Невозможно опоздать туда, где ты запросто можешь не появиться вовсе…

– Так вы говорите, он поехал в Париж?

Он успел на две довольно формальные, но неизбежные встречи.

А вечером был прием во «Дворце сфер».

Об этой вилле Пьера Кардена ходили восторженные слухи, но бывать там раньше ему не приходилось. А это на самом деле стоило того.

Сумасшедшая фантазия архитектора расположила на высоком карнизе Эстерель, нависающем над морем, десятки перетекающих один в другой куполов и шаров, выстроенных на различных уровнях таким образом, что было невозможно не только составить план всего здания, но даже просто сказать, сколько в нем помещений или хотя бы сколько этажей.

В сочетании с продуманной подсветкой, фантастическими интерьерами и уникальной мебелью, все это создавало ощущение дворца некоего загадочного и очень эксцентричного персонажа из первых фильмов о Джеймсе Бонде.

Забавно, второй раз за день на ум приходит бондиана…

Было довольно тепло, и можно было выйти наружу, к мягко подсвеченному бассейну. За низкой оградой начинался обрыв, с которого, чуть левее, были видны вечерние огни Канн и темные очертания Леринских островов.

Там, говорят, до сих пор действующий монастырь. И кроме монахов – никого. Взять и уйти в монахи. В Таиланде каждый мужчина хоть раз в жизни обязан это сделать. Хоть ненадолго. А если несколько раз – вообще молодец… Многие этим пользуются. Достало все – раз и в монахи. Проникаться спокойствием Будды… Богоугодное дело.

А ведь Артур прав. Если отбросить громкие фразы для рекламных проспектов, главное, чем можно гордиться – умение покупать подешевле и, приятно упаковывая, продавать подороже. Ничего нового и интересного, но, судя по рейтингам, успешнее подавляющего большинства. Супер.

Еще какие достижения? Сын. Видит папашу раз в полгода, зато в самом престижном колледже. За что «зато»? Колледж тихий, спокойный, без сквозняков. Научится завязывать галстук и выучит, что весь остальной мир создан для того, чтобы выполнять его маленькие прихоти. Такое вот образование…

Женщины… Какую-нибудь эта встреча сделала счастливой? Не благополучной и обеспеченной, а именно счастливой?

Друзья… Есть кто-то, кого, пока никто не слышит, действительно можно назвать этим словом?

Жизнь. Сосредоточенная на… вот на всем этом и сосредоточенная. Тут Артур тоже прав.

Безнадежно, как зубная боль…

Результат планомерных усилий. Все стабильно и предсказуемо, удивляться нечему.

Умение удивляться, где ты? Ау! Оу… Мистер Оу в майке с надписью «Живи сейчас» , уволокший в Париж чемодан и умеющий удивлять-ся. Ся… Не чтобы кто-то его удивил, а – сам себя. Прономинальный глагол – удивлять себя.

Вот же развезло как. И зацепиться не за что. Пусто.

Пусто в черепах черепах.

Шампанское нужно пить, вот что. А лучше – виски. И обсудить с прекрасной риэлторшей перспективы рынка превращения мечт в недвижимое имущество. Незамедлительно.

Он развернулся и с загадочной улыбкой на лице вошел в ближайшую прозрачную сферу. Пробравшись через черно-белую суету, подошел к столу с напитками и, не дожидаясь официанта, щедро налил себе виски.