— Ничего себе, — сказал Ахиллес, — Вот это картина.

— Как у тебя это получилось? — спросил Геракл, вставая с земли.

— В моей семье, — сказала Черепаха, — Все очень любят художников Ренессанса.

— Это ты про своего Карраччи?

— Нет.

— Корреджо?

— Нет!

— Караваджо?

— Нет!

Герои переглянулись.

Черепаха насупилась.

— Кавабанга, — сказала она, — И это вообще не человек. Ну что, второй раунд?

— Вот и весь арсенал, — сказал Крысолов.

Ахиллес и Черепаха уставились на открытый футляр.

— Это…?

— Та самая. Для крыс.

— А эта?

— Гм, — сказал Крысолов, — Нет, для крыс — эта. Вечно их путаю.

Черепаха пригляделась:

— А тут должна была лежать труба?

— Иерихонская, — уточнил Крысолов, — Обменял. На редкую запись.

— Хм?

— «Комические куплеты», — сказал Крысолов, — Мощная штука.

Черепаха поперхнулась.

Ахиллес продолжал изучать футляр.

— Тут еще одной не хватает, — сказал он.

Крысолов вздохнул.

— Потерял, — печально сказал он, — До сих пор себя ругаю.

— В смысле?

Крысолов снова вздохнул:

— Понимаете, — сказал он, — Ибица — это ж остров. А лемминги хреново плавают.

— Я не бабушка, — сказал Волк, — Это же очевидно.

— Да уж, — вставил Ахиллес, — А почему у вас такое большое пузо?

Волк хмуро посмотрел на Ахиллеса.

Красная Шапочка шмыгнула носом:

— Вот видите!

— Сейчас Гудвин приведет Дровосека, — сказал Волк, — И мы со всем разберемся.

У Ахиллеса отвисла челюсть.

— Он псих, — сказала Красная Шапочка, — Защитите меня.

— Кстати, — сказал Волк, — Эта ваша шапочка…

— Она мне досталась в наследство от дедушки!

— А дедушку звали случайно не Арман Жан?

— Сумасшедший дом, — сказала Черепаха, — Кто вы, черт побери, такой?

— Ты уверена, что мы поступили разумно? — сказал Ахиллес, оглядываясь на домик.

— Уверена, — сказала Черепаха, — Он распутает дело.

— С чего ты взяла? Он толстый заносчивый нахал.

— Да, — сказала Черепаха, — Ниро — он такой.

— А, — сказала Черепаха, — Те самые прохиндеи.

Ахиллес фыркнул:

— Они, между прочим, одели почти весь Олимп.

Черепаха покачала головой:

— Это многое объясняет.

— Ну да, боги волей-неволей следят за собой.

— И за богинями… А как их поймали?

Ахиллес ухмыльнулся:

— Франшиза, — сказал он, — Они стали продавать франшизу.

— Смотри, — сказал первый Ткач, — Кажется, наш клиент.

По улице с достоинством шел совершенно голый человек. С короной.

— Ваше величество! — завопил второй Ткач, привлекая внимание, — Какая прекрасная одежда!

— Каков покрой!

— Как великолепно сидит!

— Как вам идет!

Вокруг них начал толпиться народ.

— Черт, — сказал Архимед, осмотрев себя — Я же голый. Вы издеваетесь?!

— Но как тебе такое в голову-то пришло? — спросил Ахиллес.

— Понимаешь, — сказал Прокруст, — Возвращаюсь я как-то из командировки…

— Я собираю камни, — сказал Шампольон.

— Краеугольные? — спросила Черепаха.

— Драгоценные, — предположил Ахиллес.

— Волшебные!

— Лежачие?

— За пазухой.

— На сердце.

— В почках!

Шампольон замахал руками:

— Обычные! Только с надписями!

— А, — сказал Ахиллес, — За отсутствием заборов.

— Камни решают все, — сурово сказал Шампольон.

Ахиллес осмотрелся

— А это — Розеттский?

— Хаммурапи, — сказал Шампольон, — Свод законов.

— «Налево пойдешь — женатому быть», — прочитала Черепаха.

— Как-то непоследовательно.

— Дикие нравы.

Шампольон закатил глаза.

— А это, — поспешно сказал он, — Знаменитый Вавилонский Кирпич.

Наступило непродолжительное молчание.

— Знаменитый? — сказал Ахиллес.

— Вавилонский Кирпич? — сказала Черепаха.

— Вавилонская Башня, — напомнил Шампольон, — Разрушилась. По лингвистическим причинам.

— И?

— Шумеры писали на камнях.

— И?

— Башня была большая.

— И?

— Еще один кирпич, — сказал Первый Рабочий, — и 129-й ярус готов.

— Нам письмо, — сказал Второй Рабочий, читая надпись на кирпиче, — С 58-го.

— Читай.

— «Это Кирпич Счастья!» — продекламировал Второй Рабочий, — «Разошли еще 20 таких же…»

— Всего пять букв — сказал Кай, — Издевательство.

— Какие?

— I, — сказал Кай, — L, O, S, T.

Ахиллес кивнул:

— Точно, издевалась.

- “Вечность” ей сложить…

— Нереально.

— А буквы падают. И тают.

— Ужас.

— Ты это Герде обьясни.

— А что она?

— Я за ним полмира прошла, — возмущенно говорила Герда Черепахе, — А он сидит и в “Тетрис” режется!

— Кому пишешь? — спросила Черепаха.

— Декарту, — сказал Ахиллес.

— Ого.

— Ага.

— Он гений.

— Не то слово.

— Когито эрго сум, — сказала Черепаха.

— Чего?

Черепаха посмотрела на Ахиллеса:

— Ну, это вообще спорная концепция.

— Гм?

— Неважно. Сделаешь мне одолжение?

— Какое?

— Спроси, как он додумался до системы прямоугольных координат.

Ахиллес покивал и вернулся к письму.

- “ Передай Черепахе”, — прочел Ахиллес вслух, — “ что систему координат я изобрел случайно ”.

Черепаха удивленно подняла брови.

— Все?

— Нет. Тут еще: “А1”.

— Это что?

— Это, — мрачно сказал Ахиллес, — был мой трехпалубник.

— Его зовут Асинус, — сказала Черепаха, — Буридани.

— Это имя или функция?

— Это осел.

— По жизни?

— По-латыни.

Они посмотрели на очень тощего Осла.

Перед ним лежали две кучки сена.

— У него проблема выбора, — сказала Черепаха.

— Какая?

— Сено или сено, — сказал Осел, — Вот вопрос.

Ахиллес мгновенно определил суть проблемы.

— Сдохнет, — сказал он. — С голоду.

— Угу.

— Надо спасать.

— Но как?

Ахиллес почесал в затылке.

Сытый Осел сладко спал.

- “Сначала съесть, а потом делить”, - изумленно сказала Черепаха, — Сам придумал?

— Приятель научил.

— Кто?!

Ахиллес улыбнулся:

— Котангенс Чешири.