По улицам тут и там сновали люди, с факелами и без. Никакой закономерности в их передвижениях не было, наоборот, всё было донельзя сумбурно и хаотично. Казалось, они сами с трудом понимали, куда бегут и зачем. Но бежали. Всё время двигались, словно боясь замедлиться или остаться на одном месте. На главной площади горел невообразимых размеров костёр, в порту полыхало огненное зарево, и даже до академии долетал терпкий запах гари. И над всем этим витал глухой, монотонный колокольный звон.

Во дворе замка тоже было неспокойно. Носилась прислуга, выглядывали из окон воспитанники, ржали кони, кто-то хриплым голосом отдавал приказы…

– Что происходит? – оглянулся на мавку Кьяло.

– А я откуда знаю? Похоже на какое-то восстание. Или бунт. Беспорядки, одним словом.

– А Марго ты разбудила?

Рисса нахмурилась. Знала же, что первым делом он спросит об этой остроухой недоучке. И что теперь говорить? Правду? Как бы её за такую правду ненароком по стенке не размазали!

– Я не застала её в комнате.

– То есть она проснулась и куда-то побежала?

И-ди-от! Наивный идиот! Недомолвок и полутонов не понимает совершенно. Всё нужно говорить открытым текстом и без двусмысленностей. И как он только так живёт?

– То есть она и не ложилась. Дверь нараспашку, сумки нет. И… у Флая то же самое.

– Она же обещала, что никуда не пойдёт!

– Мало ли, что она обещала. Значит, соврала.

– Так что, она сейчас там, что ли? – парень махнул рукой в сторону окна. – И этот конь зачарованный тоже?

– Да.

– Пошли!

– Куда?

– К ней в комнату! Я хочу сам убедиться.

– В чём? Я же сказала, что её там нет! Кьяло… Да погоди ты! Оденься сначала.

Парень, уже выскочивший в коридор, смутился и вернулся обратно. Извлёк из-под кровати мятые штаны, схватил со стула рубашку… Куртка обнаружилась на люстре. Как она туда попала, оставалось только гадать. Впрочем, учитывая рост обитателя комнаты, вполне возможно, что он частенько использовал завитушки канделябра вместо одёжных крючков. Но именно в этот раз подкладка намертво сцепилась с какой-то острой загогулиной.

– Не снимается, – сам себе пожаловался берсерк и дёрнул посильнее.

Форму в академии шили на совесть! А вот люстры…

Рисса даже не удивилась, когда светильник с грохотом рухнул на пол. Видимо, на нём не только самим вешаться было нельзя, но и что-то другое вешать не рекомендовалось.

Глава 12. Ветер и звёзды

Город всё больше походил на ад.

В порту что-то горело, не переставая бил колокол, а со всех сторон слышались невразумительные вопли, от которых хотелось зажать уши, и бежать вперёд не останавливаясь и не оглядываясь. Что многие и делали. Зря. На бегущих сразу обращали внимание те, кто этой ночью примерил на себя ипостась охотников. Показать уши больше не требовали. Вообще ничего не требовали. Просто убивали. Казалось, все вокруг сошли с ума. Причём вдруг и одновременно. И не было никого, кто мог бы хоть как-то взять ситуацию под контроль.

На стражников мы не наткнулись ни разу. Толи они все заблаговременно попрятались, толи просто смылись из Таина, едва узнав о том, что тут намечается. А что знали – это точно. Многие знали. И Понжер наверняка знал. Только всех остальных оставил в блаженном неведении. Чтоб не волновались, надо полагать.

А ещё знали многочисленные бродячие проповедники. Но эти из города не сбежали. Напротив, чувствовали себя здесь как крокодилы в зоопарке – сытно и комфортно. Вездесущие типы в рясах кричали на каждом углу, что всё происходящее – кара за грехи. Самыми большими грешниками объявлялись, конечно, эльфы и все, кто состоит с ними в родстве или дружбе. А заодно их соседи, соседи их соседей, да ещё те, кто хоть немного богаче, образованней да культурней всех прочих.

Священников слушали с жадным вниманием. А потом, воодушевлённые, отправлялись нести "божью кару". Это было легко и понятно. Чего же тут непонятного – кто не с нами, тот против нас! Да здравствует крестовый поход по центральной улице Таина!

Именно поэтому мы старались идти безлюдными закоулками, но и там случалось наткнуться на воинствующих идиотов. Нас пока не замечали, зато мы видели всё. Не закрывать же глаза, в самом деле. По пути, как назло, попадалось всё больше и больше выломанных дверей и разбитых окон, а на мостовой то и дело встречались лужицы крови.

Несколько раз мы натыкались на трупы. А может, они были живы, просто не шевелились. Сначала я всё время порывалась проверить и убедиться, но Флай упрямо тянул меня вперёд. Мозгами я понимала, что он прав, и нам некогда останавливаться возле каждого избитого, но всё равно это было бесчеловечно. А ещё – жестоко, несправедливо, страшно, мерзко… Но каждый раз я с усилием отводила глаза от очередного тела и шла за своим другом.

Хуже было, когда мы точно видели, что человек ещё жив. Он стонал, шевелился, звал на помощь… Помочь мы не могли, и молча проходили мимо, а я ещё долго чувствовала затылком умоляющий взгляд. Он не мог нас видеть, тот бедняга. Заклинание всё ещё действовало. Так какого чёрта он так смотрел?

В какой-то подворотне насиловали молоденькую девчонку. Она кричала, вырывалась, брыкалась… а десяток извращенцев любовались на это и хохотали.

– Сволочи!

– Не смей! – Флай до боли сжал мою руку. – Не вздумай туда соваться.

– Ты что, не понимаешь? Так же нельзя! Её спасать надо!

– Каким образом? У тебя есть оружие? Или собираешься раскидать всех врукопашную? Марго, не дури. Пошли. Ничего ты тут не сделаешь.

– Я могу и без оружия! Я же магичка, я справлюсь! И ты… ты же мне поможешь, да? А вдвоём мы точно справимся, мы же лучшие!

Парень молчал. Сомневался. Или размышлял, как бы потактичнее заткнуть моё разбушевавшееся чувство справедливости. А я стояла и думала о том, что если сейчас даже не попытаюсь что-то сделать, то никогда себе не прощу. Потому что есть вещи, мимо которых просто нельзя пройти. Нельзя, потому что если ты закроешь глаза на происходящее, то уподобишься тем самым скотам, которые сейчас упиваются собственной безнаказанностью.

Темноту прорезал очередной вопль, полный боли и отчаянья. Я разом избавилась от последних остатков здравого смысла и рванулась на помощь… И в тот же момент Глазастый схватил меня в охапку и потащил подальше от места происшествия.

– Ты просто трус! – Я совсем забыла, что нужно вести себя тихо.

– Трус, – спокойно согласился Флай. – Я и не скрываю, что боюсь. Только я же не за себя боюсь, а за тебя. И кроме того, я Вербе обещал, что ты выберешься из города живой и невредимой.

– Про "невредимой" ты ничего не говорил. И вообще… это же бесчестно! И та девчонка… она же ни в чём не виновата. Она же человек! Не эльф ни капельки!

– Человек, – кивнул парень, обходя очередную кровавую лужу. – Они все тут – люди.

– Нелюди! – прошипела я.

Глазастый не ответил. Зато из ближайшей арки вдруг раздался восторженный вопль: "Эльфы!" – и наперерез нам бросилась целая толпа. Кажется, заклинание от моих криков всё-таки слетело. А капюшон слетел ещё раньше.

Дальнейшее в памяти сохранилось плохо. Вроде бы я поднырнула под чью-то руку, кого-то пнула в самое уязвимое место, другому заехала локтём в нос. Без меча было непривычно – ни ударить, как следует, ни блокировать. Плащ, спешно намотанный на руку, помогал мало. От магии тоже никакого толку, в общей свалке можно и себе что-нибудь подпалить, и друга зацепить ненароком. Оставалось только вертеться, как живая рыба на раскалённой сковородке. Впрочем, любой, даже самой живучей рыбе до меня было далеко.

В какой-то момент мы с Флаем сомкнулись спинами – и тут же наступила короткая передышка. Нападающие поняли, что первая атака не прошла, и расступились, образовав вокруг нас злобное, ощерившееся дубьём кольцо. На повторную вылазку они пока что не решались. Тем более что Глазастый к этом времени уже отобрал у кого-то крепкий дрын, и сейчас демонстративно постукивал им по ладони. Мне с трофейным оружием не повезло. Точнее, мне даже в голову не пришло попытаться вырвать у кого-нибудь дубинку. Слишком занята была попытками спасти собственную шкуру.