Принцип действия катапульты был несложен. В случае опасности нажималась кнопка, верхушка корабля открывалась, и пилот со страшной силой выбрасывался в образовавшееся отверстие. Механизм был запрограммирован так, что в случае необходимости мог сработать и автоматически, как и произошло в том легендарном случае, о котором ходили рассказы.

Вмдимо, Чарли интересовался автоматическим включением катапульты. Слушатели знали, что при пожаре в корабле автоматически замыкается химическая цепь, которая и включает несложное взрывное устройство катапульты.

Арбен присмотрелся. Видимо, Чарли и хотел разобраться с этим механизмом. Увидев учлета, он небрежно кивнул и сказал:

– Хочу выяснить, как эта штука включится самостоятельно.

Чарли небрежным жестом опустил рубильник. На лекциях говорили, что в случае пожара спасти пилота может автоматика.

Счастливчик притягивал Арбена, словно магнит, как много лет спустя его антидвойник Альва.

– Не замерз? – небрежно бросил Чарли, рассматривая на свет какую-то пробирку с реактивом.

Арбен в ответ что-то буркнул и подошел поближе.

– Хочу вот выяснить, может ли эта штука сработать из-за пустяка, – кивнул Чарли на кабину космоплана.

Арбен убежденно сказал:

– По пустякам не сработает.

– Не уверен.

Чарли хлопнул ладонью по потертому пластику сиденья, на котором протирало форменные брюки не одно поколение будущих инженеров – специалистов по космосу.

– В катапульте, тем более автоматической, – произнес он, – самое главное – надежность.

С некоторых пор Арбен ненавидел Чарли всеми фибрами души. Дело в том, что у них в учебке была Виннипег – эфирное создание, исполнявшее обязанности диспетчера по учебной части. Арбен тайно ее обожал, и девица оказывала ему некоторые знаки внимания: иногда щебетала с неуклюжим увальнем, а однажды даже разрешила сводить себя в кафе-мороженое. И свет для Арбена померк, когда он увидел случайно ее, целующуюся с Чарли (если бы он знал, что Чарли сделал это на спор!)

– Лишний запас прочности перегружает конструкцию, – возразил Чарли.

– Но еще хуже недостаток прочности! В таком случае контакты расходятся от малейшего дуновения ветерка, ракета сходит с курса, а девушка… – он выдал паузу и с расстановкой произнес: – девушка уходит к другому.

Кровь жаркой волной прихлынула к щекам. Арбен в полной растерянности сделал шаг назад. Он почувствовал себя собачонкой, которую сначала приласкали, а затем ткнули в нос горящей сигаретой.

Не обращая больше внимания на уничтоженного Арбена, Чарли вставил пробирку в механизм катапульты. Сверху упал солнечный луч, и в пробирке ярко заблестела тонкая медная проволочка. Канцоне снял перед Арбеном воображаемую шляпу и произнес:

– Дамы и господа! Смертельный номер! Я уверен, что реактив не успеет за пять минут разъесть проволоку и тем самым замкнуть цепь. Але оп! Я ставлю часы на пять минут и сажусь в кабину!

Чарли поставил на полочку пятиминутные песочные часы, затем ловким движением сел в кресло и опустил над собой прозрачный колпак. Чтобы проверить предположение Чарли, достаточно было загрузить катапульту балластом, но Чарли сам вскочил в кресло.

В чем – в чем, но в недостатке смелости его нельзя было упрекнуть. А может, счастливый соперник просто решил лишний раз покрасоваться перед Арбеном? Чужая душа – потемки.

Чарли под прозрачным колпаком напоминал космонавта в кабине корабля – классическую картинку из детской книжки. «Хвастун», – подумал Арбен, завидуя даже смелости Канцоне. Золотистая кучка песка медленно росла на дне песочных часов.

Медная проволочка истончилась настолько, что ее трудно было заметить простым глазом. «Слезай, хватит!» – хотелось крикнуть Арбену. Но он не крикнул. Может быть, потому, что купол, под которым тот сидел, был звуконепроницаемым?

Наконец, песчаная струйка иссякла. Пять минут прошло. Чарли улыбнулся Арбену и приветливо помахал рукой. Затем опустил руку на подлокотник… Но прозрачный купол не съехал в сторону. «Заело», – сообразил Арбен. Сквозь поблескивающую оболочку он видел, как побледнело красивое лицо Чарли. Он привстал и изо всех сил налег на препятствие, но герметический купол не поддавался. Купол служил для испытаний в ядовитой среде, и сорвать его вручную было практически невозможно.

Чарли жестами показал Арбену на пульт. Он что-то кричал, но слов не было слышно.

Однако Арбен понимал, что от него требуется: включить на пульте аварийный стоп-сигнал, тогда катапульта будет заблокирована. С минуту Арбен делал вид, что ничего не понимает. Он разводил руками, старательно изображая на лице сочувствие. Но жесты Чарли, великолепно владевшего собой даже в столь критической ситуации, были настолько выразительны, что дальше тянуть не было никакой возможности.

«Ангел в мышеловке», – подумал Арбен. И еще он подумал, что когда Чарли выберется из-под купола, он не простит ему проволочки.

Между прочим, медный отрезок уже не виден… Арбен медленно протянул руку к стоп-сигналу, и в этот миг его оглушил резкий звук струны, лопнувшей у самого уха. Мертвенное оранжевое пламя вырвалось аккуратным веером из-под катапультной установки. Капсула рванулась вверх, и одновременно прозрачный купол отвернулся в сторону. Кто это так тонко, по-заячьи закричал? Чарли или он сам?

Высокий волнистый потолок ангара глухо охнул от многотонного удара. Дрогнули крестовины переплетений, не рассчитанные на такие перегрузки. Осколки оболочки купола посыпались вниз, один из них больно ударил Арбена в плечо. Арбен, задрав голову, смотрел вверх, не в силах пошевелиться. Наверху расплывалось страшное пятно, сквозь которое пробивалось солнце.

Сверху на рубашку Арбена упала тяжелая капля. Как завороженный, он тронул ее пальцем, затем поспешно вытер руку тряпкой, которой несколько минут назад пользовался Чарли, и опрометью бросился вон из ангара…

Два месяца не приходил к нему Чарли. Два месяца бесплотный Альва честно выполнял возложенную на него миссию, все более таинственным образом привязываясь к своей половинке, ко второму полюсу одного магнита.

Может быть, Ньюмор раньше времени, в погоне за славой, пустил свое детище в ход?..

…Когда он вышел из ангара, вокруг не было ни души – все живое попряталось от палящего солнца. На крик Арбена вышло несколько курсантов, коротавших в тени сладкие часы обеденного перерыва.

– Чего орешь на весь аэродром? – осведомился кто-то.

– Страшное приснилось, – предположил рыжий гигант с последнего курса.

– Дайте ему платочек.

Арбен обвел всех бессмысленным взглядом.

– Ребята, он рехнулся, – в голосе рыжего зазвучала тревога. За годы учебы ему приходилось повидать всякого.

– Пойдем-ка, брат, в тень, – сочувственно произнес кто-то и взял Арбена за руку.

Арбен глядел на обступивших его курсантов. Насмешливые и равнодушные лица слились в одну страшную маску.

– А где Чарли? – спохватился кто-то. – Он сразу поставит правильный диагноз.

– Красавчик!

– Ангелок! – позвало несколько голосов.

Арбен дрогнул, словно от удара.

– Там… там… – проговорил он, указывая на ангар.

– Ну, что там? – терпеливо спросил рыжий, делая жест, чтобы все замолчали.

– Там… Чарли…

– В ангаре?

– На потолке.

– Ясно, на потолке. Где же еще ему быть? – радостно подтвердил рыжий. – Потеря ориентации в пространстве, – вполголоса бросил он курсантам.

Шумная компания со смехом и шутками направилась к ангару. Арбен остался один.

Отвесные солнечные лучи жгли и жалили его.

…Воспоминание о погибшем по его вине Чарли, на два месяца покинувшее его, снова возвратилось. И теперь уже, наверно, будет с ним до смерти.

В последний день «двухполюсного» состояния он проснулся в приподнятом настроении.

Включил видеозор и сказал мисс Шелле:

– Я с утра не буду в отделе, – сказал он. – Еду к Ньюмору, по нашей тематике.

– К Ньюмору?

– Да, надо кой-чего обсудить.

– А он уже звонил сюда. Сказал, что у вас к нему важное дело, просил не задерживать.