Никита Сергеевич, по-одесски подмигнул первый, всегда находил и теперь найдет. Острых решений не побоится. Главное, чтоб американцы чего-нибудь в горячке не напороли.

27 октября президент Кеннеди заявил о готовности снять блокаду Кубы, вдобавок обещал, что США не допустят вторжения, если Советский Союз уберет с острова все ракеты и все наступательное оружие.

Послание Кеннеди было опубликовано в советской печати, получалось, Москва сама признавала, что прежде, когда отрицала факт доставки на Кубу ракет и атомного оружия, преднамеренно дезинформировала своих граждан и весь мир.

28 октября, за несколько часов до того, как американские вооруженные силы готовы были начать высадку на Кубе, Хрущев лично ответил президенту Кеннеди, что в интересах мира, который нужен всем, согласен принять предложение США, советское правительство отдает распоряжение о демонтаже, упаковке и возвращении в СССР оружия, предоставляя американским экспертам право осмотреть советские корабли и пересчитать в трюмах все ракеты.

Фидель Кастро говорил, что предали Кубу, был категорически против решения убрать ракеты, то есть фактического отступления под нажимом американцев, и публично критиковал Хрущева, выступая в общем хоре с Китаем, который выдвигал против Хрущева обвинения по линии марксистско-ленинской идеологии и осуждал за трусость перед империалистами.

Одесситы хорошо относились к Кастро, но прямо говорили, что в данном случае он на поводу у Мао Цзе-дуна.

Когда в газетах сообщили, что Хрущев договорился с Кеннеди установить прямую телефонную связь, чтоб могли, если возникнет серьезная угроза миру, напрямую поговорить друг с другом, Жора-профессор сразу откликнулся в стихах, которые читал в городских трамваях:

Марина принесла домой Жорины стихи, спела как частушку, сказала про Хрущева, что у него хватило ума договориться с американцами, а то, по украинской пословице, носился с атомной бомбой, як дурень с писаной торбой. Алеша и Зиночка стали смеяться, Андрей Петрович, наоборот, возмутился, показал Марине кулак, но не выдержал и сам стал вместе со всеми смеяться.

Во время перепалки с Америкой из-за Кубы базарные цены на мясо поднялись почти в два раза, на яйца, брынзу и масло в полтора раза, на другие продукты немножко меньше, на практике получалось, за те же деньги, которых раньше хватало на месяц, теперь семья могла иметь продукты на три недели.

Гриша и Миша очень любили бабушкины котлеты из куриного фарша, наполовину с хлебом и молотыми сухарями, сейчас, когда обедали, приходилось слышать голос бабушки Оли, которая минимум три раза, пока сидели за столом, напоминала, чтобы суп и котлеты ели с хлебом, потому что на мясо сегодня уходят все деньги.

Весной базарные цены немножко упали, но все равно были выше, чем до того, как началась история с Кубой. Дина Варгафтик, Катерина Чеперуха и Тося Хомицкая, хотя не сговаривались между собой заранее, говорили одно и то же: спекулянты на рынках, если им дали возможность поднять цены, сами добровольно уже спускать не будут. Чтобы бороться с ними, надо, во-первых, чтоб было достаточно продуктов в гастрономе и других государственных магазинах, а во-вторых, надо установить строгий народный контроль, чтобы спекулянты, которые прячутся под маской колхозников, знали, что маску будут срывать сами покупатели в лице народного контроля.

Горисполком сообщил, что принимаются дополнительные меры для повышения эффективности общественного контроля, который призван содействовать дальнейшему упорядочению цен и культуры обслуживания на рынках города.

Не все граждане правильно поняли новые меры по упорядочению рыночной торговли, намеченные горисполкомом, и на Алексеевском базаре, недалеко от станции Одесса-Товарная, произошел дикий случай. Грузовые машины из района привезли несколько тонн картошки среднего качества, а запросили за килограмм как будто вся отборная, высшего качества. Покупатели возмутились, потребовали от хозяев, чтоб снизили цены, те отвечали, нехай, кому не нравится, не покупает, ищет подешевле. Сначала с обеих сторон ограничивались словами, а потом из толпы, которая собралась у машин, выскочили здоровые ребята, взобрались на машины, схватили мешки с картофелем и все подряд стали высыпать на базарную площадь.

Среди покупателей одни говорили, что правильно сделали, другие, наоборот, осуждали и считали недопустимым, вызвали наряд милиции, хлопцы, которые устроили дебош, не стали ждать и скрылись, так что некого было арестовывать. Милиционеры предложили всем очистить площадь, чтоб хозяева имели возможность собрать картофель, какой остался, и погрузить обратно на машины.

Иона Чеперуха, который со своей площадкой приехал на Алексеевский базар, когда уже наводили порядок, говорил с очевидцами, многие, независимо от личного отношения к самому факту, соглашались, что вся история имела свою положительную сторону: частники, кто бы ни были, колхозники или не колхозники, должны понимать, что у покупателей есть терпение, но терпение может лопнуть, и лучше не доводить до этого.

В хлебных магазинах хлеб практически был на полках в течение дня, но ассортимент заметно сократился. Батоны по двадцать две копейки, которые выпекали из белой пшеничной муки высшего сорта, с утра или в обед давали в главных булочных на Карла Маркса, Ленина, Советской Армии, однако тут же все раскупали, продавцы обещали, что к вечеру еще завезут, и завозили, но магазин уже заканчивал работу, закрывался, кому повезло, мог купить прямо у шофера или грузчика, в благодарность давали гривенник или два гривенника сверху, но это было выгоднее, чем стоять в очереди по государственной цене, неизвестно, хватит или не хватит.

С целины приходили неутешительные новости. Адя получил пару писем от знакомых ребят из Целиноградской области. Писали, что суховеи, скорость ветра достигала сорока метров в секунду, сто пятьдесят километров в час, выдули все зерно, и поля, десятки тысяч гектаров, стоят буквально мертвые, как будто не наша Земля, а безжизненная поверхность где-нибудь на Луне или на Марсе.

В ноябре начались серьезные перебои с хлебом. Сначала увязывали с первыми заморозками, к которым пекарни не успели своевременно подготовиться, график доставки муки каждый день нарушался, что, в свою очередь, влекло за собой срыв графика выпечки хлебопродуктов.

Оля Чеперуха с Диной Варгафтик вспоминали сороковой год, когда шла война с Финляндией, во двор привозили хлеб в мешочках, полкило на человека, людям хватало, и был порядок. А теперь можно было полдня гонять по городу и вернуться домой с пустыми руками.

Мадам Малая собрала соседей в пионерской комнате и объяснила, что по вине хозяйственников, ответственных за доставку муки в пекарни и выпечку хлеба, создалось напряженное положение в городской хлеботорговле. Ведется расследование, виновные понесут наказание, и в ближайшие дни будет восстановлен нормальный порядок.

Два дня спустя газета «Знамя коммунизма» сообщила, что серьезным взысканиям по административной линии подвергнут ряд ответственных работников автотранспортной колонны и хлебозаводов, повинных в нарушении поставки хлебобулочных изделий в торговую сеть города.

В булочных, по графику работы магазинов, опять можно было в любое время купить буханку свежего хлеба, в лавках и ларьках выбор был из двух-трех сортов, а в главных магазинах в центре города было пять или даже шесть сортов.

Черный хлеб, ситный и ржаной, по выпечке отличался от того хлеба, к которому привыкли в Одессе, где хрустящая хлебная корочка среди детей всегда была лакомством. Теперь никакого хруста не было, казалось, что одна мякина. Люди говорили, ссылаясь на знакомых пекарей, что по новому рецепту полагается высокий процент добавки гороховой и кукурузной муки.