В Африку из Одессы ходили пароходы, привозили оттуда мандарины, апельсины, бананы, которые практически каждый день поступали в продажу. Насчет Африки знали из газет, моряки загранплавания, которые могли видеть собственными глазами, подтверждали как очевидцы, что на континенте, представлявшем собою на протяжении столетий огромную сплошную колонию для западных работорговцев, изо дня в день растут симпатии к Советскому Союзу.

Патрис Лумумба, признанный лидер революционных сил Конго, провозгласивший независимость страны, в борьбе против бельгийских колонизаторов опирался на поддержку, которую получал из Москвы. Среди зимы из Африки вдруг пришло сообщение, что Патрис Лумумба убит врагами демократии, которые были связаны с президентом Касавубу.

Одесса переживала смерть Лумумбы как собственную трагедию, Жора-профессор сочинил стихи, которые читал в трамваях на главных городских линиях, от Куликова поля до Большого Фонтана и от вокзала до Пересыпи:

В новом поселке судоремонтников на Большом Фонтане, который продолжали строить, главную улицу, по просьбе трудящихся горсовет переименовал в проспект Патриса Лумумбы, на угловых домах уже прибивали таблички.

Весна, по прогнозам метеорологов, ожидалась в этом году ранняя. Газета «Знамя коммунизма» сообщала, что колхозы области уже завершали подготовку к весенней посевной кампании. Кое-где возникали проблемы с запчастями для сельхозтехники, но на заводах Октябрьской революции, Январского восстания, Красной гвардии, у которых были налаженные производственные связи по линии кооперации между совнархозами, делали все, чтоб к началу посевной сельхозтехника была обеспечена в необходимом объеме запчастями.

Двенадцатого апреля люди, где бы ни находились, буквально в одно мгновение почувствовали, что история человечества вышла на новый виток, о котором оповестило радио из Москвы, когда передало на весь мир, что в девять часов семь минут по московскому времени был совершен запуск первого в мире пилотируемого космического корабля с первым советским космонавтом на борту.

Два дня спустя Хрущев и другие члены руководства встретили Юрия Гагарина на аэродроме, в открытых машинах проехали до Красной площади, сотни тысяч людей по дороге и у стен Кремля приветствовали первого космонавта и первого секретаря ЦК партии, которые после торжественной встречи снялись у Мавзолея Ленина и Сталина.

Во дворе никто не объявлял, что надо собраться вместе с детьми в пионерской комнате, но люди сами приходили, рассчитывали, что придет Бирюк, расскажет подробности, которых не было в газетах, и можно будет поговорить, какое значение новое достижение нашей науки и техники будет иметь в жизни простых советских людей, рядовых граждан нашей страны.

Клава Ивановна сообщила, что Андрей Петрович только что позвонил домой, просил объяснить, что прийти не сможет, поскольку занят на совещании в обкоме, но в ближайшее время обязательно встретится с соседями и жильцами.

Встречу удалось провести не так скоро, как хотелось, пришлось отложить до лета, когда газеты опубликовали проект новой программы партии, который предстояло рассмотреть в октябре на очередном, XXII съезде партии. Программа ставила задачу в течение двадцати лет завершить в СССР в основном построение коммунистического общества и провозгласила лозунг: «Нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме».

На вопрос, что значит нынешнее поколение, Бирюк развел широко руки, как будто хочет охватить всех, взрослых и детей, которые собрались в пионерской комнате, и сказал:

— Нынешнее поколение — это все, кого мы сейчас видим здесь, и вдобавок те, кому предстоит родиться в предстоящие двадцать лет.

Семнадцатого октября в Большом Кремлевском дворце начал свою работу XXII съезд партии. В отчетном докладе Хрущев говорил подробно об успехах, которых добилась страна в последние годы, но предупреждал, что предстоит еще больше напрячь все силы народа и страны, чтобы достичь цели, поставленной новой программой партии. Среди первоочередных задач — полная ликвидация культа личности Сталина и его последствий.

Съезд единогласно одобрил тезисы доклада и заключительного слова товарища Хрущева. 30 октября было принято постановление: считать нецелесообразным дальнейшее сохранение в Мавзолее саркофага с гробом Сталина. В ночь на 31 октября постановление съезда было выполнено: гроб с телом Сталина вынесли из Мавзолея, недалеко от Мавзолея выкопали яму, опустили гроб и залили раствором бетона, который привезли на нескольких самосвалах.

Вечером, когда сидели всей семьей за столом на кухне, пили чай с лимоном, у каждого своя розетка с вареньем, Евдокия Васильевна говорила зятю:

— Вожди-то наши, Андрей Петрович, как меняются: отважные сделались, совсем перестали бояться Сталина. То дали ему угол у Ильича в Мавзолее, где хозяин без малого тридцать лет привык один быть, удивился с того света, что другого рядом подселили, а теперь вдруг опять одного оставили, без компании. При таких нравах придет день — и самого-то Ленина, Владимира Ильича, захотят в другое место переселить.

— Бабушка, — откликнулась первая Зиночка, — ну что ты такое говоришь! В Египте фараоны в своих саркофагах тысячи лет лежали, одни разбойники, воры ухитрялись пролезть в пирамиду, чего-нибудь украсть, а так тыщи лет никто не переселял. Теперь только в музеях людям начали показывать.

— Зинаида, что ж и Ленина, — пришла в ужас бабушка, — в музеях показывать будут!

— Вы, Евдокия Васильевна, — нахмурился Андрей Петрович, — занялись бы политграмотой, не откладывали бы, не то попрошу нашу Малую, чтоб устроила вам политминимум, а то заблудились в трех соснах.

— А ты, Андрюша, — сказала Марина, — нотаций не читай, а сам объясни теще, что Ленин не фараон какой-нибудь, чтоб людям в музеях показывать. Я в Мавзолей два раза ходила, и еще пойду. У меня, знаешь, какое чувство было? Ленин лежит под стеклом, бальзамированный, а ощущение, что живой, но живой как-то по-особенному, время не наше, которое протекло и нет его, а другое: нет у него конца и не будет.

— Ну вот, — похвалил Андрей Петровичу супругу, — на личном примере и объяснила, а теща уж испугалась, что Ленина в музеях будут показывать. Ленин, Евдокия Васильевна, и теперь живее всех живых!

— Наше знанье, — подхватил Алексей, — сила и оружие. А Сталин бяка: прочь из Мавзолея! Лежи в яме, как другие лежат.

В понедельник Бирюк принес из горсовета новость: Сталинский район, главный в центральной части города, горисполком постановил переименовать в Жовтневый. Одесситы, поскольку привыкли говорить по-русски, машинально переводили и писали в своих заявлениях «Октябрьский», но в райисполкоме хлопцы с юмором объясняли гражданам, что Жовтневый — это Жовтневый, и никаких москальских трюков с переводом никто не допустит.

С обсерваторией для юных звездочетов вышла задержка из-за телескопа, который, по предложению Матвея Фабриканта, решили сконструировать на базе цейссовской оптики. Западногерманская оптика выше качеством, сказал Фабрикант, но восточногерманская, изготовленная в Иене на бывших заводах Цейсса, имеет то преимущество, что можно приобрести за восточные марки.

Андрей Петрович пытался вспомнить, с кем из однополчан и знакомых в ГДР можно связаться, насчет расходов найдется способ по-товарищески договориться, но вспомнить никого подходящего не мог.

— Майор Бирюк, — сказал Мотя, — ты голову себе не ломай: доверь дело мне. Ребята с одесских заводов едут в производственную командировку в ГДР, через наших кооператоров найдем нужного товарища, расчет по системе бартера.