Реймон закрыл дверь в спальню и, быстро раздевшись, скользнул под одеяло. Через минуту легла и Регина, наскоро чмокнув его в уголок рта. Он приподнялся на локте и попытался поцеловать ее по-настоящему.

— Спокойной ночи, — сказала она.

— Уже?

— Я устала.

— Я взбодрю тебя.

Рука Реймона скользнула в ее пижамные штаны и погладила внутреннюю сторону бедра.

— Алана может войти сюда в любую минуту, — не очень уверенно пробормотала Регина. — Когда я уходила, она еще не спала.

Реймон поцеловал ее. Ее губы открылись, и она подвинулась чуть ближе.

— Дочь нас застукает, — сказала Регина.

— Мы будем вести себя тихо.

— Ты же знаешь, что тихо не получится.

— Ну, давай, девочка.

— А как ты посмотришь на то, что я сейчас столкну тебя с кровати?

— Это я и сам могу сделать.

Регина и Реймон тихонько захихикали, и она поцеловала его более крепким поцелуем. Он начал стягивать с нее пижаму. Регина, помогая ему, уже приподняла бедра, когда в дверь постучали.

— Черт, — сказал Реймон.

— Это твоя дочь, — сказала Регина.

— Это не моя дочь, — сказал Реймон. — Это пояс верности семи лет от роду.

Пять минут спустя Алана уже посапывала между ними, а ее коричневые крошечные пальчики покоились на широкой груди Реймона. Да, он был немного разочарован, но счастлив.

В баре «У Лео» музыкальный автомат работал на полную мощь. Холидей пару раз кивнул, пробираясь к свободному табурету в дальнем углу, возле дверей, ведущих на кухню. Его здесь знали, поэтому никто не пялился, как пялятся на белого мужчину, который заходит в бар, где собираются преимущественно черные. До завсегдатаев бара дошел слух, что раньше парень был копом, но, попав под подозрение, ушел из полиции. Это не совсем соответствовало действительности, поскольку Холидей подал рапорт об отставке, чтобы избежать официального расследования, но разубеждать их он не собирался. «Замазанный» коп — в этом определенно какая-то тайна. Но он не был замазан. Никогда не брал взятки, никогда не играл за обе команды, как это делали те, кто поступили на службу в конце 80-х — тогда в полицию брали кого попало. Черт, он ведь просто помогал своей знакомой. Да, она была проституткой. И все же.

— Водку со льдом, — Холидей кивнул Чарльзу — ночному бармену. Лео уже ушел или подсчитывал дневную выручку в задней комнате.

Чарльз подал Холидею напиток. Музыкальный автомат надрывался в стиле соул-рока, играя заглавную вещь из альбома «Реактивный лайнер». Два мужика, сидящие справа от Холидея, спорили о песне.

— Я точно знаю, что это Пол Пен, — сказал первый. — Он ее первым исполнил. Но я не помню, как звали того белого парня, который потом сделал ее большим хитом?

— Джонни Уинтерс или еще как-то, — ответил второй. — Тоже не помню.

— Это был один из Братьев Альмонд, — возразил первый.

— Может Братьев Османд?

— Альмонд, точно тебе говорю.

— Оркестр Стива Миллера, — вступил в разговор Холидей.

— Ты что-то сказал? — переспросил первый, поворачиваясь к Холидею.

— Эта песня просто супер, парень.

— Никто и не спорит. Но ты мне скажи, кто ее сделал хитом?

— Понятия не имею, — ответил Холидей. Он не удержался от реплики, но продолжать разговор не было ни малейшего желания.

В зале мигнул свет — посетителей приглашали сделать «последний заказ». Холидей взял еще один стаканчик «на посошок». Он выпил его залпом и вышел из бара с чувством неудовлетворенности. Его мысли омрачали воспоминания о прежней жизни и о том, как он с ней расстался.

Холидей ехал в восточном направлении, он жил в доме у площади Принца Георга, недалеко от Восточно-Западного хайвея. Пытаясь срезать путь, он поехал переулками и сбился с дороги где-то в районе Канзас-авеню, и, только выехав на Норт-Капитол, понял, что ему придется возвращаться назад. Холидей свернул налево на Огелторпе-стрит, думая, что выедете нее на Риггс. Но, доехав до поворота, понял, что опять ошибся. Он слишком поздно вспомнил — еще со времен его службы этот отрезок улицы заканчивался тупиком, потому что упирался в железнодорожные пути. Слева он узнал здание, в котором располагалось Вашингтонское общество спасения животных, а дальше за ним, у путей, — здание типографии. Справа тянулся один из общественных садов; их немало было в округе Колумбия. Этот полусад, полуогород занимал площадь в несколько акров.

Зазвонил сотовый, закрепленный под приборной панелью. Это был Джером Белтон с отчетом о прошедшем вечере. Холидей свернул на песчаную обочину и выключил зажигание. Белтон рассказал ему о том, как он отвозил одного фаната на схватку Тайсона с Макбрайдом в спортивно-досуговый центр, расцвечивая свой рассказ смешными подробностями. Забавная, хотя в общем-то обычная история. Они посмеялись, и Холидей нажал «отбой». Машина стояла в тихом тупиковом переулке рядом с общественным огородом, Холидей откинул назад голову и закрыл глаза. Он не был пьян. Он просто устал.

По лицу мужчины скользнул свет. Холидей открыл глаза и тут же увидел бело-синюю полицейскую патрульную машину с выключенной мигалкой, она приближалась, развернувшись у железнодорожных путей. Кроме патрульного в машине на заднем сиденье сидел еще какой-то человек. Глядя на медленно подъезжающий автомобиль, Холидей начал вспоминать, куда он засунул ментоловые пластинки. Краем глаза заметил, что полицейский был белым, лишь мельком уловил очертания фигуры пассажира на заднем сиденье: узкие плечи и тонкая шея говорили, что в машине либо женщина, либо подросток. Он увидел и номер машины. Полицейский проехал мимо, не остановившись, и, хотя явно заметил машину Холидея на обочине, не потрудился проверить документы. Номер тотчас вылетел у Холидея из головы. «Пусть растет», — подумал он, и снова провалился в сон.

Когда он проснулся, туман в голове еще не рассеялся. Холидей бросил взгляд в сторону возделанного местными жителями участка, отметив подвязанные к палкам деревца и овощные грядки. На фоне этого странного для большого города пейзажа шел человек среднего роста и неопределенного возраста. «Парень пошел отлить», — вяло подумал он, глядя на мужчину сквозь полуприкрытые веки. Холидей медленно моргнул. Перед глазами все поплыло, и бывший коп снова заснул.

Через некоторое время он опять проснулся, не совсем понимая, где находится, но быстро пришел в себя, поскольку был уже абсолютно трезв. Небо немного посветлело, и в саду уже посвистывали птицы, возвещая о наступающем утре. Он посмотрел на часы: четыре сорок три.

— Господи, — пробормотал Холидей.

Он покрутил совершенно одеревеневшей шеей. Ему необходимо срочно лечь в постель. Но сначала нужно облегчиться. Он достал из бардачка небольшой фонарик и вышел из машины.

Освещая себе путь, Холидей сделал несколько шагов по тропинке. Прихватив зубами миниатюрный фонарик, он торопливо расстегнул штаны и с облегченным вздохом пустил струю. Стало легче, и он огляделся, по-прежнему держа фонарик в зубах. На самом краю огорода, у подвязанных помидорных кустов, плоды с которых были уже собраны, свет выхватил неподвижную фигуру лежащего человека, тот, возможно, спал или был без сознания. Холидей застегнул молнию. Подойдя ближе, он направил на него луч фонаря.

Пожевав губу, Холидей присел на корточки. Теперь можно было хорошо рассмотреть лежащего. Молодой чернокожий парень, лет четырнадцати-пятнадцати, в зимней утепленной куртке, футболке, джинсах и кроссовках «Найк». На левом виске виднелось пулевое ранение, кровь уже запеклась. Там, где пуля вышла, в верхней части головы, была видна густая каша из крови и мозгового вещества. Глаза парня почти вылезли из орбит. Холидей посветил вокруг, бегло осмотрел тропинку и участок сада, но не увидел ни гильзы, ни оружия.

Он снова направил свет на молодого человека. На шее у него висела цепочка с какой-то карточкой. Она лежала на футболке, между полами куртки лицевой стороной вверх и была похожа на именной бейсик. Прищурившись, Холидей прочитал имя.