Я знаю, что вчера — это лишь сегодняшняя память, а завтра — сегодняшняя мечта.

К. Гибран.

(бурные аплодисменты, крики «браво! так их, сукиных детей!!»)

— Хм, кажется, понял. Я имел в виду интегральную концепцию, а тут ты только что поведал дифференциальную, с бесконечным числом решений.

— Рад, что тебе понравилось моё наблюдение за светофорами.

— За светофорами?!

— Застрял один раз в пробке на мосту, там машина впереди разбилась. На людей в автобусе я не люблю смотреть, смотрю в окно: там на стекле одного из автомобилей отблеск светофора мигает. И тут мне пришло в голову, что это не один светофор мигает, а проходит цепочка различных светофоров — один горит, другой не горит и таких огромное множество, пока не кончается сама цепочка объектов, похожих на единый светофор в твоей памяти.

— Безумец даже в светофорах видит какие-то теории.

— Ага, а в номерах машин я шифровки из Центра получаю.

Как мы проводили время. Да мы его проводили, отправили прочь от себя. Апофеоз многочисленных видов всевозможного распиздяйства. Распиздяй — единственная разумная форма жизни на планете Земство, но и самая хрупкая. К ней шёл весь исторический материализм, ледоколом пробиваясь сквозь наслоения проблем современностей. Но мы дошли. Остров солнца. Шамбала. Вокруг близкие по духу люди. Улётные разговоры посреди белково-жирового потока на улице, невменяемо-пьяные заплывы в темень реки, когда не знаешь, хватит ли сил вернуться, шумные обеды в три часа ночи, секс со случайными попутчицами без предъявлений условий договора поставки оргазмов. И свет, свет, свет. В кромешном мраке. Почти всегда ночью. Ночная деятельность, от которой у меня эйфория и мороз по коже. Когда одно понимание того, что ты сейчас поступаешь верно, и то, о чём думаешь — истинно, так хорошо, что затмевает всё вокруг. Вся эта круговерть дел и делишек, мерзость трясины пустого ритуала, блевотных церемоний и обязанностей умерла на некоторое время. И это время растянулось на века. Мы рвали липкую паутину жизни, драли её в клочья. Мы творили музыку, сыпали призывами к людям проснуться от кошмара повседневности, исследовали глубоководные гроты сознания в наркотических погружениях, бесились в шаманских ритмах тамтамов, сколачивали будущий террористический отряд смертников, где за одного убитого будут мстить сотнями трупов, читали книги о фанатиках прошлого, отрывались в безудержных оргиях под грохочущие ритмы, и зычные рифы, и порхающие соло, копили базы данных на НИХ, издевались над туземцами на проспектах и площадях, искали похожих на нас, изрисовывали баллонами автобусы, воровали спорта ради флаги с дорогих магазинов, один раз ночью брали штурмом местный аэродром, в полной амуниции, с перерезанием колючки на заборе пассатижами, закладыванием условной бомбы, собирались в живые клубки, подобно змеям осенью, и смотрели умопомрачительные фильмы, которые каждый доставал известными только ему ухищрениями и магиями. Это был не клуб, не артель. Это был орден. Мы не верили в общечеловеческие ценности. У нас была своя вера. Слепая утопичная вера в людей рядом. Если бы к нам ломился спецназ, мы б устроили Защиту Брестской Крепости. Неужели вы не видите? На нас повязки камикадзе! Разбираетесь в иероглифах? Ну, тогда читайте, что на них написано: «Путь самурая есть СМЕРТЬ». Всё просто и понятно. Цвет хаоса и распада — белый. Друже, сколько там осталось на таймере? Двадцать секунд? Отлично! Тогда вы ещё имеете чисто теоретический шанс понять, что наилучшей формой существования материи есть ВЗРЫВ; понять и умереть с лёгким сердцем…

Замечательно. Хорошо. Всё это время мне было очень, очень круто и весело. Но всё меняется. Приходят, часто непрошено, другие времена, с другими нравами и правилами игры. И однажды, как бы не было круто раньше, в старом состоянии становится тесно, неудобно, скучно. Так однажды мелкое распиздяйство стало мне скучно.

Скука сама по себе не постыдна, т. к. неизбежна. Неизбежна не как продукт бессмысленной, ущербной жизни (на что напирают моралисты), а как результат столкновения сознания с тем фактом, что жизнь — бессмысленна. Парадокс в том, что, раскрыв человеку глаза на очевидное — а именно на то, что жизнь бессмысленна, — сознание тут же принимается очевидному противоречить, пускаясь в лихорадочные поиски смысла. По-человечески это понятно: со скукой некомфортно, с ней надо что-то делать, как-то объяснить и разрешить. Поток причин и определений, однако, ничего не объясняет и не разрешает, но можно найти некоторое утешение, сравнив себя с каким-нибудь хрестоматийным персонажем (раз), сославшись на обстоятельства (два), основательно забывшись (три) — и так далее до бесконечности.

Ада.

Скука и её преодоление — интерес — главный движитель моей жизни. Моя особенность такова, что я слишком быстро ко всему привыкаю. Я, как акула, вынужден двигаться даже во сне, чтобы не задохнуться. Level N прелюдно объявляю пройденным. Все артефакты собраны, со всеми персонажами состоялся результативный диалог. Накопленного score опыта и сил хватает для перехода куда-то туда. Куда? Зачем? Мне как всегда нужно больше, чем присутствует в поле зрения. Что поделаешь, поверите вы иль нет, но мечтаю-с, господа, помереть от вражьей пули в самом финале написанной мною же Трагедии. Попытать так сказать шанс, господа. Чего мне терять? А враги, причём не какие-нибудь там замухрышки дворовые, синяки кабацкие и чиновники третьеразрядные, а интересные хитрые коварные непримиримые любимые враги, победа над которыми пьянит, а поражение достойно лучших переживаний героического кино, появляются только у тех, кто много и профессионально выёбывается. «Изящное искусство заводить врагов». Великолепно сказано, мистер Уистлер! Вам никогда не приходилось лезть за словом в карман. Приступим же и мы к этой увлекательной процедуре.

В жизни приходит момент, когда хочется нарисовать у себя на спине белый кружок-мишень и сказать автоматчику — «стреляй!».

Йозеф Геббельс.

Level N+1

Краткое СОДЕРЖАНИЕ артефактов предыдущего Level'а N:

1. молоко цельное натуральное, русский язык, морковный сок, безоговорочное доверие к окружающим, кофеин, научная фантастика, хмель и солод, мистицизм;

2. этиловый спирт, димедрол, подозрительные нестыковки в попытках оправдании мироустройства, фэнтези, рок+каннабис, феназипам, дзен-буддизм, тарен, первые трещины сознания;

3. тетрагидроканнабиол, сомнения-ещё-раз-сомнения, анархизм, кодеин (ну и дрянь), тебаин, рэйв+экстази, наркотин, папаверин («верь папе»);

4. циклобарбитал, первые соображение о великом вселенском колесе мироздания, поэзия, тиопентал, гексобарбатал, коммунизм, секонал, исследование окружающих пространств;

5. бензедрин, фашизм, декседрин, секс, метедрин, псилоцибин, кемитал, любовь, скоропалительный неминуемый распад личности по типу цепной реакции;

Небо действует мощно. Благородный муж самоусиливается постоянно.

Книга Перемен.

6. диэтиламид лизергиновой кислоты, апельсиновый сок, как ни странно только теперь никотин, нигилизм, молоко цельное натуральное для выведения ядов из организма, просветление, бисмалахи рахмани рахим (перс. «Аллах милостив и милосерден»).

Люди делят мир на антитезы реального пространства и внутримозгового. Мир № 1: карьера, семья, кредитные карточки, каталоги одежды, автопокрышки, оптоволокно, зассаные лестничные пролёты, наличность, номера паспортов и приготовление пищи. И мир № 2: раздумья, надежды, скорбь, восторг, сексуальные фантазии (невоплотимые в мире № 1 по причине полнейшей эгоистичной самоориентированности и ужасающей откровенности), иллюзии, мистика совпадений, ощущение свободы, красота, справедливость, ненависть, изломленные представления о причинах агрессии вокруг, благородство, мечтания об идеальном спутнике/спутнице жизни (формула: состоятельный крутой верный и надёжный влюблённый в меня по уши забавный супердруголюбовник). Эти миры не связаны, они противоречивы, противоположны, несовместимы, одно исключает другое. Либо я вижу искривлённую моими несовершенными органами чувств картину реального мира (материализм), либо мир — это проекция моего искривлённого сознания (идеализм). ЛОЖЬ!!! Гнусные враки. Это одно и тоже. Мир № 1 и мир № 2 — одно и тоже. Это же касается индивидуального и коллективного, частного и общественного, теоретического и практического, духовного и осязаемого, умственного и физического — их нельзя противопоставлять, бинарно резать пополам по живому. Нет ни материализма, ни идеализма. Галлюцинация движущихся, светящихся и разговаривающих с тобой магнитными колебаниями частиц воздуха после приёма диэтиламида лизергиновой кислоты — ничем не идеалистичнее твоего «реального» соседа, занимающегося всю жизнь тем, на что тебе глубочайше насрать, о чём ты даже знать не хочешь (нет, распирает, я всё равно скажу — продажа продуктов деревообработки, хо-хо, гы-гы-гы, фанерный бизнес — дело НАСТОЯЩЕГО МУЖЧИНЫ, он тебе так и говорит, сам себя уверяя). Удар автомобилем ничем не реальнее, чем ночные кошмары. РЕАЛЬНО ВСЁ. Всё, что ни промелькнёт хоть раз в чьей-нибудь больной сумасшедшей башке, под действием сильнейших стимуляторов в тёмном переулке при плохом освещении в полусонном состоянии — реально на 100 %. ВО ВСЕЛЕННОЙ ЕСТЬ ВСЁ, будь уверен. Абсолютно всё. Все самые фантастические глюки последнего чокнутого психа. Вопрос не в том, есть это явление, или его нет, а ГДЕ ОНО НАХОДИТСЯ. И можно ли показать другому человеку орды кровожадных канареек, что постоянно преследуют тебя на улице, кружа над головой плотной стаей, чтоб он тебе поверил? Можно. Если они его тоже преследуют. Даже если увидеть придётся часть, которую в бесконечности можно обозначить нулём, есть шанс понимания. У людей есть общая платформа. Но правда, есть миры, куда попасть можешь ТОЛЬКО ТЫ. И никому другому из людей там не быть. Ничего нет в этом страшного и горького. Наоборот, радость. Это твоя персональная правда. Ты — бог и царь в ней. А есть и популярные общедоступные места Вселенной. Там и происходит большая часть вещей, которые люди привыкли называть фактами. Факт — это одинаковая иллюзия, публичный глюк. Он вполне устойчивое формирование, так что фактами можно и нужно оперировать, доказывая что-то кому-то, ТО ЕСТЬ ВВОДЯ В СВОЁ МИРОВОЗЗРЕНИЕ.