В полном молчании, внимательно и сочувственно слушали мы исповедь парня, повествующего о своих денежных проблемах, о безвыходной ситуации, в которую попал из-за излишней доверчивости, и о выходе, указанном ему Касей. Не гарантировал он стопроцентного успеха, но ведь утопающий и за соломинку хватается…
— И я решил все сделать сам, — рассказывал Бартек, — избавить Касю от возможных неприятностей, догадывался, что без них дело не обойдётся, зачем девушку впутывать. Хоть это для неё сделать… С Касей мы и так решили пожениться, её деньги или мои — нам без разницы, а у меня уже, почитай, петля на шее, так что деньги прадедушки той самой соломинкой и считались… По правде говоря, я и тогда не знал, поступаю ли по закону, и сейчас не знаю, но иного выхода у меня не было. Вот я и принялся околачиваться в Константине как лицо без определённых занятий, этакая таинственная личность, задница в форточке, извините за выражение… Вот я и того… холера… незаконно проник в ветеринарную клинику с целью грабежа. Сколько мне за это положено?
— Теоретически от года до десяти лет, — радостно удовлетворил его любопытство Тиран.
— Черт побери! Ну да ладно, раз начал, все расскажу. Проник, значит, пёс не пикнул, меня вообще собаки любят, к тому же я вкусной косточкой для него запасся. Он с благодарностью принял её. Должен тут отметить, что проникал в дом три раза. Подобрал отмычку и три ночи потратил на то, чтобы внимательнейшим образом тщательно простучать стены и полы, ведь мы понятия не имели, в каком месте прадедушка свои сокровища припрятал. И в результате разведочных работ я наметил два места: одно в стене и рядом, под полом, другое. И в последнюю ночь пришлось мне переставить шкафчик с лекарствами и инструментами, он как раз стоял на том самом, перспективном, участке пола. Я понимал, что в моем распоряжении только одна ночь, ведь раздолбаю стену и вскрою пол, такое незаметно не пройдёт, следы останутся. Вот и пришлось спешить, в спешке я не очень аккуратно раздолбал стенку, но старался все-таки напортить как можно меньше. И принялся отдирать паркетины. Вот тут меня кто-то и огрел по затылку, подкрался сзади неслышно и незаметно, я ничком повалился на кучу кирпича и отключился. Сколько времени лежал без сознания — не знаю. Постепенно сознание стало возвращаться, я ещё не мог пошевелиться, но голова уже работала. Услышал человеческие голоса, сообразил, что лежу у стенки в том самом месте, где свалился. И тут до меня дошёл смысл разговора двух мужчин.
Голова ещё плохо соображала, но я понял, что они переговаривались, занимаясь работой. Видимо, именно они стукнули меня, так как из их разговора понял, что стал для них конкурентом. Понял, они ищут то же самое, что искал и я, — ценности, запрятанные Касиным прадедушкой. Из двух мужчин один был главным искателем, другой только его помощником. Понял: тут они что-то нашли. Лежал я ничком, лицом вниз, осторожненько повернул голову, чтобы взглянуть на них. Один был постарше, другой молодой. И они страшно ссорились. Тот, что постарше, кричал: его обманули, он и не думал, что это уголовное дело, теперь только получил доказательство и не желает принимать в нем участия. Второй пытался смягчить ссору, обещал хорошую долю от найденного имущества. А первый не соглашался. От слов перешли к делу, чуть ли не врукопашную схватились, что-то опрокинули в комнате, на кирпичах и досках пола спотыкались… Если хотите, могу описать, как они выглядели, я их хорошо рассмотрел.
Тиран, естественно, ухватился за это предложение, и мы с Янушем выслушали описание внешности Доминика и библиотекаря, очень подробное и точное. Тиран попытался сбить свидетеля вопросом, как тому удалось увидеть то, что происходило у него за спиной, коли лежал ничком, Бартек пояснил, что потихоньку все сильнее поворачивал голову и смог хорошенько рассмотреть обоих преступников, тем более что те были целиком поглощены ссорой.
— Ссорились они, значит, — продолжал Бартек, — оба злые, как черти. Потом гляжу, тот, что старше, оттолкнул молодого и кинулся к выходу, крича, что с него достаточно и он приведёт полицию. Тогда молодой схватил обломок кирпича и врезал по затылку, должно быть, так же, как и меня оглушил.
А кирпич там был клинкерный, особой прочности, из него не только фундамент, но и цоколь до самого пола был выложен. Пожилой упал, не знаю, живой или мёртвый, а я не мог ни рукой, ни ногой пошевелить. Молодой явно был настроен решительно, ему что один труп, что два — без разницы, ну я и решил притвориться мёртвым. Впрочем, особенно и притворяться не было необходимости, и в самом деле опять сознание потерял, когда попытался на руку опереться, чтобы подняться. Потом уже выяснилось, она была вывихнута, а тогда я от боли опять потерял сознание.
— Вы видели, что именно преступники извлекли из пробитой вами дыры в стене? — задал вопрос Тиран.
— Да, видел, на полу стояла большая сумка, старая, вроде из кожи.
— А что дальше было?
— Пришёл я в себя, когда собака начала выть.
Уже светало. Я понял, что оказался в положении хуже некуда. Надо сматываться. С трудом поднялся, стараясь опираться на другую руку, кое-как помылся, чтобы от меня люди на улице не шарахались, смыл с лица кровь и одежду от пыли немного вычистил, отряхнул и вышел из дому. Ни души не встретил, ну и потащился потихоньку… Очень болела рука, оказалось, она вывихнула в локте. Я ничего не украл, может, это послужит смягчающим обстоятельством…
— А руку врачу показывали?
— Да, в частной клинике, там сразу поверили, что я немного повздорил с дружками, вправили.
После того, как по просьбе Тирана Бартек назвал адрес частной клиники, наступила пауза. Плёнка перематывалась с лёгким шорохом. Отчётливо слышалось, как на зубах Болека похрустывала запечённая гусиная шкурка. Похоже, гусь запечён на славу.
А мы с Янушем так ещё и не попробовали…
Послышался голос Тирана:
— Вы сумеете опознать убийцу? Ну, того молодого бандита.
— Конечно, — ни минуты не сомневался Бартек. — Я его рассмотрел хорошо, к тому же у него легко запоминающееся лицо.
— Хорошо. В таком случае посмотрите на эти фотографии…
Послышался шелест бумаги и какие-то непонятные звуки. Болек оторвался от гуся.
— Тиран предъявил ему для опознания целую кучу фотографий, всегда держит под рукой. Тот без труда сразу же выловил среди них Доминика, — пояснил он.
— Вот он, — послышался голос Бартека. — И в натуре тоже могу его опознать. Тем более, что ещё раз довелось встретиться с ним, на Вилловой. Наверное, об этом я тоже обязан вам рассказать. Только я вошёл в квартиру, услышал шум в кухне и Касин голос. Бросился туда, а там этот мерзавец на Касю напал. Оказывается, без кирпича в кулаке он не герой, вышвырнуть его не составило труда.
— Теперь расскажите о том, что произошло на Вилловой, — потребовал голос Тирана.
— Так я же говорю…
— Да нет, не об этой сцене в кухне, а о том, что происходило там раньше. О совершённом в этой квартире двойном убийстве и обнаружении клада в стене гостиной.
— О6 этом я знаю только со слов Каси, — грустно признался Бартек. — Мы не виделись четыре дня, я занят был поисками клада в Константине и не только никакого клада не нашёл, но и ещё заявился к ней инвалидом с раскровавленной мордой. Какая от меня уж помощь?… От неё и узнал о кошмарном преступлении в квартире тётки. Невезучий я какой-то: сначала нарвался на мошенников, обвели они меня вокруг пальца, в долги влез, чтобы свою долю внести в их липовое предприятие, а потом с этим прадедушкиным кладом тоже неувязка вышла. Хорошо, подвернулась работа, за неё очень хорошо платили, но пришлось вкалывать по-страшному. Только вчера закончил, теперь рассчитаюсь полностью с долгами, да и нам с Касей останется немного. Но уж зато за эту неделю спал я от силы всего часа четыре в общей сложности, так что, если посадите, особенно огорчаться не буду, хоть отосплюсь в камере. Хотя… В общем-то, там ещё одна выгодная работа наклёвывается, очень бы мне хотелось деньжат прикопить. Говорила мне Кася, вроде ей от тётки наследство осталось, но мне совсем не улыбается тянуть деньги с девушки, я бы хотел и свою долю в общее хозяйство внести.