Впереди еще было решающее сражение на суше, но победа у Саламина оказалась поворотным пунктом войны. Она воодушевила греков. И главная заслуга в этом принадлежала Фемистоклу.
По окончании сражения он ратовал за поход к Геллеспонту с тем, чтобы разрушить мост и отрезать Ксерксу путь отступления в Азию. Но Еврибиад и большинство союзников считали, что этого делать не следует, так как, оказавшись в безвыходном положении, персы будут драться отчаянно и могут покорить всю Элладу. Убедившись, что его предложение не проходит, Фемистокл круто сменил фронт и стал убеждать афинян, порывавшихся отомстить за разрушение святынь в Акрополе, отказаться от похода. На этот раз его красноречие и способность заглядывать в будущее служили не столько государственным, сколько собственным интересам оратора. Предоставим опять слово Геродоту:
"Когда Фемистокл понял, что ему не удастся убедить по крайней мере большинство военачальников плыть к Геллеспонту, он обратился к афинянам с такими словами: "Мне самому пришлось быть свидетелем подобных случаев и слышать еще больше рассказов об этом: когда побежденных доводят до крайности, они снова бросаются в бой и заглаживают прежнее поражение. Поэтому не станем преследовать бегущего врага…". Так говорил Фемистокл, чтобы обеспечить себе убежище у персидского царя на случай, если его постигнет какая-нибудь беда в Афинах, что впоследствии и случилось". (VIII, 109)
И далее:
"После того, как афиняне поддались убеждению Фемистокла, тот немедленно отправил к царю корабль с доверенными людьми… Среди этих людей был опять его слуга Сикинн. Когда посланные прибыли к берегам Аттики, то все прочие остались на корабле и только Сикинн отправился в глубь страны к Ксерксу (царь в это время покинул Афины — Л. О.) и сказал ему вот что: "Послал меня Фемистокл, сын Неокла, военачальник афинян — самый доблестный и мудрый человек среди союзников — сообщить тебе, что афинянин Фемистокл, желая оказать тебе услугу, отговорил эллинов преследовать твои корабли и разрушить мост на Геллеспонте. Отныне ты можешь совершенно спокойно возвратиться домой". (VIII, 110)
Ксеркс и сам уже решил вернуться в Персию. Наступала зима. Прокормить огромную армию было трудно. Да и слишком долгое отсутствие царя в столице становилось рискованным. Это не означало, что война окончена. Царь оставил в Греции 300 тысяч человек отборного войска под командованием полководца Мардония. Персидская армия покинула скудную Аттику и отошла до весны на север в плодородную долину Беотии. Афиняне смогли вернуться в свой разоренный город. Союзный флот был распущен.
Фемистокл с частью афинских кораблей направился к острову Андрос для того, чтобы взыскать с его жителей контрибуцию, так как андросцы, уступив силе, оказали поддержку персам. В свое повествование об этом эпизоде Геродот включает пересказ диалога андросцев с Фемистоклом. Хотя его содержание не так уж и важно для нашей истории, трудно удержаться от соблазна процитировать здесь этот образчик древнего юмора. Вот что записывает Геродот:
"Они (афиняне — Л. О.) осадили Андрос, желая захватить остров. Андрос был первым островом, от которого Фемистокл потребовал денег. Андросцы, однако, отказались выдать деньги. Фемистокл велел тогда объявить андросцам, что афиняне прибыли с двумя великими божествами — Убеждением и Принуждением, так что андросцам безусловно придется заплатить деньги. Андросцы отвечали на это: "Действительно, Афины, должно быть велики и богаты, если с такими благосклонными богами преуспевают в жизни. Что же до них, андросцев, то они, напротив, до крайности бедны землей и к тому же два ни на что не годных божества не покидают их острова, который стал даже их излюбленным местопребыванием. Это именно — Бедность и Беспомощность. С этими-то божествами андросцы не могут уплатить деньги: ведь могущество Афин никогда не превзойдет их немощи". Так они отвечали и, не заплатив денег, подверглись осаде". (VIII, 112)
Однако то, о чем историк рассказывает дальше, имеет прямое отношение к интересующей нас теме лидерства в демократии:
"А Фемистокл, — продолжает Геродот, — в своей ненасытной алчности посылал и на другие острова тех же самых вестников, которых раньше отправлял к царю. Вестники требовали денег, угрожая в случае отказа, что Фемистокл явится с эллинским флотом и осадой возьмет их город. Такими угрозами Фемистокл заставил каристян и паросцев выплатить огромные суммы денег. Жители этих островов услышав, что Андрос осажден за приверженность к персам и что Фемистокл имеет решающее слово среди эллинских военачальников, устрашились и послали денег. Заплатили ли деньги и другие острова, я не могу сказать, но думаю, впрочем, что Карист и Парос были не единственными… Так Фемистокл, стоя на якоре у Андроса, собирал деньги с островов тайно от прочих военачальников". (VIII, 112)
Кстати говоря, взять Андрос Фемистоклу так и не удалось. Но не в этом соль. Облик "спасителя отечества", как не раз, и в общем-то справедливо, называли Фемистокла последующие историки, приобретает на наших глазах новые черты. Не слишком благовидными были и те его "военные хитрости", о которых рассказано выше. Теперь же нам, видимо, придется признать, что был он человеком без совести и, как говаривали в прошлом веке, "крепко на руку нечист". У Геродота есть тому еще одно яркое свидетельство. Я бы мог его процитировать раньше, но здесь оно более уместно.
Напомню, что решающей морской битве у Саламина предшествовало сравнительно малозначащее столкновение греческого и персидского флотов у мыса Артемисий. С ним связаны кое-какие весьма любопытные подробности, касающиеся Фемистокла. Предоставляю слово Геродоту. Он пишет:
"Итак, эллинские корабли прибыли тогда к Артемисию. Между тем, увидев огромный флот противника на якоре у Афет и что всюду полно вражеских кораблей (ведь против ожидания силы варваров оказались гораздо более значительными), эллины устрашились и решили снова бежать во внутренние воды Эллады. Узнав об этом, евбейцы просили Еврибиада подождать по крайней мерее хоть немного, пока они тайно не отправят детей и челядь в безопасное место. Еврибиад, однако, отклонил их просьбу, и тогда евбейцы обратились к афинскому военачальнику Фемистоклу. Им удалось за 30 талантов подкупить Фемистокла, и тот склонил эллинов остаться и дать морскую битву перед Евбеей.
Фемистокл же сумел убедить эллинов подождать вот каким образом: из этих денег он отдал Еврибиаду 5 талантов как будто бы из своего личного достояния. Когда Фемистокл уговорил Еврибиада, то среди прочих военачальников оставался только один противник — коринфский военачальник Адимант, сын Окита. Он заявил, что отплывает и не останется у Артемисия. К нему-то обратился Фемистокл и с клятвой сказал; "Ты не покинешь нас на произвол судьбы, так как я обещаю тебе более щедрые дары, чем даст тебе мидийский царь за измену союзникам". С этими словами он тотчас же послал на корабль Адиманта 3 таланта серебра. Так-то Фемистокл сумел привлечь на свою сторону денежными подарками обоих военачальников и оказал услугу евбейцам. Сам же Фемистокл тоже не остался в накладе, утаив остальные деньги". (VIII, 5)
Впоследствии против Фемистокла будет возбужден судебный процесс. Весьма вероятно, что Геродот почерпнул сведения о неприглядных поступках тогдашнего лидера демократов из обвинительного заключения по этому процессу.