– Мы можем все начать сначала, – подбадривала она его. – Мы ведь еще молоды. Если мы купим где-нибудь маленький гараж, ты сможешь его отстроить. А я в конторе буду отвечать на звонки…

Они сидели на диване рядом, взявшись за руки. Время от времени они расцепляли руки, и Тодд шел к бару, чтобы снова наполнить бокалы.

– Когда приезжает эта женщина? – спросила Катрина, посмотрев на часы.

– Что ты говоришь? – Он уставился на часы, стоявшие на камине. – О Боже! Уже шесть! Она вот-вот появится.

– Тогда я пойду переоденусь, – сказала Катрина, бросая тревожный взгляд на дверь.

Увидев выражение ее лица, Тодд тут же вскочил с места.

– Обожди, я пойду с тобой.

Но сначала он допил свой бокал: ему предстояла встреча с Шарли. Он не знал, что сказать этой веселой, умной, приятной женщине, которая была его любовницей и другом, которая всегда помогала ему – с момента их первой встречи.

Вскочив, Шарли заметалась по комнате и рухнула в кресло у окна. Потом снова вскочила и села у пианино. Не успев сесть, она опять встала и принялась ходить кругами по комнате, словно львица в клетке.

– Не верю! – закричала она. – Так завтра у тебя нет никакой встречи?

– Не с кем мне встречаться.

– И нет банковского чека?

Он развел руками:

– Нет.

– И ты не вернешь мне деньги? – в ужасе прошептала Шарли.

– Шарли, они бы убили нас! – Он чуть не опустился перед ней на колени. – Все это время, пока я говорил с тобой, они держали нож у горла Катрины. Только представь себе…

– Ты мне соврал. Как ты мог сделать это? Ведь я тебе верила.

– Но послушай, хотя бы минуту!

– Послушать? – сердито переспросила она. – Я уже слушала тебя. Теперь ты послушай, во что ты втянул меня. Ты что, ничего не понимаешь? Я украла шесть миллионов фунтов. Я совершила подлог. И совершила его из-за тебя!

– Да подожди ты!

Но Шарли не обращала на него внимания. Бегая по комнате, зажав руками уши, она представляла себе, что может случиться. Она представила, каким позором будет это для ее матери в Барнмауте. Она вспомнила характеристику, данную ей преподавателями университета: «одна из самых способных студенток». Она вспомнила, как училась в университете, как стажировалась в бухгалтерии, свою быструю карьеру, как верил в нее Боб Левит, вспомнила свои планы на будущее. Вся жизнь промелькнула перед ее глазами. Все. Все кончено. Никто никогда больше не будет доверять ей.

– Боже мой, – шептала Шарли. – Боже мой, – повторила она снова, упав в кресло у окна.

Она почувствовала неладное уже в Гетвике, когда Герберт встретил ее.

– Ты уверен в этом? – спросила она, когда он сказал, что собирается отвезти ее в Хэмпстед.

– Да, мисс.

– Не ко мне на Бэйкер-стрит?

– Нет, мисс. Сэлли сказала, мистер Тодд очень на этом настаивал.

«Наверное, какой-нибудь прием, – подумала она. – Отпраздновать перефинансирование сделки. Могу поспорить, что и Хэнк прилетел…»

Она бы хотела переодеться во что-нибудь более торжественное. Сюрпризы – это здорово, но прием есть прием, и Тодди должен был рассказать ей. Да и к тому же она встретит там его жену. Ее губы сами собой сложились в улыбку. Он ей нравился все больше, хотя она не влюблялась в него. Встреча с ним изменила всю ее жизнь. О «Паломе Бланке» она думала днем и ночью. Их планы уже начали сбываться. Ответы яхт-клубов обнадеживали, никто не сбивал цены. «Дороже – значит лучше», настаивала она в разговоре с Хэнком, который всегда слушал ее. И Тодди тоже. Они оба слушали. И не потому, что у них не было собственных идей. «Замечательные ребята, и приятно с ними работать», – думала она радостно, когда Герберт вез ее мимо дома Миддлтонов.

Радость ее погасла сразу же, когда она только увидела выражение его лица. Она уже поняла, что что-то случилось, когда он открыл дверь. «Он бледный как смерть, и пахнет тут чем-то не тем», – подумала она. А покрасневшее лицо Катрины подтвердило ее худшие опасения. «Боже мой, он все рассказал ей! Идиот! Мужчины не умеют держать язык за зубами!»

– Если я все объясню Бобу Левиту, – начал Тодд, как-то странно наклонившись. – Я расскажу ему, что произошло…

Она подпрыгнула и бросилась к телефону.

– Не смей и думать о том, чтобы говорить с Бобом! – Она взмахнула руками, словно хотела вырвать провод из розетки.

– Но я возьму вину на себя. Он ведь тоже не захочет втягивать в это полицию, верно? Подумай об огласке. Шарли, я уверен, что он все поймет…

– Поймет? – завизжала она. – Еще бы ему не понять! Деньги наших вкладчиков украдены. Это он очень хорошо поймет.

Отойдя к бару, Тодд сделал еще одну отчаянную попытку убедить ее.

– Я вылечу завтра на Майорку первым рейсом, – пообещал он. – Если я увижусь с Карьером в полдень, то о сегодняшнем вспомнишь со смехом.

– Я теперь долго не буду смеяться.

– Поверь мне…

– Поверить тебе!

Крик Шарли болью отдался у Катрины в голове, и она вздрогнула. Катрина почти ничего не говорила с той минуты, как появилась Шарли. Она была ошарашена, когда увидела эту женщину – молодую женщину, – увидела, как она наклонилась к Тодду, чтобы он поцеловал ее, при этом весело воскликнув:

– Тодди! Ты мог бы и предупредить, ведь я выгляжу, как пугало.

Ничего более непохожего на пугало Катрина в жизни своей не видела. Но не замечательно сшитый серый костюм привлек ее внимание. Ее поразили пушистые рыжие волосы. Даже и плохо соображая после бренди, после пережитого отчаяния ее память быстро восстановила тот телефонный разговор с Сэлли. «Такая… можно сказать, хорошенькая, – сказала тогда Сэлли. – Джим Дэвис аж позеленел от зависти. Рыжая. Прекрасная фигура, зеленые глаза, хорошо одета. Есть на что посмотреть».

Вот, значит, кто она!

Катрина стиснула зубы.

– Привет, – сказала Катрина.

«Корова!» – подумала Шарли, рассматривая длинные точеные ноги.

«Сучка», – решила Катрина, поглядев на свеженькое личико.

– Если только Боб хотя бы заподозрит, – горячо заговорила Шарли, – он сейчас же пойдет в полицию. Тут и говорить нечего. Именно поэтому ему так доверяют. На этом он построил свою репутацию. Его зовут мистер Честность. Он не то что некоторые мелкие воришки, которые в бизнес полезли, у него нет двойной бухгалтерии…

Катрина пила кофе с бренди, курила сигарету за сигаретой и наблюдала за сценой с напряженным вниманием. Она как бы раздвоилась: одна ее половина по-садистски радовалась отчаянию Шарли. Когда Шарли простонала: «Я сяду в тюрьму!», Катрина воскликнула про себя: «Так тебе и надо! Заслужила, голубушка!» Но вторая ее половина испытывала страшную жалость к мужу. Бедный Тодди! Ему приходится объясняться перед этой шлюхой. «Его любовницей», – напомнила она себе, выпив еще бренди, чтобы заглушить кислый вкус во рту.

– Ты разорил меня! – кричала Шарли.

– Это был вопрос жизни и смерти! – повторял Тодд, размахивая руками.

Катрина утешалась мыслью, что происшедшее между ними больше не повторится.

– Послушай, – сказал Тодд, подавая Шарли очередной бокал с розовым джином, – ведь все будет в порядке, если ты вернешь эти деньги.

– А как ты это сделаешь? Ты сказал, что тот парень предлагает только девять миллионов.

– Это начальная цена. Мы сторгуемся. Я вытащу тебя из этой ситуации. Верь мне.

– Верить? Тебе? У тебя хватает наглости просить, чтобы я поверила тебе?

Тодд застонал.

– Не о том речь, – произнес он, схватившись руками за голову. – Если я достану деньги, ты сможешь вернуть их на счет фирмы, ничего не говоря об этом Бобу Левиту?

В лице Шарли появилось недоверие.

– Промолчать? Стать твоей сообщницей? Ты это мне предлагаешь?

Испытывая сильное желание начать биться головой о стену, он принялся объяснять все сначала. Он объяснил все подробности. И как Хэнк показал ему место. И как он маялся в Лондоне, мотаясь из банка в банк. Как он вел переговоры с «Сантурз». Как он напал на Морони. Как началось дело. Как все пошло наперекосяк…