Зи устремила пристальный взгляд на Ника, который тоже взглянул на нее, а потом внимательно посмотрел вверх, на трубы домов. Эту странность заметил и он. В каминах не горел огонь, в окнах не мелькали лица. Не было видно никаких следов на тающем снегу аллей, тянущихся вдоль немногочисленных домов городка, словно здесь жили привидения. Зи вспомнился лес, где она искала сосну для Ника. Здесь тоже все живое спряталось или убежало.

— Рождество… — буркнул Ник сам себе.

Зи понимала, о чем он думает. Вероятно, все жители уехали на праздники к родным и друзьям. Только часы на фонарных столбах да видеокамеры создавали видимость жизни.

— Все уехали отсюда? — тихо спросила Зи, чтобы не напугать детей. — В этом есть что-то необычное?

Ник потер виски. Она пыталась его поддержать. От постоянной болтовни детей у нее явно болела голова. Но они оба почувствовали внезапный прилив нежности друг к другу.

— Мой мозг превращается в Вавилонскую башню, — пожаловался Ник. Ему казалось, что он все лучше понимает свою любимую. — Видимо, все уехали из города одновременно.

— Правильно. Но не стоит останавливаться, — вдруг попросила Зи, нежно кладя руку на его ногу. Мышцы Ника подпрыгнули. — Какой-то… неприятный город.

Ник согласно кивнул. По-видимому, оба интуитивно ощущали одно и то же. Игнорируя требование светофора остановиться, «ягуар» проехал через перекресток на красный свет.

— Нам нужен бензин, — сказал Ник. — Но через двадцать миль будет другой городок. Остановимся там.

— Хорошо, — согласилась она. — Разбуди, когда приедем туда.

Вызванное видом странного города неприятное, пугающее чувство пропало, как только городок исчез из виду. Внезапно ощутив непреодолимую усталость, Зи закрыла глаза. Но сон не стал для нее убежищем. Пришлось проснуться, как только дорога расширилась, а Ник увеличил скорость. Каждая клеточка организма вопила, что Зи попалась в ловушку. Ей казалось, что она находится в каком-то мрачном подземелье, в месте более ужасном, чем община, и больше похожем на могилу. И хотя Зи видела, что она и дети в безопасности, на поверхности земли, потребовалось какое-то время, чтобы успокоиться.

Но образы из ночных кошмаров продолжали проноситься перед глазами. Среди них было то чудовище, ужасное существо из магазина! Оно приближалось — тот хобгоблин, который пытался похитить ее мечты. Он пристально посмотрел в глаза Зи, улыбнулся и объяснил: «Я в меру жадный — менее жадный, чем большинство исполнителей, о которых ты знаешь. И я делаю достойное дело. Присоединяйся ко мне. Неужели ты не хочешь, чтобы за тебя отомстили?»

Отчасти она поняла слова, звучащие в ее голове, оставляющие холодный след зла. Вдруг ей захотелось поверить ему.

«Это всего лишь сон», — внушала себе Зи. Но это ей совсем не помогло.

«Откуда ты знаешь, что это сон? Может, это из твоего сердца?» — заспорил неизвестный грубый голос.

— Ты что-то слышишь? — шепотом спросила она Ника.

— Ничего. Только шум мотора, — отозвался он.

Зи слышала вовсе не гудящий мотор. Чудовище снова заговорило, запинаясь. Этот голос присутствовал раньше в каком-то другом ночном кошмаре. Голос становился громче… а потом монстр появился рядом! Чувствовался запах чудовища, а его бледное отражение проявилось на лобовом стекле.

Возникли и другие видения. Следя за отражением, она увидела, что в конце какого-то длинного коридора происходило что-то ужасное. Не в силах отвести глаза, она наблюдала за тем, как крохотные гоблины, выглядевшие очень странно, скакали под неслышимую музыку. Угадывающийся ритм музыки был характерен для одной из общин. Вдруг Зи поняла, что маленькие гоблины не танцевали, а корчились от боли на полу пещеры, покрытом зеленой пылью. Зи не знала точно, как выглядели лица гоблинов в обычной жизни, чтобы понять, искажены они экстазом, или эти лутин страдали от боли. Но интуиция подсказывала ей, что от той зеленой пыли гоблины умирали, и чудовище в стекле было виновно в этом.

«Но может, так и должно быть?» — зудел в ушах Зи грубый голос, не исчезая даже после пробуждения. Этот голос звучал все громче, яснее и ближе.

«Почему ты убегаешь от меня? Я тебя почти вижу». Внезапно монстр протянул к ней когтистую руку из ветрового стекла машины. Рука замерла прямо возле ее подбородка, пытаясь прикоснуться к Зи.

Внутри нее начал возникать крик, который, вырвавшись, мог разорвать горло и легкие! Он заполнит собой машину и разобьет ветровое стекло…

Ник схватил руки любимой и сжал их, и чудовище отпрянуло и исчезло, огорченно зарычав. Еле сдерживаемый страх Зи также исчез, улетучился, как воздух из воздушного шарика. Стена белого шума воздвиглась между ее просыпающимся умом и подсознанием, но ужасный голос больше не слышался. Ей удалось заставить себя проспать весь оставшийся отрезок пути.

— Тебе снились кошмары? — прошептал Ник.

— Да. — Она крепко сжала его руку. — Но страшные сны закончились.

Зи, успокоившись, улыбнулась заботливо смотревшему на нее Нику.

В это верилось с трудом, но самочувствие Зи улучшалось после его прикосновений — она словно становилась сильнее и умнее. Просто… лучше. Обыкновенный человек, не обладающий магическими способностями, смог отогнать этот ужас. Значит, что-то было в его человеческой природе, что могло приструнить призраков и заставить ужасный голос покинуть ее мозг.

Когда Зи медленно выдохнула, мышцы, до того словно завязанные в узел, наконец расслабились. Автомобиль быстро мчался по дороге, и Зи удивлялась, откуда взялся пессимизм, почему ее охватил ужас?

Не было причин для страха. Они двигались к Кадалаху на высокой скорости. Ник верит ей и поможет объяснить волшебникам, что произошло. Чудовищу не удастся совершить ужасное преступление. Фэйри сделают безопасными ее сны и сны детей, пока монстр не умрет. Все будет в порядке.

— Все будет в порядке, — с нежностью в голосе убеждал ее Ник, будто читая мысли Зи. — Обещаю. Все закончится прекрасно.

И Зи ему верила.

Ник чувствовал себя странно: в основном неплохо, но непривычно. А с другой стороны — просто ужасно. Он устал и ясно ощущал, что его тело состоит из множества костей и суставов, которым уже не хватало гибкости. Особенно неприятные ощущения были в позвоночнике. Весь скелет жаловался небезосновательно, но позвонки протестовали громче всего, не желая спать на полу в хижине, хотя Ник лежал на деревянном полу, а не на битых стеклах и не на гвоздях. И, вероятно, протесты будут продолжаться, пока он что-нибудь не предпримет. Единственное, что могло заставить позвоночник замолчать, — это двойная порция ибупрофена, который Ник не хотел принимать, пока не найдет место, где можно будет переночевать. Ибупрофен хорошо справляется с болью, но, как и многие лекарства, действует и как снотворное.

С другой стороны, Ник не помнил себя таким живым по меньшей мере последние десять лет или даже дольше. Ему не хотелось, чтобы эти чувства притупились после приема ибупрофена.

Признавая с небольшой охотой правоту призрака, Ник ощутил острее, чем когда-либо, что в последние годы он не жил настоящей жизнью. Каждое завтра просто принимало форму каждого сегодня, совсем такого же, как каждое вчера, и во всем ощущалась пустота. Спасая множество людей, возвращая им самый великий из даров, ему все еще не с кем было делиться самыми важными мыслями. Никто не смеялся вместе с ним над тем, что казалось смешным ему, никто так же, кик он, не любил сливочное мороженое с кофе мокко и с карамельным сиропом или прогулки под дождем босиком.

Его жизнь была самой обыкновенной. Он был полезен людям, вполне обеспечен материально, но жил, не ставя себе какую-то конкретную цель. Все казалось бессодержательным, одним и тем же, каждый день повторял предыдущий, и так могло продолжаться до конца его жизни. Зачем прилагать усилия, прокладывая дорогу в никуда? Случится только то, что уготовано судьбой, — так считал Ник.

К счастью, отсутствие дорогих увлечений позволило ему погасить кредит на учебу и даже скопить деньги на черный день. Сейчас эти сбережения могли пригодиться. Он бы с радостью отдал все заработанные деньги, и, возможно, даже свою жизнь, чтобы спасти Зи и детей.