Я не отвернулась и не дернулась при звуках ее голоса, усилием воли расслабив сжатый комок мышц, в который превратилось мое тело. Властительница оказалась обходительно вежливой и учтивой, и спрашивала на всеобщем наречии, видимо даже не допуская мысли, что в меня целый год вдалбливали эльфийский язык для полноты образования.

– Это я пригласил ее, не оставалось иного выбора, – Сэлн выступил вперед и плечом затер меня за спину, – она хранительница нашего спасения. И я поклялся кровью своего Клана, что она будет в полной безопасности.

– Что ж, это твое дело. Я выполню просьбу. Но ты ведь обещал ей что-то еще Сэлн, – скорее утвердительно произнесла, чем задала вопрос властительница.

– Да, позволь пояснить наедине свэрре Лиара.

– Ах, оставь этот официальный тон. Ринсарилль, Ровэн, проводите… гостей в их покои. Нам с Сэлном нужно кое-что выяснить.

Они развернулись и бесшумно исчезли, не примяв ни единой травинки. Я удивилась. Нет, я понимаю, почему упустила из вида властительницу. Ее зеленую башку на фоне деревьев потерять не трудно. Но черноволосого Сэлна?

– Прошу вас, – легким кивком Ринсарилль или Ровэн, в общем тот, что стоял справа, указал нам направление, в котором двигаться. Я его запомнила и, прикрыв слезящиеся от света глаза, пошла за ними на шум шагов. Люди охали и замирали на месте от восхищения, а я каждый раз тихо ругалась в полголоса, когда натыкалась на их спины.

Элинор, прекрасный лес, чтоб его.

– Располагайтесь пока в гостевых покоях. Властительница Лиара скоро пригласит вас.

Я презрительно оглядела хибарку, выращенную из сплетенных между собой деревьев. Сверху все было укрыто живым мхом и травой. Интересно, тут когда-нибудь идет дождь? Хотела бы я на это посмотреть. Куча промокших насквозь остроухих, потому что такая крыша вряд ли защитит даже от слабенькой мороси. Дядя рассказывал, что они любят смотреть на небо, поэтому и делают дыры в потолке. Эх, попросить бы Лейса устроить грозу…

Я не стала заходить внутрь, а уселась на пороге. Что здесь, что там, я нигде не могла найти спасения от всепроникающего солнца. Ррух, как же больно. Зажмуриться. Уткнуться в колени. Темнота.

Великолепно, волшебно, красиво, непередаваемо, сказал бы Нэделас. Если бы нашел слова и прекратил ошеломленно оглядываться по сторонам. Тот, кто не был здесь не поймет, а тому, кто видел, хватит и одного слова.

Элинор. Ветерок легко касается огрубевшей кожи, пахнет душистыми травами, и немного кружится от мучительно сладких ароматов голова. Ясное, яркое, как нигде солнце. Именно здесь он хотел бы жить. Только здесь.

Воин пожертвовал бы всеми ворованными сокровищами из Последней башни, только бы иметь возможность остаться. Если не навечно, то хоть дольше, чем на один жалкий день. Что могут дать ничтожные сутки? Лишь навсегда сохранят в сердце пугающую остротой тягу к этому месту.

– Прекрати, ты ослеплен им, так же как и нелюдь, – вздохнул он, – только у нее страдают лишь глаза.

– Ты уже был здесь, Лейс? Ты назвал ту эльфийку по имени.

– Да, забредал с Родом. Выполнял с этим пройдохой одно их поручение. И неплохо выполнил. Поэтому и доставку сумерча поручили тоже мне.

– А потом? Как ты потом?

– Не думал, что ты такой впечатлительный, – неожиданно внимательно взглянул на него маг, – знаю я одно заклятье забвения. Воспоминания останутся, но впечатление приглушит. Это к лучшему, Нэд. Психов, осаждающих чертоги перворожденных, и так достаточно.

– Наверно, ты прав, – Нэд был уверен в обратном, но его самого испугала появившаяся тяга к прекрасному. Он завалился на ложе из трав, шелковое, как королевские простыни, которые они с Лейсом когда-то умыкнули из дворца заодно с древним амулетом. Заложил руки под голову. Сквозь сплетения ветвей проглядывало небо, ярко-синее и нереальное как и все в Элиноре. Мечта.

Они добирались сюда от Велесена четыре дня, останавливаясь только за тем, чтобы дать отдохнуть лошадям. Родж, белобрысый приятель колдуна, провожал их до самого тракта, и как подозревал Нэделас, не из дружеских чувств, а только, чтобы проверить, что они не вернутся. В разгромлении его дома не участвовали только мечник и молчаливая эльфийка, все эти дни удивленно наблюдающая за постоянными драками нелюди и остроухого. Нэду так надоело просыпаться от их криков, что он всерьез начал подумывать прикончить их сам и наконец выспаться. На второй день пути всех выручил Лейс, наложив на злобную парочку заклятье тишины. Заодно онемела и Рэн, всю дорогу пытавшаяся разбудить воспоминания о той ночи и иногда вдающаяся в такие описания, что краснели все. Сейчас очарованная красотой Леса она хоть ненадолго забыла про мага и просто сидела рядом, склонив голову ему на плечо. Лейс уже не сопротивлялся. Либо надоело, либо смирился. Либо Нэда скоро пригласят на брачный обряд, как гостя со стороны жениха.

Лейс женится… Какой ужас. Но по крайне мере, перестанет ржать, когда Нэд поминает всех своих трех жен, используя их имена в качестве ругательства.

Нелюдь сидела, съежившись на пороге, уткнув отливающую рыжиной голову в колени. Она так сидела уже два часа и шевелиться не собиралась. Лес ей определенно не нравился.

Никто из эльфов пока не показывался. Мечник был поражен произошедшей переменой с давно знакомой парочкой остроухих. Если вне Элинора они выглядели просто холодными и смазливыми сволочами, то здесь вся их грация движений, влекущая глубина глаз и изящество проявились по-новому. Он бы даже смог назвать их перворожденными без издевки.

– Прошу вас, идите за мной, – возникший из ниоткуда эльф, другой, не тот, который привел их сюда, брезгливо оглядел спящую. Эльфы не любят исчадий Тьмы, а исчадия Тьмы не любят эльфов.

– Поднимайся, – он хотел поставить ее на ноги рывком, но Кай вдруг резко перекатилась в сторону, уходя от его руки, и одним гибким движением оказалась за спиной Нэделаса. И все это, не открывая глаз. Словно и без зрения знает, кто где находится.

Нэд не очень порадовался такому соседству

Совет собрался на усыпанной нежно-розовыми цветами поляне. Одиннадцать, стоящих полукругом старейшин с зеленоволосой властительницей в центре. Рэн, маг и он сам снова поклонились. Кай осталась стоять неподвижно, морщась от света так, что на нее больно было смотреть. Ее желтые глаза горели и слезились.

– Благодарю вас за то, что вы выполнили возложенную на вас миссию до конца, – певуче сказала властительница, и у Нэда сладко сжалось сердце. – Завтра ночью, когда луна войдет в полную силу мы проведем обряд, а до этого вы можете свободно пользоваться нашим гостеприимством. Все в Элиноре открыто пред вами.

– Лисса, – через мгновение продолжила она, и воин ощутил, как в воздухе всколыхнулось напряжение. – Сэлн рассказал мне о вашем договоре. Ты тоже можешь остаться, и мы отблагодарим тебя за участие.

– Меня должны благодарить дважды, – сухо возразила Кайенн, решив проблемы с освещением, просто зажмурившись. – Первый раз за то что я приперла сюда этот ррухов меч. А второй раз меня уже поклялся поблагодарить сам Сэлн. И я решила, что отказываться от предложенного будет немного невежливо.

Совет возмущенно начал переговариваться, Нэд не понимал ни слова, но и без того было ясно, что ничего хорошего не скажут.

– То что он пообещал тебе. Это немыслимо. Мы не можем позволить заключать подобные сделки с… такими как вы, – если бы все пренебрежение, звучащее в голосе эльфийки, было направлено на него, Нэделас скончался бы на месте от огорчения, что позволил себе расстроить такую прекрасную госпожу. Нелюдь только вслепую усмехнулась.

– Уже заключили.

Совет вскипел. Один из перворожденных с серебристо-мерцающими волосами и в серых ниспадающих одеждах выступил вперед и на ломанном всеобщем рявкнул:

– Я вызывать тебя Тьма на бой. Твой род должен мне. Льер сьер ниа быть оскорбить мой клан. Я иметь право бой. Если ты не отказаться.

От удивления она даже открыла глаза и снова прищурилась.