Снова усевшись за столик, Моргана, не оборачиваясь, почувствовала, что позади нее остановился Фелипе. Она поднялась на ноги, не осмеливаясь поднять глаза, когда он обнял ее: это слишком живо напомнило ей о случившемся в павильоне цветов.
Танцевал он прекрасно. Его высокое тело ловко двигалось в танце, но Моргана ощутила какую-то сдержанность. Видимо, даже танцуя, он оставался маркизом де Альвиро Риальта. И ее движения, обычно такие плавные и непринужденные, стали чопорными и неловкими, так что танец не доставил ей удовольствия. Она прекрасно знала, что танцует плохо, и злилась на себя за это, но никак не могла успокоиться. Не было никаких сомнений, что он пригласил ее только из чувства долга. И досадное воспоминание о лотерее цветов тоже не способствовало непринужденности.
Она хотела получать удовольствие от танца — неожиданно стало так важно насладиться им. Она испытала жгучее желание погрузиться в ритм и забыть о страшном напоминании, внезапно вставшем перед нею.
Так мало времени, доносился до нее суровый шепот. Наслаждайся тем, что осталось. Но когда Фелипе привел ее обратно к столику с вежливыми словами благодарности, она поняла, что удовольствие от праздника пропало. Волшебство покинуло ее, оставив только ощущение усталости и одиночества. Даже приветливая улыбка Несты не умерила боли и тяжести в душе.
Моргана со вздохом опустилась на стул и даже не вздрогнула, когда знакомый голос мягко произнес у нее за спиной:
— Столько забот, либхен?
Когда Карл обошел ее и заглянул в глаза, Моргана даже не спросила, как он сумел вернуться. Главное было, что он — здесь.
— Потанцуй со мной, Карл,— взмолилась она срывающимся голосом.— Помоги мне забыть.
Он не стал спрашивать, что именно. Наверное, понимал, что некоторые гнетущие мысли не произносят вслух. Он без слов взял ее за руку и помог подняться на ноги, но во взгляде его читалось сочувственное понимание.
Музыканты еще отдыхали, и она не сразу поняла, зачем Карл пошел к оркестру и что именно сказал ему по-португальски.
Дирижер с улыбкой кивнул и вместо протяжной португальской мелодии с ее обольстительными интонациями в воздухе заплясала звенящая радость венского вальса.
— Танцуй, либхен,— прошептал Карл.— Танцуй — и забудь.
— Ты даже не спрашиваешь, что я хочу забыть.
— Может, когда-нибудь расскажешь. А до тех пор я не буду спрашивать. Я знаю, как это бывает.
— Спасибо, Карл.
В чуть слышном голосе была такая благодарность, что он только с улыбкой покачал головой и чуть улыбнулся. Но в звенящей радости музыки его улыбка окрепла.
— Танцуй, либхен,— еще раз повторил он.— Танцуй и забудь. Разве можно печалиться под музыку из Вены?
С сумасшедшей бесшабашностью Моргана послушалась его, раскачиваясь и крутясь под магический ритм другого века, пока все мысли не исчезли. Она не заметила, что все остальные перестали танцевать и смотрели, как высокий светловолосый мужчина и его стройная партнерша танцуют так, словно дух старой Вены посетил сад на далеком португальском острове.
7
После праздника Лорензито снова вернулся к обычному состоянию благодушного веселья. Устыдившись малодушию, чуть не заставившему поддаться черным мыслям, Моргана снова напомнила себе о решении не тратить оставшееся ей время на сожаления и обвинения.
Неста отдыхала на кушетке в гостиной, а Моргана сидела подле нее, то читая, то стараясь отвлечь свои мысли от Фелипе. Она знала, что Несте ее общество нужно не меньше, чем медицинские процедуры, и только это помогало ей подавить упреки совести, напоминавшей, что нужно больше работать. У нее было время мечтать в перерывах между чтением, бездумно оглядывать милую комнату или смотреть в сад, лежавший за открытым окном. А еще у нее было время думать о Фелипе де Альвиро Риальта, хотя она сама не могла понять, почему ей так хочется. Наверное, просто из чувства противоречия.
Шум машины дал ей новую пищу для размышлений. Она встала, гоня прочь мысли о Фелипе, но это оказалось не так легко. Моргана ощутила непонятное томление, увидев в окно, как к ним направляется высокий мужчина. Солнце сверкало на его темных волосах.
— Бом диас, сеньорас,— приветствовал он их, когда Тереза ввела его в комнату.
— Доброе утро, Фелипе,— отозвалась Неста, а Моргана пробормотала что-то невнятное: она никак не могла забыть обстоятельства их последней встречи.— Выпьете с нами шоколада?
Поблагодарив ее, он отказался, объяснив, что должен будет сразу же вернуться в «Паласио», где у него ленч с гостями. Потом, посмотрев на женщин, он спросил у Несты:
— У вас ничего не запланировано на послезавтра?
Неста покачала головой, и темные глаза Фелипе устремились на Моргану.
— А у вас, мисс Кэрол?
Моргана недоумевала, к чему эти расспросы, но тем не менее покачала головой.
— Естественно, я должна заниматься мисс Брутон,— осторожно ответила она,— но, кроме этого у меня никаких дел.
— Это хорошо.— Он снова перевел взгляд на Несту.— Я обещал свозить мисс Кэрол в глубь острова. Я надеюсь, что вы тоже сможете сопровождать нас.
Моргана вспомнила об этом слишком поздно. Она готова была прикусить себе язычок: надо же было предоставить ему такой удобный случай! Если бы она вовремя догадалась, с какой целью он приехал, то, возможно, придумала бы какой-нибудь предлог. Правда, это означало бы лишить Несту развлечения, в котором та явно нуждается. Пожалуй, она даже рада, что не успела придумать предлога для отказа.
— Я с удовольствием поеду,— не колеблясь, согласилась Неста.— И я уверена, что Моргана — тоже,— легко добавила она, прекрасно зная, как ее юная медсестра относится к этому смуглому привлекательному мужчине.
Видимо, Фелипе тоже знал. С почти нескрываемой иронией он заметил:
— По-моему, вам это будет интересно, мисс Кэрол.
— Почему вы так думаете? — откликнулась Моргана, как всегда, возмущенная его хладнокровной самоуверенностью.
— А как же иначе, сеньорита,— невозмутимо ответил Фелипе.— Разве вы не намеревались не останавливаться на поверхностном облике Хуамасы? Нельзя узнать остров, не побывав в самой глубинке.
Моргана признала поражение.
— Я буду рада принять ваше приглашение, сеньор,— проговорила она напряженным голосом, стараясь не выдать своего нежелания.
— Очень рад.— В отстраненном любезном голосе не слышно было торжества.— Надо позаботиться, чтобы ваше пребывание на Хуамасе было приятным,— добавил он.— Хотя, несомненно, вы сочтете жару несколько утомительной.
— Я нисколько не нахожу ее утомительной. Моргана была рада, что может возразить ему, не кривя душой. Наверное, это было заметно, потому что Неста постаралась поскорее спрятать улыбку.
Он вскоре ушел, ничем не напомнив ей об эпизоде в павильоне цветов. Очевидно, решила Моргана, он решил о нем забыть. Можно подумать, что она — нашалившее дитя: о ее поступке не будут напоминать и все ей простят.
Она неохотно проводила его до дверей, оставив Несту отдыхать на кушетке. Когда они вышли на яркое солнце, он взглянул на нее с высоты своего роста, и Моргана снова невольно напряглась, встретив его проницательный взгляд.
— Так вам не досаждает жара?
— Ничуть.— Она кинула на него вызывающий взгляд, требуя, чтобы он воздержался от комментариев.— Скорее, она мне нравится. Сеньора Акуарас сказала, что, по ее мнению, мне подходит жизнь в тропиках.
Моргана тут же пожалела о своих словах. Гораздо лучше было бы пробормотать что-нибудь ни к чему не обязывающее, не вовлекая его в дальнейший разговор. А так она вполне открыта для его дальнейших слов, будут ли они презрительными или какими-нибудь другими.
— Вот как? — Он посмотрел на нее, и взгляд его темных глаз был необыкновенно зорким.— Возможно, это и так, несмотря на то, что у вас типично английская внешность.
— Я не виновата, что у меня английская внешность.
Будучи врожденно вежливой, она сразу же пожалела об этих словах. Они прозвучали почти грубо, но что-то в его отношении все время вызывало в ней чувство протеста. Она почувствовала, что снова ощетинилась. Он слишком уверен в себе со своей бессознательной властностью и мрачной притягательностью. И в то же время, несмотря на мятежные мысли, она огорчилась, увидев на его лице выражение холодной отчужденности. Мгновение ей казалось, что он сейчас отвесит сухой поклон и направится к машине, но вместо этого уголки его губ приподнялись в удивительно грустной улыбке.