Конечно, вопрос о престолонаследии имел немаловажное значение, но план развода и вторичной женитьбы Василия III подсказывается не только и не столько им. Гораздо важнее перспектива династического соединения СевероВосточной Руси с западнорусскими землями. Невеста из дома князей Глинских, в руках которых находилась едва ли не половина Литовского княжества, помогала к тому же укрепить русско-молдавский союз, направленный против литовского князя Сигизмунда, да и вели Глинские свой род от ханов Большой Орды, чингизида Ахмата, и задуманный брак создавал предпосылки для возобновления борьбы за наследие ханов Золотой Орды. Княжна Елена Васильевна Глинская, о которой речь, внучка сербского воеводы, деспота Стефана Якшича. К тому же двоюродная сестра ее замужем за волошским – румынским воеводой Петром Рарешом, в котором Василий III видел союзника в борьбе с польскими королями. Рареш и в дальнейшем станет, по отзыву историка тех лет, «великим доброхотом» Ивана Грозного.

Сигизмунд I Старый.

Выверялась и обдумывалась каждая возможность, и это несмотря на то, что глава рода князь Михаил Глинский с 1514 года находится в заключении у Московского великого князя. Тем лучше! Его освобождение, о котором постоянно ходатайствует император Максимилиан, позволит успешно завершить переговоры с империей. Где же было в этом сплетении государственных расчетов угадать Соломонии неожиданный поворот ее собственной судьбы! Все планы сохраняются в глубокой тайне, так что на обычное осеннее богомолье в 1524 году Василий выезжает еще вместе с Соломонией. Роковым для княгини окажется следующий год.

И как рванется народное сочувствие к старой княгине – новой, Елене Васильевне, рассчитывать на симпатии московской толпы не приходилось. Разойдутся легенды об унижении и страданиях Соломонии, о насилии и жестокости князя. Будут сложены песни и рассказы, из которых так явственно встает образ событий. А беременность княгини? Народному суду осталось непонятным, что не нужен был Василию III этот ребенок, перечеркивавший все хитроумные расчеты. Не нужен! И не догадывалась ли об этом Соломония, когда, обвиненная перед тем в бесплодии, скрыла от мужа то, что, казалось, могло сохранить за ней былое место, не выдала свое дитя и даже разыграла его смерть и похороны. Собственного опоздавшего сына!

Рождественский монастырь оказался связан еще с одним знаменательным событием в истории семьи Романовых. Первая супруга Ивана Грозного, царица Анастасия Романовна, проезжая мимо обители, почувствовала первое движение плода и, остановив колымагу, тут же отслужила в соборном храме благодарственный молебен. Будущим новорожденным был царь Федор Иоаннович.

Федор I Иоаннович.

Улица, носящая имя монастыря, – Рождественка, составляла часть древней дороги по высокому берегу Неглинной от поселения на Боровицком холме в Драчи – ее продолжала нынешняя Трубная улица. У поворота реки она шла через так называемые Кучковы поля, лежавшие ниже находившихся у нынешних Сретенских ворот Кучковых сел, ответвление к которым определило возникновение современной улицы Большой Лубянки.

В дальнейшем дорога на север, во Владимир и Переславль, особенно после основания Троице-Сергиева монастыря, окончательно утвердилась по линии Большой Лубянки. В первой четверти XVI века между этой и береговой дорогами уже существовали два монастыря, игравшие роль оборонных форпостов, – Сретенский и Рождественский. Первые летописные упоминания о Рождественском монастыре имели уточнение – «на рве».

Время постройки собора связывается с восстановлением обители после пожара 1500 года. Однако археологами обнаружено, что и до пожара на этом месте находилась каменная постройка – в восточной части фундамента сохранились остатки белокаменной кладки. В июне 1547 года – день свадьбы Ивана Грозного – монастырь снова горел, и его восстановление было связано с внутренними перестройками. Четырехстолпный, с тремя апсидами, собор носит пирамидальный характер, подчеркиваемый его единственной главкой. Он очень близок по стилистическому решению к собору Андроньевского монастыря (1425–1427). Данью времени было наличие звонницы, которая первоначально стояла над юго-западным углом четверика.

Плотно обстроенный позднейшими пристройками, собор только внутри позволяет ощутить монументальность решения, достигнутого зодчим. Причем в нем оставлена как бы подпись мастера. Это система кладки купола, при которой благодаря изогнутым рядам кирпичей, поставленных «на угол», образуется хорошо просматриваемый снизу концентрический узор, так называемый паук, которым пользовались в Москве только итальянские мастера. В киотах над порталами находились фрески, следы которых уцелели на северном фасаде. Скорее всего, раскрашены были и сами порталы, на которых сохранились остатки черного и охристого цветов.

Первая из пристроек собора появилась во второй половине XVII века и служила, как можно предположить, трапезной. Ближе к концу того же столетия была разобрана звонница, на месте которой появилась шатровая колокольня. В конце XVIII века пристройку с юга удлинили вдоль всего южного фасада, аналогичная пристройка появилась и с северной стороны в качестве крытой паперти. В середине XIX века собор снова подвергся капитальной переделке, причем была разобрана шатровая колокольня. Наконец, в начале XX века к работам по собору был привлечен известный архитектор Ф. О. Шехтель, который возвел всю западную часть существующей поныне пристройки, которую он стилизовал под формы XVII века. В трапезной собора, между окнами, находятся белокаменные надгробные доски, вмурованные над захоронениями XVII столетия.

В 1782 году возникает необходимость ремонта и в значительной части просто восстановления обветшавшей монастырской ограды. Она действительно восстанавливается по всему периметру, причем часть вдоль Рождественки проходит по новой трассе. Если прежде, судя по плану, улица около монастыря сужалась, поскольку на нее выступал крутой откос холма – постепенное осыпание края холма привело здесь к обрушению прясел старой стены, – то теперь Рождественка выпрямляется. Святые ворота – единственные в монастыре, – всегда занимавшие зауглубленное положение, выравниваются с линией стены, и в дальнейшем их место займет ныне существующая колокольня. Именно тогда были сделаны «маленькие башенки на углах», как их определило архитектурное руководство города.

Во второй половине XVII века Рождественский монастырь приобретает не столько богатую и влиятельную, сколько преданную семью покровителей в лице князей Лобановых-Ростовских. На средства княгини Фетиньи Ивановны в 1671 году первоначальные деревянные монастырские стены заменяются каменными с четырьмя угловыми башнями и Святыми воротами. Тогда же княгиня сооружает в монастыре усыпальницу Лобановых-Ростовских, находящуюся к востоку от собора. Правильнее сказать, находившуюся: слишком велики оказались последующие ее переделки.

Рождественский монастырь. Слева – собор Рождества Богородицы, за ним заметны главки Златоустовской церкви. Фото 1881 г.

Первоначально это было небольшое, прямоугольное в плане сооружение, перекрытое цилиндрическим сводом под двускатной кровлей. Усыпальница имела скромно украшенный единственный вход и два зарешеченных окна. Но в середине XIX века ее надстроили вторым этажом, в котором разместилась ризница собора, а собственно с собором соединила встройка.