– Вот ты где, – сказал мужской голос.

Перис закричала.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

– Вот ты где, – это звучало совершенно бессмысленно. Перис кричала и не могла остановиться. Тобиас колебался; он хотел схватить ее и бежать, и боялся, что если он шевельнется, Перис соскользнет со стены.

– Перис, – сказал он нежно, делая один шаг к ней. – Все в порядке. Не шевелись. Пожалуйста, не шевелись.

Она захлебывалась криком.

Господи, зачем она хотела слезть со стены? Или спрыгнуть?

Еще один шаг, и еще, и он уже почти может дотянуться до нее.

– Т-с-с, – сказал он. – Тихо, Перис. Все будет хорошо. Просто замечательно.

Следующим звуком, который он услышал, было всхлипывание. Она плакала навзрыд.

Тобиас добрался до нее!

Он обхватил ее за талию и приподнял. Сначала она отбивалась, пиная его ногой, крепко вцепившись в парапет, но он оторвал ее, толкнул в безопасное место, прижал к своей груди.

Перис подняла сжатые кулаки. Он схватил ее за запястья и встряхнул.

– Дурочка! Маленькая дурочка, – он встряхнул ее несколько раз, пока голова у нее не откинулась назад. Ее прическа разметалась, волосы висели детскими кудряшками. – Какого черта ты там делала?

Ее взгляд блуждал, зубы стучали. Тобиасу захотелось ударить ее.

– Почему? – закричал он. – Почему ты хотела это сделать? Нет ничего непоправимого, все можно исправить.

Вдруг, словно кто-то ткнул ее под коленки, Перис начала падать.

Тобиаса охватила ярость. Он подхватил Перис, взял ее на руки, понес, пролез опять через бамбук, быстрым шагом направился внутрь дома, на тот этаж, где была ее спальня.

Ему пришлось смахнуть на пол пакет из коричневой бумаги, чтобы уложить ее на кровать и самому сесть рядом. Склонившись над ней, Тобиас крепко сжимал ее руки.

Перис, открыв рот, смотрела на него, нет, – сквозь него.

– Проклятье, – в ярости он надавил на ее руки. – Ради Бога, скажи мне, с чего… Почему ты решила прыгнуть с крыши?

Она издала какой-то тихий звук.

– Черт возьми! Я… О Боже мой, Перис, – непривычное ощущение – слезы в глазах – мешало ему говорить. – Что там у тебя, скажи мне. Я помогу тебе. Ты слышишь меня? – он снова потряс ее. – Ты меня слышишь?

– Я не решила, – сказала она шепотом.

– Чего не решила?

– Прыгать. Я хотела слезть.

– Ты в себе? – Он опять кричал.

– Пожарная лестница, – горло дрогнуло, она поморщилась. – Я нашла пожарную лестницу. Но я не могла… Не могла.

– Я видел тебя, – сказал Тобиас. – Ты уже наполовину свесилась с проклятого парапета. Пять или шесть этажей. Еще пара дюймов – и ты бы разбилась. – Он с трудом вдохнул.

– Я поднялась, чтобы закрыть дверь, а она захлопнулась, пока я была на крыше, и я услышала чьи-то шаги вниз по лестнице. Он запер меня. Наверное, он ждал, пока я приду, чтобы запереть меня здесь. Я решила, что пожарная лестница – единственный способ спуститься с крыши. – Она начала беззвучно плакать. – Но я… я не смогла заставить себя это сделать. Тобиас, я пыталась, но не могла поставить ногу на ступеньку.

В его крови по-прежнему бушевал адреналин.

– Дверь на крышу была не заперта. А также дверь в квартиру, да и входная тоже.

Перис задрожала.

– Войдя, я заперла за собой все двери. И накинула цепочку на дверь квартиры. А дверь на крышу была закрыта за мной.

Тобиас спрятал лицо в подушку рядом с ее лицом.

– Я думал, ты собралась прыгнуть.

– Я боюсь высоты. Там поставлен бамбук, специально, чтобы не был виден край. Мне сразу становится плохо. Все плывет перед глазами. Я думала, я умру.

– Убью ублюдка, – Тобиас должен найти его и остановить – навсегда. – Ты моя. Слышишь? Моя. Я не позволяю, чтобы с моими людьми что-нибудь случалось.

Он лежал, касаясь ее. Его тело отреагировало на страх, гнев и желание. Он нуждался в ней. Нуждался сейчас. Они оба живые, оба нужны друг другу.

Перис высвободила руку и запустила пальцы в волосы Тобиаса. Прижала его голову к своей шее. Он увидел, как поднимается и опускается ее грудь и впервые заметил, что ее красное платье помято и разорвано.

Он завел ее руки над головой и сел верхом ей на бедра. Его удивил собственный порыв, но подавлять его он не хотел. Наклонившись, он поцеловал ее, потерся лицом о ее лицо, языком раздвинул ее губы и проник глубоко ей в рот. Подбородок Перис поднялся, и он почувствовал, что она ему отвечает – сначала просто встретив его язык своим языком, потом ее груди, набухнув, крепче прижались к его груди, наконец, ее ноги обвились вокруг его бедер.

Когда он отпустил ее руки, она, проведя короткими ногтями по его спине, сжала его ягодицы, приподняла нижнюю часть тела и потерлась о его возбужденную плоть. Его эрекция ослабевала.

Немного отодвинувшись от Перис, Тобиас рванул рубашку и почувствовал, что Перис пришла к нему на помощь. Они боролись с рубашкой вместе, пока он не оказался до пояса обнаженным. Он вытащил пояс из брюк, и тот, отлетев, стукнулся о стену.

Платье расстегивалось на спине. Тобиас притянул Перис на себя и дернул замок молнии. Он не рассчитал усилия; их тяжелое дыхание звучало в унисон, пока он едва ли не раздирал платье на части. Отбросив его в сторону, он довольно долго разглядывал неширокую полоску красного шелкового бюстгальтера с узким кружевным обрамлением, не прикрывавшим даже ее розовые соски. Трусики в тон, по бокам вырезанные до кружевной резиночки, мягко подбиравшейся снизу к самому пупку; а также гладкие красные чулки с широкой ажурной резинкой – все, что осталось от ее вечернего наряда.

– Перис, – вот все, что он смог вымолвить. Он целовал ее плечи, страстно желая медленно двинуться ниже. Кончиком языка он обвел пружинящие, обнаженные полумесяцы над ее сосками.

Ее бедра приподнялись повыше, и она просунула руку вниз, в брюки, запутавшись в густой поросли его волос. Тобиас расстегнул молнию. Перис высвободила его член. Большим пальцем она гладила нежную головку. Ее пальцы скользнули вдоль внутренней стороны набухшего, твердого груза, лаская и убаюкивая его.

Он стиснул ее бедра коленями и еще раз разогнулся, чтобы коснуться ее рта, поцеловать ее глаза и жадно покусать мочку ее уха.

– Перис. Я больше не позволю тебе уйти.

Его язык скользнул под лифчик, чтобы обвести трепещущий сосок, и она вскрикнула. Она стиснула его голову, придвигая ближе, ближе.

Бюстгальтер отправился вслед за платьем. Ее груди были высокими и заостренными; ее дрожащие плечи подсказали ему, как страстно каждый пик жаждет его ласки. Тобиас покусывал и потягивал их, наслаждаясь ее стонами.

Перис сдернула его брюки, стянула их с бедер, оцарапав его. Потом резко согнула ноги в коленях и стянув, наконец, брюки со ступней, отбросила их прочь.

Тобиас накрыл ладонью ее холмик и победно улыбнулся, ощутив там мокрый шелк. Она была так же разгорячена и возбуждена, как и он. Он надвинулся на нее, откидывая последний кусочек материи.

Она трепетала и выгибалась под ним, глаза ее блестели, влажные губы были полуоткрыты.

– Да, – сказала она ему низким, возбуждающе чувственным голосом. – Я хочу тебя, Тобиас, прямо сейчас.

Единым движением он вошел в ее скользкий проход и погрузился насколько мог глубоко. Он услышал ее приглушенный вскрик:

– Медленнее, – его тело не могло подчиняться рассудку. Он вошел еще раз и еще и услышал, как она кричит при каждом его движении. Она была маленькой. Ее мускулы крепко сжимали, сдавливали его.

Они перекатились, и Перис оказалась сидящей на нем верхом. Держа ее под мышки, прижимая большими пальцами соски, он поднял ее и снова опустил.

Следующий крик, который он услышал, был его собственный.

Тобиас держал ее на себе. Их вспотевшие тела сплелись, ее груди упирались в густые волосы на его груди, ее руки обвивали его плечи, ноги ее вытянулись вдоль его ног. Он держал руки на ее ягодицах, прижимая ее к себе. Они были по-прежнему неразделимы. Его грудь порывисто поднималась; Перис ощущала сильное биение его сердца; его дыхание колыхало выбившиеся из прически прядки волос на ее лбу.