Наш долгий разговор в пустой ночи,

И стрелки на часах безмолвно встали…

Я предпочел бы, видимо, мечи

С глухим акцентом харалужной стали.

Я предпочел бы, видимо, коня,

Вдали огни растоптанного стана

И жаркий бой посреди бела дня

С ближайшим толстомордым басурманом.

Я предпочел бы рану в пол-лица,

Не дрогнув от звериного оскала,

Сражаться и бороться до конца,

И победить, и бросить меч устало.

Потом подъехать к твоему крыльцу,

С седла сползая от потери крови,

Чтоб у тебя — да слезы по лицу

И удивленно-жалостные брови!

Когда иного просто нет пути

И нету силы даже улыбаться,

Успеть сказать: «Боярышня, прости!»

Простишь ведь… А куда тебе деваться…

Все понимая с полувзгляда

И все прощая с полужеста,

Ты и могильная ограда,

Ты и желанная невеста.

Слиянье радости и страха,

Как наземь сброшенное платье,

Ты и задумчивая плаха,

И долгожданное распятье.

Но звонким смехом и слезами

Из века в век, как и сегодня,

Ты просто божье наказанье,

Ты просто благодать господня.

И в нужный час тебя узнать бы,

Имея капельку терпенья,

Ты и последнее проклятье,

Ты и молитва о спасеньи…

Я пыль у твоих ног,

Застывший в ночи крик,

Поверженный наземь бог

И лунный прозрачный блик.

Я ветер в твоих кудрях,

Огонь у твоих колен…

Я твой первобытный страх

И твой долгожданный плен.

Я искра в твоих глазах,

Которая не сгорит…

Я тот, кто приходит в снах

И тает в огне зари.

Я лед твоих детских рук

И ярость слепых комет,

Я самый надежный друг,

Единый, как ночь и свет…

Сквозь буйный, весенний гам

Я всадник, принесший весть,

Я вечно то тут, то там,

И весь на ладони, здесь.

Я, тополем ввысь скользя,

Взойду на твоем пути…

И мне без тебя нельзя…

Ты только меня найди!

Как ты нашла меня? В каких календарях

Начертан путь наш, медленно и верно?

Двадцать восьмые сутки декабря

Свели нас вместе так закономерно…

Я улыбался, выгибая бровь,

Не понимая, что влечет бездонность,

Что девушка по имени Любовь —

Действительно любовь, а не влюбленность…

Весь мир готов проклясть или обнять,

Я шел по жизни тлеющей лампадой…

Как ты смогла поверить и понять?

И все простить, не упрекнув и взглядом?

Я путал все, дороги и следы,

Выплескивался в рифмах и конвертах.

И именем твоим назвав других,

Считал себя счастливейшим из смертных?!

А счастье — вот. Обрушилось, как снег.

До удивленья, Господи — как близко…

И время снова ускоряет бег,

И прошлым встречам ставит обелиски.

Не надо слез и восхищенных слов.

Не надо клятв ни письменно, ни устно…

Как невозможно называть Любовь

Заезженным и скучным словом — чувство…

Слились в одно два яростных огня,

Одни из тех, что эту землю вертят.

…И все-таки как ты нашла меня

Меж первым поцелуем и бессмертьем?..

По снегу…

По самому белому снегу.

В санях, запряженных четверкой гнедых,

Приеду.

Я этой же ночью приеду.

И в дверь постучу, и войду в твои грезы и сны…

По лугу…

По самому свежему лугу.

Оставив на небе одну голубую строку,

Прибуду…

На этой неделе прибуду,

И к дому пойду и ромашек нарву на бегу…

По морю…

По самому синему морю,

Не Черным, не Красным, а я был и в этих морях…

Не спорю.

Прошел уже месяц, не спорю,

Но сильно штормит, и досадно не светит маяк…

По небу…

По самому чистому небу,

Где просто нет места для зависти, боли и зла…

С победой…

Я должен вернуться с победой.

Чтоб знала, кого ты все долгие годы ждала…

По снегу…

По лугу, по морю, по небу, по снегу…

Копытами смяв леденяще-янтарный рассвет,

Приеду.

Я этой же ночью приеду,

Хотя до тебя далеко и меня больше нет…

В зеленой мраморной комнате

Продуманность — невзначай.

Там были всегда, Вы помните?

Поэмы Лорки и… чай.

За боль и печаль возмездием

Плыл запах увядших роз,

А в окнах цвели созвездия

Осколками прошлых грез.

Витало там вдохновение,

Но думалось об одном:

Какие глаза оленьи

У девушки в доме том…

И вновь переходим к шепоту,

Где мы почти на «ты»,

Словно к волшебному омуту

Нежности и доброты.

В зеленой мраморной комнате

Витает в обрывках снов

Великая и непонятная

Такая земная любовь…