Земля в древнем Шумере, как считают многие ученые, принадлежала богам. Подобно тому как в доисторическую эпоху, при первобытно-общинном строе, все богатства принадлежали роду или племени, так теперь все они считались собственностью богов. Вместо коллективного владения возник единый собственник – бог, который через посредство храма, управлявшего его хозяйством, наделял людей всем необходимым для жизни и работы. Архаические таблички из Урука свидетельствуют о том, что земледельцам, обрабатывавшим поля богини Инанны, выделялись рабочие волы и плуги. Эти данные весьма существенны: значит, уже к началу III тысячелетия шумеры перешли от примитивного ручного труда с использованием единственного орудия – мотыги – к «механизированной» обработке земли. Кроме волов в плуги впрягались также ослы. В табличках из Джемдет-Насра также нередко упоминается «дом плугов». «Дом плугов» – это был не просто храмовой склад сельскохозяйственного инвентаря, откуда земледельцы получали плуги, мотыги, рабочий скот, а также семена и корм для волов и ослов, здесь был некий центр, который руководил земледельческим хозяйством храма.

В поле работали группами, под присмотром опытного начальника или надсмотрщика, наделенного соответствующими полномочиями представителя храмовой администрации. Весь урожай целиком свозился в зернохранилища храма, а затем земледельцы получали на соответствующих складах продовольствие, одежду и пр.

Древние шумеры на своих полях в основном выращивали ячмень и пшеницу. Параллельно с хлебопашеством в Шумере было развито также садоводство и огородничество. Судя по упоминавшимся уже пиктографическим табличкам, шумеры выращивали лук и бобы, разводили плантации финиковых пальм.

Централизация хозяйственной жизни Шумера, несомненно, была вызвана особенностями природных условий Двуречья. Только благодаря ей стало возможно строительство, содержание в порядке и расширение обширной сети оросительных каналов, значительно более сложной, чем в долине Нила. За ведением ирригационных работ, за распределением воды и содержанием в порядке густой сети больших и малых каналов, за тем, чтобы в периоды длительных засух не было недостатка в воде, следили соответствующие инстанции храмовой администрации. Часть этих работ выполняли на своих участках сами земледельцы.

Амбары храмов, полные зерна и других даров земли, являлись основным богатством Шумера. Учет поступлений и выдач был необходим; излишки продуктов составляли «основной капитал», обеспечивавший всестороннее развитие экономики страны. Эпос об Энмеркаре и правителе Аратты, действие которого разворачивается в самые отдаленные времена, определенно указывает на то, что именно благодаря излишкам сельскохозяйственного производства шумеры смогли бороться за расширение сферы своего влияния, за господство над соседними странами.

В эпоху Урука и Джемдет-Насра землю обрабатывали главным образом «люди храма», говоря современным языком, «сельскохозяйственные рабочие». Но существовала и система аренды. Вначале, по-видимому, земля сдавалась в аренду общинам, а позднее – отдельным лицам. По мере развития экономики последняя форма аренды стала применяться все чаще. Хозяйственные документы из Ура, Шуруппака или Лагаша, относящиеся к середине III тысячелетия, то есть ко времени, когда храмы утратили ключевые экономические позиции и перестали быть единственными собственниками и распорядителями материальных благ, а дворец энси сделался конкурирующей, затем равной храмам, а в конце концов господствующей силой в экономике страны, подтверждают предположение о распространенности системы аренды. Земельные владения храмов и энси простирались на сотни и тысячи гектаров. Например, храму богини Бабы в Лагаше принадлежало 4450 га возделываемой земли (не считая садов, огородов, зеленых насаждений). В качестве арендной платы арендатор отдавал храму или дворцу треть урожая. К концу третьей династии Ура, когда правители уже захватили в свои руки обширные храмовые хозяйства и подавляющее большинство земельных угодий принадлежало царю, т. е. государству, сельскохозяйственные работы преимущественно велись группами земледельцев, руководимыми центральными учреждениями. Эти группы включали от десяти до двадцати четырех человек и выполняли все виды работ на определенном, выделенном им участке. Взамен они получали из кладовых храма или дворца продовольствие. Кроме того, существовала система, при которой земледелец имел собственный участок земли. Например, в одном из документов, относящихся ко времени третьей династии Ура, говорится, что из собранных группой земледельцев 82 800 кур [28] зерна 4425 кур предназначаются на пропитание энгаров. Ученым удалось подсчитать, что в сельском хозяйстве города Умма в этот период было занято 3000 человек.

Природные условия Шумера были таковы, что земледелие превратилось в сложную отрасль хозяйства, требующую значительных затрат труда, огромного опыта и знаний. Порядок проведения сельскохозяйственных работ был четко, «научно» определен, разработан на основе опыта многих поколений.

Трудно сказать, когда именно был составлен первый «Календарь земледельца», дошедший до нас в копиях, относящихся к началу II тысячелетия до н. э. Этот уникальный трактат, возникший за полторы тысячи лет до «Трудов и дней» Гесиода [29], восстановлен и переведен Б. Ландсбергером, Т. Якобсеном и С. Крамером. Текст собран и составлен из нескольких табличек и фрагментов, что, несомненно, свидетельствует о его популярности и практическом применении.

«Календарь» начинается так: «Во время оно землепашец поучал своего сына». Далее он поучает, что, прежде чем приступить к возделыванию своего поля, землепашцу следует позаботиться об оросительных каналах, уровень воды в которых не должен быть слишком высоким. Когда вода спадет, на мокрое поле надо выпустить волов с обвязанными копытами; они вытопчут сорняки и выровняют поверхность поля. Окончательное выравнивание поля следует доделать маленькими мотыгами. Поскольку волы оставят на влажной земле следы, человек, вооруженный мотыгой, должен пройти по всему полю и сровнять следы копыт. Рытвины нужно сровнять бороной.

Составители «Календаря» не забыли ничего. «Пусть твои орудия звенят готовностью к работе», – говорится в нем. Все члены семьи, все домочадцы, наемные работники и даже дети должны заранее, до начала сева или жатвы, привести в порядок сельскохозяйственный инвентарь, подготовить кувшины и корзины. Вспаханную землю рекомендовалось трижды проборонить и в случае необходимости разбить молотком комья земли. Затем начинался сев. На полосе земли шириной около о м делали восемь борозд. Земледелец должен был следить за тем, чтобы семена попадали в землю на одинаковую глубину «в два пальца». В «Календаре» говорится о сроках полива молодых всходов, о признаках болезни ячменя, о начале жатвы «в день его (ячменя) силы», а не тогда, когда он согнется под тяжестью собственных колосьев, о распределении работников по трое, чтобы один жал, второй вязал, а третий складывал снопы.

Более ранние по сравнению с «Календарем» хозяйственные таблички сообщают, что во время весенней пахоты земледельцы также объединялись в группы по три человека. Каждый плуг обслуживали «идущий за плугом», «погонщик волов» и человек, «бросающий семенам.

В Лагаше во времена Уруинимгины существовало обязательное правило: «живущие в поле люди» должны были охранять засеянное поле. Видимо, речь шла о защите не только от животных, но и от людей. Много хлопот доставляли землепашцам непослушные волы. Против них предостерегает не только «Календарь земледельца», но и шумерская поговорка: «Вол близко к току – поле не будет засеяно».