МИФ О ЧЕЛОВЕКЕ, ОВЛАДЕВШЕМ БОГИНЕЙ [21]

Жил некогда садовник по имени Шукаллитуда, был он трудолюбив и настойчив. Шукаллитуда поливал грядки, копал канавы для орошения своего сада, но сильные ветры ослепляли его, покрывали его лицо «пылью гор». Садовник страдал, а его сад засыхал.

[Тогда] он обратил взор к землям внизу ,

Он посмотрел на звезды на востоке;

Он обратил взор к землям наверху,

Он посмотрел на звезды на западе;

Он созерцал благоприятные небесные знаки.

Созерцая,их, он постиг знамения,

Он узнал, как применять законы богов,

Он изучил решения богов.

В своем саду, в пяти, в десяти недоступных местах,

В каждом из этих мест, он посадил по дереву для защитной тени.

Защитная тень этого дерева сарбату с густой листвой,

Тень, которую оно дает на заре,

В полдень и в сумерках, никогда не исчезает…

Возможно, Шукаллитуда – первый человек, которому пришла в голову мысль об использовании в садоводстве защитных насаждений, о создании вдоль полей лесных полос, защищающих молодые всходы от резких ветров и песка пустыни. К сожалению, пока не удалось установить, какое дерево шумеры называли «сарбату». Что же произошло дальше?

Однажды моя царица пересекла небо, пересекла землю.

Инанна пересекла небо, пересекла землю…

Иеродула , охваченная усталостью, приблизилась (к саду) и крепко уснула.

Шукаллитуда увидел ее из угла своего сада…

Он овладел ею, он целовал ее, Он вернулся в угол своего сада.

Пришла заря, взошло солнце,

Женщина с ужасом взглянула на себя,

Инанна с ужасом взглянула на себя,

И тогда женщина из-за своего лона, – какое зло она сотворила!

Инанна, из-за своего лона, – что же она сотворила?

Все источники в стране она наполнила кровью,

Все рощи и сады в стране она напоила кровью.

Рабы пришли за дровами, а что пить – одну кровь?

Рабыни пришли по воду, а что взять – одну кровь?

«Я должна найти того, кто овладел мною, среди [людей] всех стран», – сказала Инанна.

Жестока и мстительна оскорбленная поступком человека богиня. Создается впечатление, что поэт осуждает ее – месть Инанны ужасна: превратившаяся в кровь вода источников, засыхающие деревья и растения, страдающие от жажды люди. Но это еще не все: ожесточившаяся богиня, которой не удается найти обидчика, обрушивает на землю вторую напасть. В то время как Шукаллитуда по совету своего отца скрывается неподалеку от города, взбешенная Инанна насылает на страну опустошительные вихри и бури. Не обнаружив своего оскорбителя, Инанна обрушивает на Шумер третью напасть. В чем она состояла, мы не знаем: соответствующие строки текста сильно повреждены. Подобный мотив известен нам из Библии, где бог Израиля насылает на Египет десять казней, первой из которых было превращение воды в кровь: «Вот я ударю жезлом, который в руке моей, по воде, что в реке, и она превратится в кровь» (Исход VII, 17). Тема превращения воды в кровь во всей древневосточной литературе встречается лишь дважды: в шумерском мифе о Шукаллитуде и в Библии, во Второй книге Моисеевой.

Трижды страну постигала напасть, но Шукаллитуда, следуя советам своего отца, скрывался вблизи городов, «среди своих черноголовых братьев», и богиня не могла его найти. Тогда она решила отправиться в Эреду за советом к Энки. К сожалению, миф «Инанна и Шукаллитуда» не имеет конца, потому что край таблички отбит.

Миф о человеке, который овладел богиней, необычен как с точки зрения содержания, так и по общему настроению: при чтении его создается впечатление, что все симпатии автора целиком на стороне Шукаллитуды. Негодование вызывает не святотатственный поступок человека, а месть богини, осуждается не Шукаллитуда, а Инанна, потому что ужасно не то, что сделал человек, а то, что совершила богиня. Чем закончился визит Инанны в Эреду, какую позицию занял Энки и что стало с садовником, мы не знаем. Может быть, богиня все же настигла оскорбителя и дала выход своему гневу? Такой конец еще раз подтвердил бы могущество богини, но он никак не согласовывался бы с настроением первой части.

В мифе об Инанне и Шукаллитуде обращает на себя внимание беспомощность богини. Это ее качество еще резче бросается в глаза в эпической поэме «Гильгамеш, Энкиду и подземное царство». Однажды, читаем мы в этом произведении, проходя берегом реки Евфрат, Инанна увидела, что давно росшее там деревце хулуппу [24] вырвано из земли Южным Ветром и затоплено. Она перенесла деревце в свой дом в Уруке, и там в ее прекрасном священном саду оно чудесно разрослось. Инанна ухаживала за деревом, предполагая сделать из него нарядное ложе и кресло. Однако, когда дерево выросло и его ветви «тень отбрасывали далеко», Инанна не смогла его срубить: в кроне дерева свила гнездо для своих птенцов птица Имдугуд, в норе между его корнями поселилась злая змея, а в стволе устроил себе гнездо демон Лилит, имеющий облик женщины. Горько плача, богиня отправилась к своему брату богу солнца Уту, но тот «не встал рядом с ней», т. е. не поддержал ее и не помог. Отчаявшаяся Инанна обратилась к Гильгамешу. Бесстрашный герой надел доспехи весом в 50 мин [25], взял тяжелый топор и двинулся навстречу врагам Инанны. Гильгамеш убил страшную змею, «не поддающуюся заклинаниям»; испуганная птица Имдугуд, забрав своих птенцов, улетела в далекие горы, а жестокий демон Лилит (и о нем через столетия упомянет Библия) разрушил свой дом и скрылся в пустыне. Гильгамеш и его верные друзья из Урука срубили дерево и преподнесли его Инанне, чтобы та сделала для себя ложе и трон. Однако Инанна из толстых ветвей и корней дерева хулуппу сделала пукку (барабан) и микку (барабанную палочку).

Затем следует рассказ о Гильгамеше, возникают картины подземного царства, образы, назначение которых сейчас, по прошествии более четырех тысяч лет, трудно понять. Окрыленный успехом и расположением богини, Гильгамеш, по-видимому, предается каким-то сумасбродствам, которые не пришлись по вкусу ни его согражданам, ни богам. «Из-за жалоб юных дев» пукку и микку провалились в ад. Попытки заполучить их оттуда ни к чему не привели. Тогда Гильгамеш сел у врат ада и горько заплакал об утраченных пукку и микку, которые, по представлениям шумеров, символизировали что-то очень важное (может быть, власть или мужскую силу).

Мой пукку, кто вынесет его из подземного царства,

Мой микку, кто вынесет его из подземного царства?

(Пер. Ф. Л. Мендельсона)

На помощь своему господину приходит его верный слуга Энкиду, который предлагает спуститься в «страну, откуда нет возврата», и принести пукку и микку, чтобы успокоить Гильгамеша. О том, что произошло в аду, мы расскажем в другом месте, а сейчас вернемся к Инанне.

Многообразен характер этой богини: добывая «ме» для своего родного города, она находчива и решительна; чувствуя себя уязвленной, она жестока и мстительна; когда она не в силах одолеть своих врагов, Инанна становится капризной и беспомощной. «Как всякая женщина», – сказали бы мы, если можно было бы к шумерской поэзии подходить с меркой современных читателей. Характер богини отнюдь не является свидетельством психологизма шумерских авторов. Это результат наслоений в культе разных эпох, результат многообразия верований, которые, переплетаясь, усваивали новые элементы и трансформировали старые. В характере Инанны имеются черты, восходящие к глубочайшей древности. Преклонение одних народов и неприязнь, даже враждебность других, тех, кто вынужден был признать главенство богини победителей, образовали единое целое. Покровительница Урука Инанна именуется и «царицей небес», и «владычицей победы». Побежденные могут восхищаться ею или бояться ее, но любви от них трудно ожидать. Отсюда и явное ощущение неприязни, злобного удовлетворения по поводу неудач богини, которые заметны в ряде мифов.