— Значит, он подготовил дубликат значка с твоим именем, точно такой же, как тот, что Фадж даже еще и не дал тебе? Невероятно! — выпалил Рон. — А ты точно уверен, что это будет значок команды?

— На нем был герб «Хогвартса», мое имя, и значилось то, что я ловец, — по мнению Гарри, этого было достаточно, чтобы прийти к тем же выводам, что и он.

Он вопросительно взглянул на Гермиону, но она продолжала молчать, хмуро уставясь перед собой в одну точку. И тем не менее, Гарри чувствовал, что она прислушивается к его рассказу.

— А что, если этот значок все-таки попадет к тебе! — заволновался Рон. — Ты его лучше сразу не надевай. Я прослежу за тобой, конечно, но…

— Гарри предупрежден, — отрезала Гермиона. — Плохо другое.

Гарри всерьез беспокоило, что делать, если предлагаемый Фаджем значок действительно окажется проклятым, или если, чего доброго, директору вздумается сразу же торжественно нацепить знаки отличия на членов команды. И он не представлял, что же, по мнению Гермионы, может быть хуже. Именно так, не стесняясь, и сказал ей Рон едва ли не раньше, чем Гарри успел все это подумать.

— Я имела в виду, что можно блокировать проклятия, наложенные на вещи, — отмахнулась Гермиона. — Разве вас ничего больше не настораживает?

На это Рон, заводясь, объявил ей, что, во-первых, ему не нравится, когда она обращается к ним так, подразумевая, что они тупые, а во-вторых, если она такая умная, то пусть говорит прямо. Гарри поддержал его, и потому, что хотел послушать умную подругу, и потому, что это, по его мнению, был самый простой способ прекратить перебранку между его лучшими друзьями.

— Во-первых, — парировала Гермиона, — Темный лорд знает, как выглядит этот значок, которого никто в школе, по сути, еще в глаза не видел. Это означает, по моему мнению, что у него есть осведомители в Министерстве на очень высоких постах, скорее всего — в Департаменте международного магического сотрудничества, где эти значки, наверное, и выпускались.

— Об этом надо сообщить в Орден, — отметил себе Гарри. Теперь, когда Гермиона все объяснила, это и впрямь казалось очевидным.

— Во-вторых, в Министерстве все это перед отправкой в «Хогвартс» будет многократно проверено. И если оттуда пришлют нормальный значок, тогда, значит, кто-то должен заменить его уже в кабинете Фаджа. А это значит, что в школу вхож весьма неблаговидный тип, причем он может, не вызывая подозрений, посещать даже кабинет директора.

— Знаю я такого неблаговидного типа, — хмыкнул Рон. — Даже сейчас умудряется быть вхожим всюду!

— Малфой, — сам себе кивнул Гарри.

И в этот раз Гермиона не стала напоминать, что у них нет доказательств и надо вести себя благоразумно.

— Я знаю, как доказать, заменили ли значок уже в школе, и заодно обезопасить Гарри, — сказала она. — Надо срочно сообщить все в Орден. Возможно, Министерство еще ничего не отправляло сюда, и кто-то из них даже может привезти посылку оттуда. Но даже здесь Кингсли или Тонкс, или Хестия Джонс могут наведаться и все перепроверить. Они уж точно проверят все, как надо!

— И, если после этого что-то будет не так, это всем докажет, что в школе окопался враг! — обрадовался Рон.

Гермиона скорбно воззрилась на своих ближайших друзей.

— Лично я надеюсь, что все будет нормально, — сказала она, и тем самым испортила Гарри расцветшее было в душе восхитительное состояние охотничьего азарта.

Впоследствии Гарри не раз испытывал чувство стыда за ту бурную деятельность, которую развернул он сам, его друзья и члены Ордена благодаря его ночному кошмару, поскольку закончилось все это совершенно ничем. Значок, торжественно врученный ему в итоге Фаджем, оказался безобиден.

Взрослые члены Ордена, впрочем, ничем не выдали разочарования.

— Хорошо уже то, что мы убедились — все чисто, — убеждала его Тонкс. — Должно быть, ты правильно понял, что Темный лорд утерял дубликат.

— Хотел бы я знать, как это произошло, — ответил Гарри.

Но он знал, что ответить ему никто не сможет. Потрясение осталось в прошлом; и снова потянулись обычные дни, наполненные рутинными делами, скучноватыми, но все же по-своему важными.

Они не оставляли попыток разгадать, чего хотел от них Дамблдор. Гермиона в свободное время прилежно корпела над словарями и уже предположила даже, что «Манифест бессмертия» как-то связан с «Хогвартсом».

— Слова «школа» и «знания» встречаются несколько раз, чаще всего неправильно написанные, — сказала она. — И, боюсь, тут почти все знаки нарочно неправильно выведены. В этом есть какая-то система, но прочесть все это будет трудно.

Несколько дней спустя Гарри вспомнил эти слова, держа в руках вполне легко читаемое послание Волдеморта, написанное на чистом современном английском.

По этому поводу равенкловцы собрали всех в Комнате необходимости среди дня, выдернув даже кое-кого с уроков.

— Мы, конечно, воспользовались тем, что наш стол возле слизеринского, чтобы наблюдать, — объяснила Падма Патил. — Малфой сейчас редко получает почту, а тут прилетела совсем не его сова. Знаете, у него филин, такой заметный…

— Знаем, — оборвал ее Рон. — Ну и?

— Он здорово занервничал, когда распечатал конверт. Он ко мне лицом сидел, и побледнел еще сильнее обычного, — продолжил Энтони Гольдштейн. — Я слышал, как Гойл спросил его, в чем дело, громко, как бы между прочим.

— А я слышал, как он тихо ответил, что пришло распоряжение от Темного лорда. Он сидел точно у меня за спиной! — гордо произнес Терри Бут. — По-моему, мы должны узнать, что там написано.

Гарри был всей душой «за», и донесение о том, что слизеринцы сейчас в библиотеке, под наблюдением Луны Лавгуд, вполне, по его мнению, согласовывалось с планом, предложенным равенкловцами.

— Через два часа мы все пойдем на защиту от темных искусств, — сказал Энтони. — Конечно, вытащить конверт из сумки Малфоя будет не так просто, да и навыков ни у кого из нас нет, но ради такого случая стоит постараться!

— Слишком рискованно, и в то же время слишком простое решение, — покачала головой Гермиона.

Но Гарри не думал об этом. Душа его ликовала. Наконец-то он получил реальную возможность уличить Малфоя. Теперь он знал, что Драко получил письменные инструкции, и знал, когда именно. Посоветовавшись с друзьями, он еще сильнее укрепился во мнении, что дело — проще некуда. Достаточно перехватить письмо, снять копию и оставить Малфою, а оригинал забрать, и ждать, когда слизеринец начнет исполнять требования своего хозяина.

Больше всего Гарри тревожил вопрос: сколько пунктов предполагаемого списка он должен позволить реализовать Малфою, прежде чем уличить гада? По логике, чем больше — тем надежнее, но он не мог позволять Малфою причинять вред только ради того, чтобы тот своими действиями доказал его, Поттера, правоту. Зная натуру Волдеморта, Гарри был уверен, что тот потребует от Малфоя чудовищной жестокости. А, зная трусость слизеринца, можно было предполагать, рискнет ли он отказаться доказывать свою преданность Темному лорду.

Временами в нем пробуждалось даже нечто вроде сочувствия к Драко, но Гарри тут же вспоминал, что слизеринец уже замечен в подобных делах: чуть не отравил Рона, едва не убил Кэти Белл. С другой стороны, Дамблдора он не тронул, и директор даже пытался убедить Драко перейти в Орден; но Гарри не мог позволить, чтоб с ним случилось то же, что и с Дамблдором.

Защита от темных искусств неожиданно благоприятствовала планам Дамблдоровой Армии. Урок проходил в форме сцен, имитирующих оказание первой помощи, что требовало от учеников постоянных перемещений. Гарри упустил момент, когда конверт изъяли, поскольку в тот момент изображал раненого. Но после урока все его волнения были вознаграждены.

— Это я сделал! — похвастался Рон, вне себя от счастья. — А Гермиона скопировала, и я тут же сунул обратно, никто и не заметил! Проще простого!

Гарри был искренне рад, что друг стоит спиной к Лаванде и не видит, как та кривит губы. Он считал, что у Рона есть все основания гордиться собой.