Вадим забрал оба комплекта оружия себе, а свой бывший, одолженный, вернул. Небольшой порез, на внешней стороне бедра, перевязывать отказался.

– Плохую кровь надо спустить. В лагере промою настойкой зверобоя, через пару дней следов не останется.

– У меня есть бинт и зеленка, – обратился к Мышкину Валентин.

– Пусть делает, как хочет, на такую царапину не следует обращать внимания, – подвел итог разговору Иннокентий Петрович, – Вадим, все оружие твое, но до лагеря донесем мы. Лишняя нагрузка тебе не нужна.

В лагере, бледный Вадим, дал себя уложить на постель. Фёкла промыла рану. Иннокентий Петрович профессионально наложил повязку.

Проблемы с продовольствием, а особенно дефицит соли, сделали мародерство допустимым. Обыск убитых дал только деньги и украшения, это натолкнуло на мысль, что припасы оставлены недалеко от лагеря. Моська уверенно взяла след, и, буквально, через час привела к дереву, на котором висел мешок с продовольствием. Там была соль, мясо, крупа и даже котелок.

На следующий день рана у Вадима не воспалилась, и все вздохнули с облегчением.

Глава 8.

Сладкая ночь.

Поиск жилья не отнял у Коробова много времени. Росава довела обоз до небольшой усадьбы, внутри города, пошепталась со старичком-хозяином, и вопрос был решен. Владимиру Александровичу Росава назвала сумму оплаты и условия проживания, не спрашивая его согласия, не ожидая благодарности. Откуда-то появилась хозяйка, начала указывать, где что брать, куда относить, чего трогать нельзя. К полудню, на летней кухне, был готов завтрак, или обед, еда из одного блюда – полбы.

Росава исчезла раньше, чем Коробов успел договориться о встрече. Ходить по городу, в поисках приключений, Владимир Александрович запретил. Сбор информации, пока, ограничил хозяевами. Новости потрясли и Коробова, и Олега. Евгений отнесся к убийству князя философски, всё, что ни делается – к лучшему. Мало того, счел действия современников правомочными, адекватный ответ на незаконный арест.

– Надо всю мелочь пузатую перестрелять, оставить одну великокняжескую семью. Вот и будет на Руси централизация. Чингисхан придет, а у нас крепкая власть, – вещал Евгений.

– Чингисхан давно умер, на Русь его потомки нападут, – поправил Женю Олег.

– Через девять лет, – тщательно пережевывая, опостылевшую в дороге, полбу, уточнил Коробов.

– Нападут? Так скоро? – испугался Женя.

– Нет. Чингисхан коньки отбросит. До битвы на Калке осталось пять лет. А до захвата Руси еще далеко, лет двадцать. Надо посмотреть записи. И вам подучить материал не помешает.

– Бук надо было брать, там сотни книг, и тысячи карт поместить можно было, всякие изобретения и чертежи, – размечтался Женя.

– Если бы я ноутбук сюда протащил, то изменения могли быть настолько серьезны, что обратной дороги в 21 век уже не было. Негативный опыт у меня уже есть. Поэтому немного карт, немного записей по истории, и немного запасов для меня, любимого, – похлопал себя по животу Коробов.

– По поводу запасов подробнее, если можно, – заинтересовался Олег.

– Это совсем не то, что вы ждете. Запасы семян, для следующего года. Морковка, петрушка, укроп, подсолнечник, свекла, тыква …

– Тыква зачем? – расстроился Женя, – тыкву только бабушка ест, картошку надо было брать, помидоры.

– Ты сумку, с комплектом для выживания в 13 веке, еще в Воронеже разбирал. Не видел семена? – удивился Коробов.

– Такой легкий пакет? Написано «беречь от воды»? Я не стал вскрывать.

– Молодец. Есть там картофель, только в семенах, – успокоил Женю Владимир Александрович, – пожилому человеку нужно привычное питание.

– И табак есть? – стал потирать руки Олег.

– Зачем он нам через год? Олег, одумайся! Я такого соблазна не хочу. Олег расстроился, как ребенок, у которого отобрали игрушку.

– Нет, Владимир Александрович, пару-другую чертежей надо было прихватить, – заупрямился Женя.

– Каких? Оружие у нас есть. Копированию не поддается. Мельницы и токарные станки известны со времен Рима. В железном хламе, захваченном у Китина, лежит ручной миксер. Сделать его копию можно хоть сейчас. Кому он нужен? – скептически улыбнулся Коробов, – А пресс, для выдавливания подсолнечного масла, я смогу сделать сам без чертежей. Хотя уверен, мы его купим.

На второй день охранники, нанятые в Мценске, засобирались обратно. Старший брат предупредил Олега, что формируется караван в том направлении. Он хочет поискать работу. Олег притормозил его, сам пошел уговаривать Коробова, в неспокойное время разумно придержать надежную охрану при себе.

Владимир Александрович согласился с доводами. Запаса денег хватало на целый отряд. Четверо охранников могли оказаться кстати.

– Женя неодобрительно отзывался о качестве мечей наших охранников? – напомнил Коробов.

– Да. У младшего брата не сталь, а дешевое железо. У остальных терпимо, но даже у разбойников лучше было. Не следовало нам все продавать.

– Ну, одна сабелька на дне твоей сумки лежит, – напомнил Коробов, – и два кинжала у Жени.

– Саблю я себе приготовил, учиться буду. А у кинжалов отделка дорогая, дамские штучки.

– Вернемся к нашим баранам. Контракт пока до зимы, до первого снега. Оплату поднимай на десять процентов. В условия контракта внеси замену оружия и брони, и ежедневные тренировки. Выдай аванс, чтобы не торопились продавать старье, иначе торгаши обдерут их, как липку. С покупкой оружия не спешите, выбирайте лучшее.

– Владимир Александрович, может, Вы еще со мной в оружейную лавку пойдете? – засмеялся Олег.

– Извини, нервы. Росава что-то не приходит.

– Вы серьезно? Запали на купчиху?

– Характер у нее, конечно, не сахар. Но утром того дня…мне показалось, что это не только секс с её стороны, – засмущался Коробов.

– Боже мой! Что с нами творят эти бабы! Я забираю всю компанию, мы в публичный дом. До утра не ждите.

– Не думаю, что здесь есть публичный дом, – сухо поправил Олега Коробов.

– Не знаю, не знаю. Но женщины нетяжелого поведения есть везде и всегда.

Только затих громкий смех и плоские шутки, охотников до продажной любви, как в ворота просочились две женщины. Росава со служанкой. Узнав, что Коробов один, все ушли до утра: хозяева спать в баньку, охрана отдыхать в кабак, Росава дала задание служанке, и отправила ее домой. Дела отложили до утра.

Утром поговорить не удалось, Росава опять разбудила Коробова затемно. Владимир Александрович посмотрел на часы. Четыре утра!

Через час рассвело, Росава быстро оделась, пообещала вернуться до полудня и убежала. Необыкновенно юная, свежая, полная сил. На зависть Коробку. Тот лежал без сил, но довольный и гордый собой. Не успел он заснуть, как пришла пьяная, сытая, довольная компания.

Женя и Олег были такие пьяные, что заметили состояние Владимира Александровича не сразу. Секунды через две.

Вместо долгих рассказов, похвальбы о количестве выпитого, о женщинах, удовлетворенных этой ночью, о разбитых кружках и головах, начались расспросы.