— Конечно нет, Рубо, — устало возразил Дамблдор, — но не уверен, что…

— Мальчишку надо изолировать, — тут же отозвался низкий блондин, сидящий рядом с Грюмом, который косился не то что подозрительно, а словно выбирая заклинание которое собирался к нему применить, — что бы ни с кем не связывался.

— Ага, — гаркнул Грюм, — в башню и под замок.

— Максимум что мы можем сделать, это отменить его занятия по Травологии, Прорицаниям и другой белиберде, не нужной на его курсовой, что бы он меньше был на глазах, — сухо отчеканила профессор МакГонагалл, — походы в Хогсмид запретить и выделить отдельную спальню. А если вы вообще хотите сделать из ребенка отшельника, — фыркнула она, — можно исключить из команды по квиддичу и попросить сдать все предметы экстерном.

— Отличная идея, — закатила глаза миссис Фигг, — а лучше вообще посадить его в тайную комнату и запереть всевозможными заклятьями, что бы его друзьям было интереснее его откапывать. Может, бросит планировать эту муть? Может поинтересуемся, как найти наследницу Хаффлпафа?

— Ну это просто, — прокряхтел старичок БарРомео, — надо лишь дать каждой девчонке в этой школе подержать посох Хельги. Он сам нам покажет свою хозяйку.

— Гениально, — возвела глаза к небу миссис Уизли, увидев которую, Гарри чуть не осел на пол, — сначала будем прятать Гарри от девчонок, а потом прямо перед носом устроим парад!

Гарри уже не мог терпеть — его просто в открытую обсуждали. Интересно, они когда-нибудь доберутся до обсуждения странной растрепанности его волос?

— Вообще от этого пацана одни проблемы, — взмахнул руками Рубо Экинс, — не легче ли найти ему девушку и запереть их обоих в башне? Или где-нибудь в подземельях…

— Господа, — взмахнул руками Дамблдор, призывая к тишине, — собрание начинает походить на балаган, не думаете? У нас остался еще один вопрос, который мы не обсудили — феномен с магусами.

— Ничего, — громко проговорил странный мужчина с длинными белыми волосами и ушами, заостренными к верху, — я просмотрел несколько старых фолиантов — это единственный случай. Вот только одна странность. Еще ни один волшебник, победивший таких сильных противников, как с Наншен, или Гриндевальд, не был обычным волшебником. И вы, профессор Дамблдор, и известный всем нам Энрико Бонтефаулус — были магусами.

— И это еще не все! — глухо вздохнула одна очень старая особа, лицо которой, казалось состояло только из морщин, — в записях Бонтефаулуса есть одна очень интересная деталь… милочка, — посмотрела она на Джес, — я просила прочесть это… пожалуйста…

Джессика кивнула.

— «Это было ужасно. Особенно лицо Марты, после того, как ей сказали, что ее ребенок мертв. Доктор Леенс сказал, что при рождении он еще был жив, но спустя пару секунд легкие переслали принимать воздух. Такое случается в медицине. Бенхард сказал, что это была девочка и что произошла какая то странность. Пока младенец был еще жив, ткань, в которую его завернули стала менять свой цвет. Странный феномен…»

— Есть возможность, — перебила Джессику старушка, — что дочь этой некой Марты была магусом.

— Тогда получаться, — подхватил мистер Даггер, — схожая ситуация!

— Но такая же необъяснимая, как и первая, — заметила старушка, теребя сморщенной рукой подол своего белого платья, — Мы так и не придвинулись к желаемому ни на шаг. Лучше вернуться к предыдущей теме — мы так и не решили, что сделать, что бы «красавчик Поттер» не вовлек новых лиц в эту кровавую игру…

Спустя несколько часов нудных разговоров, в которых члены ордена подсчитывали шансы и придумывали планы защиты «этого Поттера» от влюбчивости, у Гарри уже не было никакого желания находиться в этом дурацком узком помещении. В его жизни порылись, в его чувствах порылись, в характере тоже, в прошлом, в будущем и даже в его табеле успеваемости. После того как миссис Уизли изрекла великую фразу: «такой чуткий, готовый всегда помочь», Гарри злорадно подумал, что если бы не официальные мантии и наличие мужчин, то это собрание было бы лишь жалким подобием девичника. А когда в ход пошли фразы типа «высокий и сильный» и «возмужал и стал привлекательным», Гарри уже почувствовал, что давно перестал краснеть от злости или смущения. Он откровенно скучал.

И как же он был счастлив, когда собрание кончилось!

Дождавшись, пока все Защитники уйдут из зала, Гарри провел палочкой по стене и вышел в коридор. Спустя секунду чья-то рука увлекла его в тень.

— Тшш, — прошипела Джессика, приложив палец к его губам, когда он захотел что-то сказать, — не шуми.

Гарри выдохнул и внимательно посмотрел на Джес. Под ее глазами залегли мешки, лицо посерело.

— Гарри, держись подальше от девчонок, ничем не показывай, что ты чем то заинтересован, на уроках сиди только с парнями, — горячо зашептала она, — уверена, улыбнись ты кому-нибудь на обеде, тебя засадят в подземелье! Я постараюсь что-то придумать… наконец-то начнутся курсовые… ох, Гарри, мне так жаль…

— Ладно, ладно, — прошептал Гарри, приобняв девушку, — спасибо, что помогла мне увидеть это собрание… столько полезной информации, — съехидничал он.

— Ой, — Джессика подскочила, — мне надо бежать. Бегом в спальню, будто тебя здесь и не было…

Она встала на цыпочки и, чмокнув его в щеку, набросила на него мантию невидимку и наугад толкнула к лестнице. Гарри бросился вперед, бросив прощальный взгляд через плечо, и услышал ее отдаленный шепот.

— Удачи…

Глава 21. Матч

Недели шли со скоростью Хогвартс-экспресса. Уроки сменялись отдыхом, отдых квиддичем, а квиддич сном. После первых пяти дней после собрания Ордена Гарри перестал замечать поведения профессоров, пытающихся занять его еще больше. МакГонагалл предложила расширить курс Гарри до изучения медицины и курса анимагии, а Снегг объявил, что у него нет времени возиться с «этими тупыми Уизли и Лонгботтомом», поэтому заниматься с ними пришлось ему, великому Гарри Поттеру, который единственный из этих олухов все-таки осилил СОВУ. В общем это отнимало время. Курсовые занятия должны были начаться уже через неделю после матча по квиддичу, ровно с началом зимы. Рон кое как все-таки добился неплохих успехов в зельеворении, а после того, как Гермиона присоединилась к Гарри в качестве учителя, и Невилл смог кое-что запомнить.

В день матча Гарри проснулся рано. Все еще спали, когда он, переодевшись, спустился в гостиную. К его удивлению, перед камином кто-то сидел. Это была Реббика, обставленная всевозможными лаками. Она наносила на ногти какие-то узоры, что-то приговаривая.

— Доброе утро, Ребби, — Реббика вздрогнула и оглянулась.

— Доброе, — ответила она, — если выиграем. Что ты так рано подскочил?

— Я капитан или кто? — усмехнулся Гарри, падая в кресло, — а ты почему?

— Как можно спать, когда на твоих ногтях лак дневной давности? — Реббика закрыла лак и осмотрела ногти, — отлично. Как тебе?