— Он сказал, что Гермиона помогает ему с уроками за деньги, — соврал Гарри и прочитал в глазах Гермионы благодарность.

— Это же неправда, Гермиона? — тут же кинулся на нее Рон.

— А ты как думаешь, Рон? — спросила она. — Хотя от тебя я могу ожидать чего угодно — ты же два года назад меня обвинил, что я братаюсь с врагом!

— Пойдем, Гермиона, — сказал Гарри, набивая карманы булочками, — потом поем.

Они вышли из зала, и на большой лестнице столкнулись с Дамблдором. Он промолчал, а Гарри сделал вид, что не заметил его. Ребята поднялись на третий этаж восточного крыла, который когда-то был запрещенным. Гарри сел на корточки и достал из кармана булочку, а Гермиона отошла к окну.

— Так что ты решил, Гарри? — спросила она. — Насчет нас?

— Так ты не дала Виктору ответ?

— Нет, и не дам, пока не услышу ясного ответа от тебя, — очень по-взрослому, сказала Гермиона. — Мне показалось, что ты сам не уверен — поэтому и пошел "гулять".

— Я уже все тебе сказал, Гермиона, — тихо сказал Гарри. — Ты и Рон слишком дороги для меня, чтобы я мог вас потерять.

— Меня интересуют только твои чувства ко мне, — спокойно ответила Гермиона.

— Мои чувства могут лишить тебя жизни, поэтому лучше тебе не думать о них, — ответил Гарри, вставая. — Я не хочу причинять тебе боль, Гермиона.

— Ты ее причинишь, если скажешь мне неправду, Гарри.

— Моя жизнь слишком опасна, чтобы ты была рядом со мной, Гермиона. Я уже говорил тебе, что не хочу повторить судьбу одного человека.

— Мне просто нужен твой ответ, Гарри.

— Какой именно? — спросил Гарри. — Нравишься ли ты мне как женщина?

— Да. Ты ведь так мне и не ответил за завтраком, — сказала Гермиона, поворачиваясь к нему лицом. — Я хочу услышать ответ.

— Да, — тихо сказал Гарри, подходя к ней. — Теперь понимаю, как я был слеп раньше и не замечал, что ты не только моя лучшая подруга. Только мои чувства к тебе и сейчас до конца мне не понятны. Я только знаю, что ты очень мне дорога, Гермиона. И не только, так подруга. Как девушка, как…

— Я ждала, что ты скажешь мне именно эти слова, Гарри, — еще ближе подошла Гермиона. — Больше не говори ничего — твое признание прекрасно твоими сомнениями. Я ведь, как никто другой, знаю, что ты чувствуешь на самом деле, сомневаясь. Почти все мужчины так говорят о любви. Они боятся даже произносить это слово вслух, боясь, что будут выглядеть смешно.

— Гермиона, но мои слова не могут изменить моего решения, — тихо сказал Гарри. — Пойми, если Волдеморт узнает, что я люблю тебя…

— Он не узнает, Гарри, — успокоила его Гермиона, беря за руку. — Потому что я не буду говорить тебе о своих чувствах до тех пор, пока ты не победишь его.

— Но на это могут уйти годы! — противился Гарри. — Ты не должна ждать меня, Гермиона, не должна! Виктор любит тебя, он окружит тебя заботой и любовью…

— А что мне сказать себе? — ответила Гермиона. — Что я должна сказать себе, Гарри? Прикинуться, что я без ума от Виктора, думая о тебе? Зачем я буду причинять ему боль дважды?

— Ты прекрасный человек, Гермиона, — тихо сказал Гарри, прижимая ее к себе. — Но так будет лучше для всех. Пока Волдеморт жив — я не могу позволить себе рисковать тобой. Прости…

— Я подожду, Гарри, — прошептала Гермиона, обнимая его за плечи. — Я просто молча буду ждать твоей победы. А потом, если ты не разлюбишь меня — мы будем вместе.

— Ты — чудо, Гермиона, — закрывая глаза, сказал Гарри, несмело касаясь ее губ.

— Я только прошу тебя об одном, Гарри, — прошептала она, запуская руку в непослушные черные волосы юноши, — уцелей.

Гарри не ответил, просто крепко прижал девушку к себе и стал страстно целовать ее. Он не мог сейчас думать ни о чем, кроме того, что происходит сейчас на третьем этаже когда-то запретного крыла. Гермиона отвечала на его ласки так, как будто они прощаются навсегда. Она не знала, будет ли у нее еще когда-либо возможность обнимать Гарри.

Их отвлек звон колокола, извещающего о начале урока. Гермиона схватила сумку и побежала сломя голову на урок. Гарри не стал торопиться: он повернулся и посмотрел в окно, отгоняя мысли о том, что только что произошло. Подождав пару минут, Гарри поднял сумку и пошел на урок Защиты.

— Профессор Люпин, простите, я снова опоздал, — постучав, извинился Гарри. — Но тут же увидел, что рядом с Люпиным стоит Дамблдор.

Гермиона, видимо успела сеть за парту до прихода директора.

— Входи, Гарри, — напряженно сказал Люпин, не скрывая волнения. — Директор хотел тебя видеть.

— Чем обязан вам такой честью, директор? — растягивая слова, спросил Гарри, медленно проходя по комнате.

— Я пришел сообщить вам, мистер Поттер, — очень грозным тоном сказал Дамблдор так, что весь класс от испуга вздрогнул, — что если вы не явитесь сегодня в назначенное время и место для отбытия наказания, которое я вам назначил, то я буду вынужден подать в министерство образования прошение о вашем исключении из школы.

В комнате раздался дружный вздох, только Малфой хихикнул.

— Тогда не теряйте времени, директор…

— Я прошу вас подумать, мистер Поттер! — не дал договорить Дамблдор. — Я настоятельно прошу вас подумать.

— Гарри, ты должен подумать, — вставил Люпин, глядя на Гарри с грустью.

— Если вы собираетесь заставить меня делать то, о чем говорили час назад — я не изменю решения, директор, — спокойно ответил Гарри.

— Своего решения я менять так же не намерен, мистер Поттер, — парировал Дамблдор. — Но у вас еще есть время до шести вечера, чтобы одуматься. Извините, профессор Люпин, что прервал ваш урок. До свидания.

И Дамблдор вышел, не глядя на Гарри.

— Садись, Гарри, — спокойно сказал Люпин.

— Простите, профессор, но не могли бы вы уделить мне минуту, — неожиданно попросил Гарри. — Сейчас. Мне нужен ваш совет.

— Ребята, прошу нас извинить, — поклонился классу Люпин и показал Гарри, чтобы тот поднялся в комнату. — Что ты творишь, Гарри? Что ты опять сказал Дамблдору, что он даже готов исключить тебя из школы?!

— Не нападай, Римус, — прервал его Гарри. — Я не могу пойти ему навстречу, понимаешь?

— Нет, не понимаю, Гарри! — разозлился Люпин. — Даже Снэйп не одобрил бы твоего поведения! Чего ты добиваешься?

— Ты не понимаешь?! — крикнул Гарри. — Я устал, что он принимает меня за ребенка; устал, что он принимает решения за меня — я уже взрослый!

— Гарри, это не стоит того, чтобы бросать учебу и ставить свою жизнь под угрозу!

— Мне и здесь каждый день угрожает опасность! Не дави на меня, Римус!

— Гарри, ты должен прийти в шесть вечера в подземелье, проверишь рефераты и все! — сказал Люпин. — Можешь даже не смотреть в его сторону!

— Я не могу, Римус, — быстро сказал Гарри, — я должен в девять вечера быть в подземелье, но не с Дамблдором.

— Что? — выдохнул Люпин. — А с кем?

— Час назад я видел Снэйпа, — тихо сказал Гарри. — И в девять вечера он пригласил меня к себе в личные комнаты.

— Ты…, - задыхался Люпин от волнения и возмущения, — ты видел Снэйпа и не сказал Дамблдору? Гарри, да ты что? Немедленно сообщи ему!

— Я не могу, Римус! — закричал Гарри. — Этим я предам Снэйпа — он просил не говорить никому! Тем более, старику!

— Но, Гарри, Дамблдор должен уговорить его вернуться!

— Снэйп не будет его слушать, он сказал мне, что не примет извинения старика, — ответил Гарри. — Я попытался его отговорить, но тщетно. Он уже все решил.

— Что он решил?

— Обещай, что ты не скажешь Дамблдору, Римус! — потребовал Гарри.

— Я не могу тебе такого обещать, Гарри! — кричал Римус. — Это очень важно для…

— Дамблдора. Это важно для Дамблдора, но не для Снэйпа, — Гарри уже пожалел, что сказал Люпину. — Снэйп решил покончить с собой, дал мне возможность поговорить с ним последний раз.

— Что? — казалось, что Люпин сейчас рухнет на пол от ужаса. — Покончить с собой? Тем более Дамблдор должен знать!

Люпин рванулся из кабинета, оттолкнув его с дороги, и, буквально, слетел вниз по лестнице. Класс не слышал, о чем они говорили, но поняли, что там была ссора.