— А в особенности тем, кто завидует моей судьбе и образу жизни, — продолжил Гарри, повышая голос от фразы к фразе, — помимо моей внешности, я предложу сначала убить родителей, затем самых близких, а потом и дальних родственников; научу убивать людей, научу жить в отчаянии и без какой-либо надежды на будущее. Я научу, как желать девушку, но обходить без нее, боясь, что ее выкрадут, чтобы добраться до тебя.

В зале повисла гробовая тишина.

— И может тогда, в конце концов, когда на свете будет много двойников Гарри Поттера, — уже кричал Гарри, — на меня перестанут пялиться, как на картину; и, если совсем повезет, то Лорд Волдеморт убьет кого вместо меня, так как не сможет отличить настоящего Поттера от двойника.

Дамблдор спрятал лицо в ладонях, МакГонагалл даже не заметила, как из ее глаз потекли слезы, а Снэйп опустил глаза, делая вид, что что-то ищет под столом.

— Ну? — громко произнес Гарри. — Есть желающие стать Гарри Поттером? Я готов сделать огромные скидки первым десяти!

Никто не проронил ни слова.

— Тогда прекратите пялиться на меня! — проорал Гарри. — Если еще раз я услышу за своей спиной шепот обсуждения, какой я герой, что снова выжил после схватки с Волдемортом, клянусь, я буду каждого награждать чем-то из своего знаменитого образа! И обещаю, что я начну не со шрама!

После этих слов Гарри сел обратно за стол и как ни в чем не бывало, продолжил завтракать. Школа была в таком шоке от слов Поттера, что несколько минут в зале было только слышно, как Гарри стучит вилкой по тарелке, пытаясь справиться с беконом. Но дрожащие руки не позволили парню нормально поесть, поэтому Гарри допил чашку кофе и быстро вышел из зала, не оглядываясь ни на кого.

Он вышел из дверей Большого зала и направился к выходу из замка. Там его встретили авроры.

— Вы куда-то собрались, мистер Поттер? — спросил один из них.

— Да, подышать воздухом, — резко ответил Гарри.

— Вам разрешили выйти, мистер Поттер? — спросил второй.

— Нет, но меня это не остановит, — еще резче ответил юноша.

— Простите, мистер Поттер, но мы вас не выпустим из замка без разрешения директора, — сказал аврор.

— Да ну? — вскинул бровь Гарри. — Сразимся, что ли?

Гарри достал палочку быстрее, чем авроры.

— Считайте, что вы уже мертвы, — констатировал Гарри, — вы слишком медлительны для меня, господа авроры. Выпустите меня.

— Поттер! — послышался голос Мастера Зелий.

Гарри обернулся как раз в тот момент, когда Снэйп подошел к нему.

— Опусти палочку, Гарри, — мягко сказал Снэйп, — господа, выпустите его, я пойду с ним. Не больше десяти минут, так что не надо никому докладывать, господа.

Авроры кивнули и открыли дверь. Гарри вышел на улицу уже залитую лучами летнего солнца. Зеленая трава наполнялась цветом с каждым проблеском света сквозь еще не успевшие уплыть облака. Кое-где еще блестели капельки росы, напоминая пролитые юношеские слезы. Но вся эта красота не радовала Гарри. Попросту говоря, он даже не замечал, как прекрасна природа.

— Я не умею говорить таких теплых слов, как Дамблдор, — сказал Снэйп, идя рядом с юношей, — все, что ты сейчас сказал, верно. Жестоко, но правильно. Я тебя понимаю, Поттер. Но больше так не срывайся. Слышишь меня, держи себя в руках, Гарри! Незачем всем показывать, как тебе тяжело, потому что тебе все равно никто не поможет. Никто не помогает, потому что не знают, что это такое. Ты понял мои слова, Гарри?

Снэйп остановил Поттера рукой, заградив ему дальнейший путь и развернул к себе. Профессор потрепал парня по волосам, уже местами поседевшим.

— Я знаю, что ты не можешь смириться с теми потерями, который выпали на твою долю, — тихо сказал Снэйп. — Мне жаль, что такая ноша выпала ребенку, еще не понявшему, как жить, будучи волшебником, но уже столкнувшимся с невероятным злом. Но теперь ничего не изменишь, Гарри, и у тебя есть только один путь, только один — победить это зло. Ты не один, тебе помогает самый могущественный маг в истории — Дамблдор. Тебе помогаю я, чем могу. У тебя есть друзья, мало, но они есть. И ты должен взять себя в руки, собраться и победить. А я помогу тебе, пока жив.

Снэйп посмотрел в его зеленые глаза, полные тоски и боли.

— Сейчас ты страдаешь от своей и от чужой боли, — продолжил Снэйп, — научись от нее избавляться. Пропускай ее мимо себя, как воду сквозь решето. Иначе тебя не хватит. Тебе нет семнадцати, а твои волосы покрыла седина. Конечно, я могу подсказать тебе, как избавиться от этого. Но эта седина лежит не только на твоих висках, Гарри, она на твоем сердце, а это плохо. Ведь, как сказал Дамблдор, твоя победа — в твоем сердце. Наполни его любовью. Если не к женщине, но к природе, к друзьям, к учебе, к чему угодно, что тебя радует. Не бросай Квиддитч, потому что там ты счастлив. Твое плечо не так слабо, как тебе сказали врачи. Ты можешь играть, если хочешь. Ты должен простить Гермиону Грейнджер, если любишь ее, потому что она готова покончить с собой из-за того, что поддалась на уговоры Крама, любя тебя.

— Откуда вы знаете? — спросил Гарри.

— Ты же знаешь, что мне нет равных в Окклюменции, Поттер, — ответил Снэйп и улыбнулся. — Ты хочешь услышать свои оценки за экзамены?

— Я их предсказал, Мастер, — сказал Гарри.

— Пойдем, — легонько подтолкнул юношу в спину Снэйп, — уроки еще неделю будут идти.

— Сейчас будут Зелья? — спросил Гарри.

— Не рад? — усмехнулся Снэйп, и тут Гарри вспомнил, что забыл сказать что-то очень важное.

Он резко затормозил, вместе с ним Снэйп остановился.

— В чем дело? — спросил Снэйп.

— Сэр, профессор, — начал Гарри, — я не могу найти слов, чтобы выразить вам мою благодарность за то, что вы снова и снова спасли мне жизнь. Вы едва не погибли сами, чтобы спасти меня во второй раз в тот вечер. Я не знаю, что еще сказать…

— Не говори ничего, — прервал его Снэйп. — Я все знаю, Поттер. Я давно все знаю про то, как ты ко мне относишься. Не думал, что буду так общаться с тобой, с сыном того, кого я презирал всю жизнь.

— Спасибо вам за все, сэр, — сказал Гарри.

— Урок начнется через три минуты, — сказал Снэйп, широкими шагами идя к каменной лестнице, — ты же не хочешь, чтобы я снял с тебя баллы за опоздание?

Гарри побежал вперед Снэйпа, чтобы никто не подумал, что они разговаривали. Рон протянул другу сумку, которую успел принести из их спальни.

— Ну, ты как? — спросил Рон. — Гулял?

— Проветривал мысли, — ответил Гарри более спокойно после разговора со Снэйпом. — Я перегнул.

— Ты все правильно сказал, — покачал головой Рон, — как только ты ушел, Дамблдор так грозно говорил со всеми, напугав первокурсников почти до обморока.

— И что он сказал?

— Чтобы не пялились на тебя и оставили в покое, — ответил Рон. — Дамблдор попросил относиться к тебе как к обычному студенту и не показывать пальцем. А еще он сказал, что ты передал его мысли только в грубоватой форме.

— Я рад, что ему понравилось, — съязвил Гарри.

— Слушай, Гарри, — тихо сказал Рон, — я хотел поговорить с тобой об одном…

Но Рон не успел договорить, потому что пришел профессор Снэйп и запустил класс внутрь. Гарри сел за первую парту, как обычно, Мастер Зелий встал рядом с ним, присев на край своего стола. Гарри заметил, что Снэйп выглядит так же, как после принятия омолаживающего зелья.

— Итак, — начал Снэйп в обычной надменно-презренной манере, — спешу вам сообщить результаты ваших экзаменов по Зельям.

Класс судорожно заерзал.

— Хотя на меня и оказали давление со стороны директора, — спокойно сообщил Снэйп, — мне удалось-таки поставить вам приблизительно те баллы, которые вы заслужили за ваши знания.

Половина класса схватилась за головы.

— Таким образом, — нагнетая обстановку продолжил Снэйп, — среди вас есть те, кто получил оценку «неудовлетворительно» за экзамен. Правда, к моему великому сожалению, таких студентов только четверо. Это…