— Он действительно сирота? И тоже родственник Дженни? — интересуется Ник.

— Нет, он не сирота. Его родители в тюрьме. Они слишком долго играли с огнем, и в конце концов выбрали не ту сторону. Но он действительно родственник Элис, двоюродный брат, если быть точным, а следовательно, он тоже племянник Джейн. Его мать и моя… теща — родные сестры.

— Звучит запутанно, — говорит Джейн.

— В старинных семьях всегда так. Множество браков между близкими и знакомыми, и в результате все друг другу какая-нибудь да родня. Но мы отвлеклись, — я достаю из кармана кольцо. — Сейчас рано говорить о том, отпустите вы Люси в магическую школу или нет. Ее пригласят только через пять лет, а к тому времени война, я надеюсь, закончится, и вы будете точно знать, с чем имеете дело. А сейчас речь идет о вашей безопасности. Вы знаете, что такое порт-ключ?

Оба отрицательно мотают головами.

— Эта вещь может переместить человека, касающегося ее голыми руками, в определенное место. Порт-ключи бывают разные: некоторые зачарованы так, чтобы сработать в определенное время, некоторые вообще стационарны и работают постоянно. Это кольцо отзовется на кодовое слово, — я кладу его на журнальный столик, и Джейн тянет к нему руку. — Погодите, не трогайте, — убедившись, что никто из нас не касается порт-ключа, я продолжаю: — Это слово — «Эванс». Запомнили?

Хадсоны кивают.

— При активации кольцо перенесет всех, кто будет его в этот миг касаться, в таверну под названием «Три метлы». Тамошняя трактирщица, Розмерта, в курсе всего и вам поможет. Кроме того, если порт-ключ сработает, то в ту точку, где это случится, явится отряд… авроров. Вроде вашей полиции. Есть вопросы?

— Пожалуй, нет… — задумчиво говорит Ник, потом хитро улыбается: — Так что, мы с вами коллеги? Я много лет отработал в полиции, потом был вынужден уйти — из-за травмы. Подстрелили неудачно.

— Тогда уж с моей женой, — усмехаюсь я. — А я всего-навсего школьный учитель.

— Ну надо же, — всплескивает руками Джейн. — Совсем как я.

— И как же вы в это дело ввязались? — интересуется Ник.

Наверное, я никогда не перестану бояться этого вопроса. Или любого другого о моей юности.

— Когда мне было семнадцать… я имел глупость вступить в организацию, которую несколько лет назад возродили эти наши… экстремисты. Я быстро понял, во что вляпался, но выпутаться было практически невозможно, так что оставался только один путь… — я умолкаю и с удивлением понимаю, что мне отчего-то не безразлична реакция этих, в общем-то, чужих мне людей. Старею я, что ли…

— А, — понимающе кивает Ник, — значит, разведка.

— Вроде того.

Меня как-то сразу отпускает, но разговор дальше продолжается вяло. Чувствуется, что Хадсонам хотелось бы обсудить сложившуюся ситуацию наедине и меня не выставляют за дверь исключительно из вежливости. Наконец часы бьют девять, чем дают мне наилучший из возможных повод вежливо откланяться.

Все-таки Поттер на удивление легко ведется.

Ладно, на эту чертову осу я действительно сел. И ходить потом некоторое время было… гм… неприятно. И вообще, если есть, кому носить тебя на руках, то почему этим не воспользоваться?

Но с велосипедом я их обоих просто обвел вокруг пальца! Даже неинтересно. Стоило пару раз взвизгнуть да пошире распахнуть глаза — и привет, Поттер готов. Нет, серьезно, он искренне поверил, что мне плохо, что я боюсь, и в результате так и таскал меня до самого вечера.

Ну что тут скажешь? Идиот.

А этот его маггловский приятель? Ох, как же я развлекался… По себе знаю, ничто так не нервирует человека, как сочетание перепуганного ребенка и транспортного средства. Конечно, я «пугался» в меру. Еще не хватало, чтобы этот маггл в приступе неуверенности во что-нибудь врезался и меня покалечил. Пришлось сдерживаться.

Вообще, занятная штуковина этот велосипед. Хотя с метлой, конечно, не сравнится. Ах, где же теперь моя метла… нет, об этом лучше не думать. Они же не знают, что я варил, а значит, прежний вид мне можно вернуть только с помощью мандрагор… А следовательно, никак не раньше октября, если я правильно подслушал Поттера и Северуса.

Постепенно у меня складывается дикое впечатление, будто Северус искренне привязался к этому гриффиндорскому придурку. Иногда они отдают меня рыжей Элис и ведут задушевные беседы в библиотеке. О зельях, надо полагать. Брр…

Кстати, очень интересно, кто эта Элис. Она иногда чем-то странно напоминает мне маму. Такая же приставучая…

В целом, я уже почти смирился. Меня только мучают две вещи: во-первых, мне отчаянно скучно и до смерти хочется хоть что-нибудь почитать, а во-вторых, я с ужасом думаю о том, как в сентябре вся школа сможет лицезреть меня в таком виде. Честное слово, лучше бы я умер…

Северус возвращается от Хадсонов явно не в настроении. Весь остаток вечера он невнятно ворчит то на меня, то на Гарри, а потом рано уходит наверх, — под предлогом, будто его ждут не дождутся учебные планы на осенний семестр, так что мы с Гарри остаемся вдвоем на кухне гонять чаи.

Некоторое время мы просто сидим молча и глядим, как над чашками поднимается ароматный пар.

— Слушай, — вдруг произносит Гарри, и я вижу, как его щеки заливает легкая краска, — а он тебе правда нравится… ну то есть, вы с ним… ты его… — смутившись, он опускает нос едва ли не в чашку.

Мне вдруг приходит в голову, что ему совершенно не с кем поболтать о таких вещах — из взрослых, я имею в виду. Бедняга Сириус погиб, а с Ремусом у мальчика, по-моему, отношения как-то не сложились, уж не знаю, почему. Не с Дамблдором же ему о девушках разговаривать!

— Правда. А что?

— А… а как ты узнала? — еле слышно спрашивает он, не отрывая взгляда от скатерти.

Хороший вопрос.

— Сложно сказать, — я пожимаю плечами. — Сев жутко симпатичный, с ним можно поговорить обо всем на свете, он фантастически здорово целуется, и у него потрясающая за…

М-да, что-то я увлеклась. Бедный мальчик аж чаем поперхнулся.

— Тонкс, честное слово, я могу обойтись без таких подробностей! — восклицает он, наконец откашлявшись.

— Извини. В общем, да, он мне очень нравится. А почему ты спрашиваешь? Есть кто-нибудь на примете?

Он опять краснеет.

— Не знаю. Может быть.

— Ну? Ты же знаешь, — подмигиваю, — я тебя не выдам.

— Луна Лавгуд, — вздыхает Гарри. — Ты ее не знаешь, наверное. Она из Рейвенкло, на год младше меня. И такая странная — никак не поймешь, что у нее на уме на самом деле. Но Луна… не знаю… милая. И умная, просто этого никто не замечает, потому что она говорит всякие необычные вещи. И… — он рассеянно запускает пальцы в волосы и умолкает, окончательно смешавшись.

Лавгуд? Мне кажется, откуда-то я помню это имя.

— А ее не было с вами тогда… в Министерстве? — спрашиваю я, тут же обругав себя за напоминание: у Гарри тускнеют глаза, и он опускает голову.

— Была, — тихо говорит он. — Может ты и помнишь. Она такая… с длинными светлыми волосами и растрепанная.

— Гарри, вы тогда все были немножко растрепанные, — пытаюсь пошутить я, и мальчик слабо улыбается. — Но, по-моему, я помню. А что думают о ней твои друзья? Ты разговаривал с Роном или Гермионой?

— Я не могу им сказать! — восклицает Гарри, вскидывая голову. — Рон так просто считает, что Луна чокнутая, а Гермиона только начнет охать, и ахать, и давать дурацкие советы… И вообще, — он снова замолкает и принимается пристально разглядывать чаинки на дне чашки.

— Что «вообще», Гарри?

— Мне кажется, что я не имею права ни с кем встречаться. Все мои друзья и так рискуют жизнью из-за меня, — говорит он вполголоса, по-прежнему не поднимая глаз. — Это все равно что повесить на спину мишень: «Волди, убей меня, я девушка Поттера»… — он с горечью хмыкает.

— Гарри… — я осторожно беру его за руку, — а можно, я все-таки дам дурацкий совет? Пожалуйста?