Старуха всхлипнула и обхватила себя за плечи. Беловолосый подошел к люку. Повинуясь невидимым для обычного глаза жгутам силы, крышка откинулась. Демон сделал шаг, но его остановил голос зеленокожей:

– В очень немногих племенах Великой Степи есть семьи, несущие способность служить Проклятию. Их боятся и уважают, потому что служитель Проклятия может направить эту силу на головы врагов даже ценой собственной жизни, и никому не будет спасения. Я отказалась от этой ноши, выбрав мужа и детей… – старушечьи пальцы с хрустом вдавились высохшую плоть, – и не жалею об этом. Но сейчас я должна спасти тех, в ком моя кровь. Даже ценой собственной души… Я согласна на сделку с тобой, демон.

Омега замер перед разверзнутым провалом в подвал, не оборачиваясь к зеленокожей. Его губы раздвинулись, обнажая ряды острых костяных лезвий:

– Я, демон по имени Омега, согласен на сделку с тобой, Ате Олла Эскара, Благословленная Черным пламенем. Договор заключен. Выспись, мы поговорим утром.

Беловолосый сделал шаг вперед, и серый плащ зашелестел, сопровождая падение своего владельца в лишившиеся хозяек подземелья. Крышка люка с грохотом захлопнулась, оставив сгорбленную старушку наедине с ее нерадостными думами.

Айшари снилось, что она снова внутри разума Омеги. Только на этот раз не было сцены, перед которой толпились части разума наставника, а множество окон в окружающем это столпотворение мареве. В окнах сменяли друг друга всевозможные пейзажи, схемы и картины. Тело практически не ощущалось, лишь странное покалывание в ногах. Да левая рука занемела от кончиков пальцев до самого плеча. Еще одно отличие заключалось в том, что девушка смогла различить одну из фигур рядом. Это был Шиду, и легкое удивление читалось во взгляде, которым ученик палача скользил по сторонам, пытаясь рассмотреть источники голосов. Встретившись с ним глазами, эльфийка приложила палец к губам – если Омега их почувствует, то выкинет из своей головы, как в прошлый раз.

В толпе между тем оживленно спорили:

– Все равно душу старухи надо сожрать! Иначе такими темпами, – во всех окнах возникло схематичное изображение человеческого тела, рука и ноги которого были залиты чернотой. Вместе с колонками цифр и непонятных знаков эта чернота постепенно заполняла силуэт, – осталось не больше четверти цикла…

– Какого, мать твою, цикла?!

– Оборота вокруг светила, – одна из картинок изменилась, и Шиду опознал трехмерное изображение кружащейся вокруг звезды планеты. Айшари прикусила губу. Он так и не излечился полностью! Даже больше, похоже на то, что раны гораздо серьезнее, чем он предполагал. Девушка чувствовала вину, которая, объе боролась внутри нее с другими, более сложными эмоциями. Там была и взбодренная новостью неприязнь к наставнику, и опасение за исход будущих сражений… И сочувствие. Вот почему пропало множество мелких жестов, которые Омега проделывал пусть и по привычке, но с удовольствием потягивающегося на солнце кота… Айшари одернула себя – нельзя быть настолько милосердной, чтобы сочувствовать к демону.

– Даже отдав эту душу черному пламени, всего лишь удастся купить немного времени. Лучше вернуться к первоначальной идее и провести ритуал.

– Именно! Жадность сродни глупости! Ну и что, что она сама принесла свою душу на блюдечке, это что, повод ее сразу забирать?!

Девушка ощутила, как вина стала гигантом, безжалостно давя прочие карлики чувства. Помимо ран наставника, на ней кровь родни старой Орчанки. И пусть она дикарка, но она тоже чувствует боль… И теперь эта боль ведет Эскару прямо в когти наставника. Можно ли это предотвратить?

Ее отвлекла длинная и эмоциональная тирада на языке, которого никто из учеников демона не понял. Голоса, смолкшие на время сольного выступления, заполнили пространство вокруг смехом – от истеричного хихиканья до громового хохота. Сквозь смех прозвучало:

– Ага, отлично… хотя с тем, что она карга, поспорить нельзя, но это временно…

– Угу, скоро трупом станет…Или наоборот, это как повезет, – новый взрыв хохота

– Ладно, с орчакнкой проехали. Душу не брать, хотя и хочется…

Эльфийка испытала смутное облегчение. Но червячок сомнения все же остался – судьбы трех женщин и одного ученика палача полностью зависели от прихоти Омеги. Раненый демон был даже опаснее – ему было не до дурачеств, и он действовал как загнанный угол зверь. Бросался беспощадно и не раздумывая, не считая ни врагов, ни последствий. Уничтожение целой обители наглядно это показало.

– Кстати говоря, о том, кто чего хочет…

Возникло несколько видов на окружающую территорию с высоты птичьего полета. Айшари заинтересованно подалась в перед. Лес казался зеленым морем, в котором бултыхалось пятнышко опушки. На нем ровно светились три точки – фиолетовая, желтая и зеленая. А похожей на растрепанную нитку дороге карабкались еще две – яростно пульсирующая алая и загадочно мерцающая синяя. Дребезжащий старческий голос невнятно прошмакал:

– Ну с алой все ясно…

– Еще бы! – полное восторга рычание прокатилось по площади, прервав завязавшийся в дальнем конце спор о постоянстве длины года, – Это ж раджа! Причем в этот раз она осознанно идет, мстить за своих убитых!

– А-ахренеть, просто мы пахали, я и трактор! – возмутился хриплый бас, – она же по мою шкуру мага тащит!

– Причем, сынки, она как пить дать это с самого начала планировала, – снова вступил в беседу голос старика, – А та встреча в Лазурном была неожиданностью…

– Да хрен с ней, со встречей с Лазурном! Гораздо интереснее, что как только я перестал двигаться, они тоже сбавили темп, и теперь потихоньку приближаются, экономя силы!

– Думаешь, меня пасут?

– Разумеется. Пока печать в таком состоянии, достаточно иметь хоть какой-то предмет, контактировавший с моей истинной аурой…

– А такие вещи разве были?

– Конечно. Всего двадцать семь предметов, – тихое шипение волной прокатилось по толпе, и в окнах возникли вращающиеся трехмерные изображения различных предметов – от светильников в Изумрудной гавани до замшевых мешочков для жемчуга.

Удивительно высокий голос спросил, странно растягивая гласные – ученики демона никогда не слышали такого акцента:

– Итак, он меня ведет. Кто он вообще такой?

– Какая к хаосу разница? – бас переместился к другому концу площади и возобновил спор об астрологии.

– Он – добыча! – от рыка у Айшари заложило уши.

– Он – выгода, которую важно не упустить, – вкрадчивый, приглушенный шепот раздался у Шиду почти над самым плечом, – Сесть мне на хвост так чисто, что я его засек только благодаря направленной ненависти раджи – это либо опыт, либо талант…

– Лучше бы талант – задумчиво отозвался тенор, – с опытным противником придется долго возиться, и прикуп может не стоить потраченных сил…

– А не рано ли делить мощи нераспятого мессии? – резко выплевывая слова поинтересовался кто-то.

В наступившем молчании слышалось лишь несколько бубнящих голосов у дальних окон с какими-то непонятными картинками. У ученицы демона от одного взгляда на них плыли перед глазами цветные пятна и кружилась голова. Еще от дальнего окна, все еще показывающего вращающуюся вокруг светила планету, раздавался ор:

– Какие, к эдиповой маме, законы астрономии?! Тут [цензура] впору астрологию [цензура] алхимией применять надо! Это ж не просто сраный желтый карлик, каких в любой галактике как грязи, это растреклятый Озаряющий! Светило Дня и Господин полудня, мать его разэтак!!! О каких законах тут можно говорить, если нет-нет, да и выглядывает из светила его подозрительная бородатая харя, особенно в полдень?!

– Разумов на плазменной основе во вселенных тоже как конских яблок в степи! И каждый первый из них – сам себе бог, а каждый второй – еще и чей-то бог в придачу! Просто некоторые вещи даже им удобнее делать по уже готовым шаблонам, чем изгаляться, делая орбиту ромашкой!