Для связи с Цекомпом в каждой квартире есть большой экран, на котором он появляется то в одном виде, то в другом – как ему вздумается. Чаще всего, при разговорах со мной, по крайней мере, он выглядит, как человек лет тридцати, среднего роста, щупловатый и весь какой-то бесцветный – что глаза, что кожа, что коротко остриженные волосы. Даже брови и ресницы у него такие белесые, что

почти неразличимы. Если не считать этого, он выглядит вполне сносно. Однако будь я на месте Цекомпа, уж точно нашел бы себе что-нибудь поинтереснее.

Собираясь связаться с Цекомпом, я нарочно не стал выключать Компик, который стоял в режиме работы с голоса. Подумал, что, наверно, это будем важный разговор, и его стоит записать. И не пожалел об этом. Компик сделал свое дело как надо, и я сейчас просматриваю запись, удаляя лишнее, а кое-что, наоборот, добавляя. Ну, чтобы было понятно, кто когда говорит и что я при этом думал.

Внимательно выслушав меня, Цекомп некоторое время молчал. Долго – для него. Обычно он отвечает почти разу же. Спустя пару минут он сказал:

– По моему мнению, твоя тревога вполне обоснована, – вроде бы это ничего пока не разъясняло, но мне сразу же стало легче. – Не знаю, при чем тут Эрритен, хотя то, что охотница видела его живым и здоровым, мягко говоря, настораживает. Но несомненно одно. Прошлой ночью в вашем городе что-то произошло, и это что-то заставило Найлу встать с постели прямо в чем была, отправиться к океану и… утонуть. Ты говоришь, врач не обнаружил никаких следов насилия? – я кивнул. – Это отнюдь не означает, что его и на самом деле не было. К примеру, если бы кто-то, достаточно сильный и ловкий, неслышно подкрался к девушке сзади и быстрым движением зажал ей одновременно нос и рот, то по прошествии всего нескольких минут она могла бы умереть просто от удушья, и никаких следов не осталось бы. По крайней мере, внешних. А потом этот кто-то, скажем, сбросил ее тело в океан. В принципе такое можно предположить, верно? Ничего себе «предположение». Можно подумать, наш маленький, мирный город просто кишмя-кишит убийцами, да еще такими умелыми и безжалостными. В это как-то не верилось, по правде говоря.

– Но кто это? – спросил я. – И зачем ему понадобилось убивать Найлу?

Мужчина на экране пожал плечами.

– Может, опять Эрритен орудует? Раз ты говоришь, что он жив. На хорошем каноэ с несколькими крепкими гребцами с одной стороны острова до другой ничего не стоит добраться за несколько часов.

– Эрритен? – я прямо обалдел, когда услышал такое. – Ты это всерьез? А как же перемирие?

Цекомп снова пожал плечами.

– Может, он действовал на свой страх и риск. А может, все это перемирие – одно притворство.

У меня мурашки побежали по телу.

– Ты вправду так думаешь, Цекомп? – упавшим голосом спросил я. – Я имею в виду перемирие.

– Я и прежде допускал, что это возможно, хотя, как мне казалось, маловероятно. В свете же всего рассказанного тобой, вероятность, по моему мнению, заметно возросла и стала, скажем, пятьдесят на пятьдесят, – я, конечно, не понял, что это означает. Видимо, заметив мой недоуменный взгляд, он добавил. – Ну, то есть, половина на половину, понимаешь?

Я кивнул и спросил:

– Ладно, пусть Эрритен, но при чем тут именно Найла? Хотя… Может, она вышла по нужде, а он ее подловил? Но почему только ее одну? Да и зачем ему дожидаться, пока кто-то выйдет из дома? Люди спят, двери у нас никто не закрывает. Заходи, кто хочешь, и души всех подряд. Чувствуешь, Цекомп? Что-то не увязывается.

– Я вовсе не утверждал безоговорочно, что это Эрритен. Просто высказал такое предположение. Это может быть и совсем другой человек. Кто-то вроде того, сгоревшего во время недавнего пожара.

– Стубара? Который неизвестно зачем схватил своих дочек и полез в горящий сарай?

– Вот-вот. Только он почти наверняка сделал это очень даже «известно зачем» или, точнее говоря, «известно почему», – сказал Цекомп и согнутым пальцем постучал себя по голове. – У него вот тут был приказ, оставленный Эрритеном. Может, этот паук в человеческом облике заготовил вам еще несколько таких же сюрпризов, и в городе есть люди, которым приказано убивать? Желательно по ночам, чтобы труднее было их поймать. Что они и делают, абсолютно не отдавая себе в этом отчета.

Да, весело, ничего не скажешь.

– Что же делать? – спросил я Цекомпа.

Он ответил сразу же – наверно, успел все продумать, пока разговаривал со мной. Ему это раз плюнуть.

– По-моему, кому-то этой ночью обязательно нужно отправиться на остров Флетчера и понаблюдать, что там будет происходить, – мужчина на экране задумчиво почесал нос. – Может быть, тебе?

Я прямо рот открыл.

– Мне?

– А почему бы и нет? Возьмешь «стрекозу», сядешь на этой вашей скале Эй, Постой-ка, откуда, как я понимаю, прекрасно виден весь город. А я составлю тебе компанию – буду наблюдать за всем происходящим через «глазки». И опять сделаю голозапись, если… Если, конечно, будет что записывать.

Я помолчал, переваривая услышанное, а потом сказал:

– Ну, допустим, увижу я этого убийцу. И что? Как мне одному-то с ним справиться? И еще… Я не хочу действовать за спиной у Антара.

Цекомп на экране задумчиво поскреб в затылке.

– Я, собственно говоря, имел в виду, скорее, разведку, выяснение обстоятельств, а не то, чтобы ты будешь в одиночку пытаться с ним справиться. Но с другой стороны… Возможно, ты и прав. Кто знает, как повернется дело? Подожди-ка, я попробую связаться с Пао, – он помолчал с сосредоточенным видом. – Ну вот, все в порядке. Вообще-то он сейчас на острове Разочарования, но готов в любой момент присоединиться к тебе. А что касается Антара… Я понимаю твои сомнения, очень хорошо понимаю. Ну, что же, если хочешь, попробуй ему объяснить, что тебя беспокоит и какие мы отсюда сделали выводы. Только вдруг он скажет, что все это просто чушь, и велит тебе сидеть тут и не рыпаться?

Я так и вскинулся.

– Почему это он так скажет? Он же не дурак.

– Конечно, не дурак. Даже очень не дурак, кто же спорит? Но тут, знаешь ли, дело не столько в уме, сколько в интуиции, если ты понимаешь, что это такое, – я покачал головой. – Иначе говоря, в том самом тревожном звоне, который ты слышишь, а он нет.

– Откуда ты знаешь? Может, и он тоже… слышит?

– Ну, если так, то у тебя в разговоре с ним не возникнет никаких проблем, – Цекомп помолчал. – Что, идешь к Антару? А то время дорого.

– Да… Хорошо…

И я пошел. Или, скорее, потащился, потому что был у ужасной растерянности, по правде говоря. Может, Цекомп прав, и не стоит разговаривать с Антаром? Может, я делаю глупость? Но я чувствовал, очень остро, всей душой – поступить иначе было бы неправильно и даже в каком-то смысле опасно. Разозлившись, Антар запросто может выгнать меня из отряда, когда узнает, что я отправился на остров Флетчера без его разрешения.

Дверь у Антара была заперта, из-за нее доносились громкие, взволнованные голоса. Я нажал на кнопку, послышался негромкий, мелодичный звон. Раздались тяжелые шаги, дверь заскользила в сторону. На пороге стоял Антар, с красным, сердитым лицом, гневно полыхая глазами. А в рабочей комнате за его спиной я увидел Бруно, бледного как мел и взъерошенного.

– Чего тебе не спится? – раздраженно спросил Антар. – Я занят. Зайди через полчаса, а еще лучше завтра.

Да, с тоской подумал я, разговаривать с ним сейчас было совершенно бесполезно. Вряд ли даже я сумел бы заставить его меня выслушать.

Я понуро побрел обратно, размышляя о том, что же делать.

И тут Цекомпу удалось поразить меня. На его экране вместо приевшегося белобрысого чистюли меня встретил смуглый красавец, одетый… Ха, никогда не видел ничего подобного! На нем была темно-коричневая шляпа из чего-то вроде жесткой кожи, с широкими полями, с боков чуть загнутыми вверх.

Высокий ворот черной рубашки у горла был скреплен резным металлическим украшением. Обтягивающие, тоже черные брюки заметно расширялись книзу и по бокам были украшены бахромой и круглыми серебряными бляхами. Наверху же они заканчивались гораздо ниже пояса и держались, наверно, лишь благодаря широкому кожаному ремню с узорной, тоже металлической пряжкой. На ногах были кожаные сапоги с острыми носами и какими-то непонятными серебристыми штуками на пятке.