Вейс словно проснулась. Песня до сих пор звучала в голове. Да такая красивая! Вейс посмотрела на часы и ужаснулась. Почти полчаса прошло с момента, как она пошла переодеваться! Вот копуша!

Вессен, Сэнье, садовники и Крайен были в столовой. Стояли у зеркала — также латунного — и словно ждали чего-то.

— Вы тоже слышали? — Вейс подбежала к ним. — Слышали эту песню, да?

— Невероятно, — Сэнье вытерла слёзы. — Как красиво и печально!

— Да, — на лице Вессен также был заметен налёт нереальности. — Осталось понять, что это было. Вы все слышали?

— Да, — Вейс указала. — Я была наверху, в комнате Лас. Там и слушала. Простите, что заставила вас ждать!

— Сэнье, — Крайен откашлялся. — Пора подавать на стол. Чудесная, чудесная песня!

— Смотрите! — Сэнье подошла к окну. — Буря идёт! Смотрите, какая чёрная туча!

— Я сейчас закрою окна, — Вейс побежала к лестнице. — Кареон, Неммер, закройте, пожалуйста, оранжереи! Красную кнопку внутри, потом чёрную снаружи! Поторопитесь, туча совсем близко!

Мира и Стайен

— Сообщили, что в трёхстах километрах формируется ураган, — Стайен управлял «пчелой», глядя на мониторы. — Формируется очень быстро. У меня нехорошее предчувствие по поводу этой песенки, Мира. Оператор, дайте прогноз погоды.

— Ураган движется на юг, если не изменит направления и скорости, войдёт в долину через два с половиной часа, — отозвался оператор. — Внимание всем группам, подготовиться к немедленной эвакуации, начать погрузку.

— Готова, Мира? — Стайен ещё раз осмотрел её. Вроде бы всё, как нужно. — У тебя полчаса. Если я вижу на мониторах что-то необычное, я тебя извлекаю.

— Готова, — Мира опустила щиток, «забрало», помотала головой, подняла и опустила руки. Всё нормально. — Открывайте проход.

Мира спустилась по двадцати пяти ступенькам. Комнатка — чулан, без окон, из убранства — только свёрнутый матрас в углу да обломки мебели. По словам Стайена, здесь был небольшой платяной шкаф, стол со стулом, и всё. Когда «узница» вела себя хорошо, с точки зрения её владельца, её переводили в верхние комнаты — они не сохранились, за почти сто прошедших дет некоторые комнаты на верхних этажах успели обратиться в руины, там уже нет ни личных вещей, ни эха. А сюда её приводили, если она вела себя не так хорошо. Лампа, колокольчик, зеркало — вот и всё, что было. Книг нет, игрушек нет. Кем нужно быть, чтобы так обращаться с людьми?

Мира видела всё сквозь оптические фильтры. «Пчёлы» давали искажённую картинку, но электромагнитные поля здесь в норме, аномалий нет. Вроде бы всё чисто. Источников света нет, надписи на стенах сделаны бытовым маркером, он слабо светится в ультрафиолетовой подсветке, поэтому зрителям казалось, что надписи светятся в темноте.

Почти везде одна и та же надпись, «я вернусь», иногда добавляется слово «смерть», есть ещё несколько надписей, в основном неразборчивых. Незнакомка проходила психиатрическое освидетельствование после того, как её выкупили, и была признана вменяемой, хотя ей и прописали курс лечения от истощения нервной системы. После конфликта на Тирре в законодательства и Империи Роан, и королевства Фаэр, и республики Тессегер были внесены изменения — так, чтобы подобных случаев, когда пленники обретали статус рабов, не могло быть никогда. И законопроекты встретили ощутимое сопротивление — что стало поводом долго обсуждать тему о несовершенстве законодательства и о пережитках древних времён, когда институт рабства существовал практически по всей планете.

Тебе не повезло, подумала Мира. Обошла комнату, несколько раз повернулась на месте, чтобы охватить камерами всю видимую область.

— Мира, — голос Стайена, — разверни матрас и посмотри, что под обломками мебели. Контейнер для образцов стоит за дверью.

Следующие десять минут Мира осторожно перетряхивала пыль да мусор и наполняла небольшими обломками и обрывками контейнер — потом изучат. Развернула матрас — он успел сгнить в труху, то есть не сгнить, конечно, просто пластиковая вата внутри спела рассыпаться в порошок.

Один трофей всё-таки был. Ночная рубашка, в хорошем состоянии. Операторы были в восторге и не скрывали этого. Мира вспорола матрас, ощущая себя грабителем могил, и вскоре комната оказалась почти пуста, контейнер — почти полон. Только зеркало в старинной деревянной раме, да гвоздь, на котором оно висит. Мира подошла к зеркалу — зеркало как зеркало, во всех диапазонах отражает нормально, никаких аномалий.

— Мира? — шёпот. Мира потрясла головой.

— Кто говорит?

— Мира, в комнате никого нет, — тут же отозвался Стайен. — Мы не зафиксировали никакого голоса. Приём.

— Оружейник, я слышала женский голос, сильные помехи.

— Мира, не суй нос куда не следует!

Мира повторила то, что услышала.

— Мира, зелёный код, немедленно возвращайся! Зелёный код, повтори!

— Зелёный код, — Мира нажала на сенсор, ощутила холодок в левом предплечье — туда сделан укол. Что за наваждение? Тени иммунны ко всем видам внушений, а тем более с фильтрами. — Есть зелёный код.

— Мира, подойди к зеркалу, — прошептали ей в уши. Тени заплясали вокруг — ещё и зрительные эффекты!

Мира ощутила, как её ноги, помимо воли, шагнули к зеркалу.

— Мира, назад! Мы извлекаем тебя, стой смирно!

— Посмотри в зеркало, — приказал голос. Мира зажмурилась. И ощутила, как опора исчезла из-под ног.

…Это был день рождения хозяина поместья. Гости, артисты, нанятые по всему свету — платил хозяин хорошо, недовольных не было.

Началось всё с трещин, на всех почти зеркалах. Слуги и охрана докладывали хозяину, что везде, кроме его кабинета, зеркала покрыты трещинами — словно в каждое швырнули камнем. Хозяин был в ярости, велел охране разобраться, ведь ясно, что кто-то из слуг, раз зеркало в кабинете уцелело. Где успели, повесили металлические, древние и давно вышедшие из моды, а запасных не оказалось — тоже были разбиты.

Веселье было в самом разгаре, когда отворилась дверь кабинета и оттуда вышла она. Мианнесит, «серебряный голос», семь лет назад попавшая в этот дом. Рабам платить не принято, но в данном случае делали исключение — пела не просто хорошо, а восхитительно, такой прекрасный голос — большая редкость. Хозяин, уже когда узнал, что его бывшая рабыня освободилась и официально подтвердила, что не имеет ни к кому претензий и мстить не собирается, пожалел о том, что не воспользовался её даром по уму. Но жалел недолго и вскоре выкинул историю из головы.

Охрана возникла у входа в зал, гости в изумлении смотрели на девушку — и ослепительно красивую, и одетую так, как одеваются только очень состоятельные женщины. Вся в белом, расшитая золотом одежда, ослепительно-белые перчатки и шапочка с каменьями.

— Я пришла спеть для вас, — сообщила она. Хозяин, надо признаться, не сразу понял, как пришла. Потом подумал, что кто-то из родственников устроил сюрприз — сумел нанять эту красотку. Деньги, подумал хозяин. Деньги могут всё. Видимо, тебе хорошо заплатили, раз ты здесь. Я бы на твоём месте побоялся подходить сюда ближе, чем на милю.

Одобрительные возгласы были ей ответом. Даже охрана несколько расслабилась — им ещё предстоит отвечать, как они пропустили Миан в кабинет и кто помогал прятать её там.

— Пой, — разрешил бывший хозяин. — Тебе хорошо заплатят, если хорошо споёшь.

Мира обнаружила, что стоит у входа в зал — в зал, полный отвратительной слизи и костей, чистильщики работали здесь почти три часа всей бригадой без устали, чтобы обеззаразить и отсеять возможные трофеи. Но сейчас тут было застолье, и множество людей, и рядом с Мирой, в дверном проёме, стояла она. Ира протянула руку — это сон? — и рука не встретила ничего материального, прошла насквозь. Зато Мира всё слышала и видела. Ей показывают отрывок из прошлого?

— Оружейник, — позвала Мира. Нет ответа. Вообще нет сигнала рации. — Я вижу приём, это иллюзия, остаюсь у двери.