Поначалу, потрясенный случившимся, Нури не мог даже пошевелиться. Он видел, как под его деревом пробежало штук двадцать отвратительных, вооруженных кривыми мечами созданий. То же самое творилось со всех сторон. Судя по всему, нападавших было не меньше четырех десятков.

Вспомнив, что надо что-то делать, пытаясь освободиться от прибитого к стволу плаща, Нури потерял равновесие. Соскользнув с ветки, гном повис на капюшоне.

Гуго Грейзмогл разил своим мечом направо и налево. Никто не ожидал от грузного посланника Магистра такой прыти. Сменив убитого алебардщика, он с криком "Барух Казад!" ринулся на здоровенного морка, пытавшегося подобрать оружие погибшего гнома. Древний боевой клич третьего народа, подхваченный восемью глотками, на мгновение парализовал многочисленного врага. Морки взвыли как ошпаренные собаки и попятились.

Барахтаясь в плаще, Нури дрыгал ногами словно паяц на ярмарке. Наконец ткань не выдержала, и гном с треском упал в мокрую траву. "Затаиться и лежать, пока все не кончится", – была первая мысль. Но клич гномов словно подбросил его. Необъяснимо мощное первобытное чувство пронеслось сквозь сердце, подобно огромной гордой птице. Еще не понимая, что сейчас станет делать, он приподнялся на одно колено и высунулся из травы. И, о ужас! Нос к носу на него пялилась жуткая харя.

– Урргх! – выдохнул морк и смрадное дыхание чудища чуть не убило Нури.

Когтистая лапища потянулась к правому плечу гнома. Не дожидаясь, пока его сцапают, Нури отпрыгнул в сторону. Морк метнулся за ним, выхватив чудовищный кривой меч. Рассекая мокрый воздух, лезвие несколько раз почти настигало уворачивающегося гнома, высекая искры из каменистой почвы.

Наконец, Нури удалось подхватить с земли свою алебарду и метнуть ее, как копье, во врага. Тот зарычал и осел, схватившись за воткнувшееся в брюхо оружие. Увидев, что шум стычки привлек еще несколько морков, молодой гном бросился в темноту горного леса.

Топот, крики и хруст веток за спиной, говорили о том, что враг начал погоню. Морки не хуже гномов видят в темноте, но гнаться за одинокой добычей по лесу, когда рядом идет жаркий бой, исход которого, казалось, предрешен – не в их правилах. Для этого нужна веская причина.

Нури и не подозревал, что укокошил одного из верховных морочьих военачальников – Карха. Передовая часть Орды перебралась через Харадам и двигалась в поисках добычи на юг.

Удирая от морков, Нури почувствовал стыд за то, что бросил своих сражающихся товарищей. Петляя как заяц и перепрыгивая в темноте через лежащие стволы деревьев, он и не подозревал, что несколько оставшихся в живых гномов впоследствии сочтут своим спасителем именно его.

Морки не способны размышлять и плохо сражаются без своего главаря. Как только он погибает, остальные теряют присутствие духа, вернее, сами души, по поверью находящиеся в рабстве у вожака. Поэтому когда стало ясно, что Карх испустил свой зловонный дух, в стане врага начался разброд. Почти половина нападавших бросилась в погоню за Нури, в надежде поймать его и съесть, чтобы вернуть себе украденную доблесть. Остальные продолжали атаковать гномов, но уже менее энергично.

– Нужно уходить влево, в темноту! – крикнул командир Грон, отбиваясь сразу от трех наседающих морков.

Он увидел, что враг постепенно оттягивает своих, чтобы дать возможность прицелиться арбалетчикам. Еще немного, и обороняющиеся полегли бы под градом стрел. Собрав последние силы для решающего удара, гномы навалились на левый фланг неприятеля. Когда морки поняли, что происходит, было уже поздно – смяв менее плотные в этом месте ряды нападавших, посланник и восемь алебардщиков вырвались из окружения. Увидев, что добыча от них ускользает, морки злобно взвыли, но преследовать гномов не решились.

Еще во время прорыва командир алебардщиков заметил, что Грейзмогл быстро наклонился к убитому им морку и что-то с него сорвал. Отступая вниз по склону, Гуго сжимал в руке украшение с массивной золотой цепью. Цепь была разорвана, ее концы болтались.

Когда отряд сделал короткую остановку для перевязки ран, посланник, поймав вопросительный взгляд Грона, сказал:

– Это и есть ответ, за которым мы шли. Поворачиваем обратно, в Хойбилон. Здесь нам больше делать нечего.

И протянул Грону титульный орден Магистра людей.

Улепетывая от морков, Нури исцарапал все лицо и разодрал в клочья одежду. Пару раз ему казалось, что от преследователей уже не уйти – хриплое дыхание догонявших отчетливо слышалось за спиной.

При резкой смене направления ему удавалось ненадолго оторваться, и тогда гном искал глазами дупло или глубокую трещину в дереве, чтобы спрятаться. Но в темноте, на скорости, сориентироваться было очень трудно и приходилось продолжать смертельную гонку.

Вдруг лес резко кончился, и перед носом возникла серая пустота. Падая вниз, беглец по инерции продолжал болтать ногами. "Мне конец!" – подумал Нури, падая в расселину. Но вместо ожидаемого последнего "Хрясь!" под ногами раздалось "Хр-р-ы-ы!", и башмаки скользнули по гремящей подушке осыпи. Пару раз кувыркнувшись, Нури упал на спину и поехал в русле каменного водопада. Осыпь довезла гнома, до куда могла и скинула в горную речку. Речка была холодной, быстрой и терялась где-то в Малярийных топях.

Предпочитая ледяную воду игре в догонялки с морками, Нури дал течению уволочь себя шагов за четыреста от места падения. Морки, не рискнувшие сигать с обрыва, выли и катались по земле в бессильной злобе. Мало того, что их шансы отведать гномьего мяса улетучивались, теперь их и самих могли сварить живьем за потерю главаря.

После всего пробираться на юг, к дороге на Хойбилон, было бессмысленно. Чертыхаясь, Нури направился на северо-запад, огибая болото. Стараясь использовать рельеф местности, он зашагал по каменной гряде, ведущей к верхнему течению Дидуина.

Победитель Карха был крайне измотан. Свой походный мешок с провизией он потерял еще во время падения с дерева. Голод, который, как известно, не тетка, давал о себе знать. Из оружия остался только один нож. Правда, Нури не дурно им владел: слава небесам, времени для тренировок было в достатке. Кремень и кресало тоже были при нем.

Самое простое – поймать змею. Еще, конечно, можно было выследить глухаря или, к примеру, лесных голубей. Но нужно сооружать ловушку, а для нее понадобилась бы приманка. У Нури же, не осталось даже хлебных крошек.

В надежде поймать хоть что-нибудь, гном пристально вглядывался и вслушивался. Он уже начал размышлять, хватит ли у него сил добрести до реки.

И тут в лежащих на пути зарослях раздалось суетливое похрюкивание. "Кабан!" – сообразил охотник и присел на корточки, пытаясь бесшумно приблизиться. Зачем он это делает, новобранец и сам не смог бы себе объяснить. По меньшей мере, глупо вооруженному ножом гному идти на кабана, даже если он (кабан) не особенно велик. Судя по всему, зверь был один. Осторожно раздвигая кусты, Нури двинулся на звуки кабаньей возни.

Зверь был не самого исполинского размера, но и не из задохликов. Увлеченно ковыряя рылом землю под кустами, он поднял голову только тогда, когда почувствовал чей-то пристальный взгляд.

Увидев Нури, кабан возмущенно хрюкнул. Видимо вид конкурента, похожего после всех передряг на разворошенное воронье гнездо, его не впечатлил. Охотник же, в свою очередь, поняв ошибку, пожалел, что не сидит на дереве.

Уловив сомнение и страх во взгляде противника, зверь с визгом пошел на таран. Гном инстинктивно попытался отпрыгнуть, но спружинившие кусты отбросили его назад. В результате Нури очутился на загривке несущейся сквозь заросли собственной смерти.

В такой ситуации обычно или прощаются с жизнью, или защищают ее отчаянно и неистово. Второй раз за последние сутки судьба поставила Нури перед выбором. И он должен был принять решение молниеносно, не задумываясь.

Смерть, на самом деле, жутко ленива, потому что избалована огромным количеством предлагаемых ей Случаем вариантов. Как каждый сильно загруженный работой профессионал, она не любит откликаться на нестандартные предложения. Любое противодействие для нее чревато потерей времени, а, следовательно, разбираться с теми, кто его оказывает, она предпочитает в последнюю очередь. Не удивительно, что беспокойная жертва часто выскальзывает из ее объятий.