Бутузов, Перакис (шоумен), Киевцев, Гойденко на концерте в Запорожье. 1988 год.

"Если в рамках трехминутной композиции мы хотим создать драйв, то тем самым мы замедляем мысль - мелодическую и гармоническую, - рассуждал Гойденко. - А для меня ужасно, когда сдерживается мысль. Мне хотелось, чтобы изменения в музыке диктовались душой и сердцем, а не сменой ритма или нагнетанием темпа".

Было бы неверно утверждать, что остальные участники квартета целиком и полностью разделяли подобные установки. И добродушный меломан Киевцев, и деликатный Рынденко, и выполнявший функции лидер-гитариста Бутузов не являлись статистами и вносили в общий котел немало собственных идей. Особенно продуктивным выглядело сотрудничество Гойденко и Бутузова. Воспитанный на психоделике 60-х, английском панке 70-х и немецкой новой волне 80-х Бутузов - в придачу к способности импровизировать - умел, извините за выражение, играть на гитаре. Благодаря этому нечастому для советских рок-н-ролльщиков cвойству он воплощал придуманные Гойденко гармонии в завершенные мелодии.

Еще одним немаловажным достоинством Бутузова было свободное владение английским языком, позволявшее ему доводить до определенного логического уровня псевдоанглийские рыбы Гойденко. В ситуациях, когда Василий экспериментировал в области английской, немецкой и французской лингвистики, интуитивно произнося набор букв и звуков, - Бутузов умудрялся выстраивать эти абстрактные созвучия в более-менее связную лирику. В частности, на альбоме "Колл Ас" Бутузов придумал английские фразы в композициях "Крепдешин машин", "Hello" и "Shine".

Уместно вспомнить, что незадолго до "Колл Аса" группой была предпринята попытка записать очередной альбом на профессиональной аппаратуре в студии Дома ученых. "Буквально каждый звукооператор считал своим долгом предложить нам свой стиль и звук, - с раздражением вспоминает Гойденко. - Причем делали они это совершенно "от фонаря", предварительно не ознакомившись с нашей музыкой. Неудивительно, что я постоянно ругался с ними". Столкнувшись с подобными методами официального советского предприятия, Гойденко ограничился записью пяти композиций, получивших хождение в виде мини-альбома "Военная музыка".

...Несмотря на то что к началу 89-го года группа добилась всесоюзного признания и даже имела опыт стадионных концертов, возможности записаться в нормальных условиях у нее по-прежнему не было. Жизнь гнала музыкантов назад в подвалы - туда, где, в частности, были записаны предшествовавшие "Военной музыке" альбомы "Капитуляция" (87 г.) и "В.С.С.Ы.К.И" (88 г.).

Репетиционная база "Асессора" находилась в просторном и отапливаемом подвале общежития Политехнического института. "За аренду мы не платили ни копейки, если не считать каких-то сексуальных услуг в отношении администрации, - вспоминают музыканты. - Считалось, что у нас были очень хорошие условия для творчества". 

Несмотря на то что все в группе (кроме Рынденко) закончили электроакустический факультет, искусство звукорежиссуры было не самым сильным местом "Асессора". Музыканты слишком увлекались созданием новых мелодий и аранжировок, чтобы тратить время на поиски опытного звукорежиссера или приглашать на сессии других музыкантов. Мысли о том, чтобы попытаться достать где-нибудь качественную пленку, найти оптимальные положения для микрофонов или усовершенствовать пульт и магнитофон "Электроника", казались им просто кощунственными. Это отрывало от творчества. Неудивительно, что вследствие подобной анархии саунд на альбомах порой оставался неотретушированным и местами (в частности, в концовках песен) оказывался попросту криминальным. Зато сами композиции не имели аналогов не только в занимаемой группой стилистической нише, но, пожалуй, и во всем мировом рок-авангарде. "Они исполняют музыку, которую до них еще никто не играл, - заметил как-то Леша Дегтярь из "Иванов даун". - Гениальные умы на голом месте".

Самый сильный альбом "Асессора" под названием "Колл Ас", записанный в феврале 89-го года, представлял собой большой эксперимент со всеми существующими в природе стилями и направлениями. Казалось, водопад новых идей обрушивался на музыкантов быстрее, чем они успевали реализовывать старые. На альбоме присутствовали две гитарные мини-симфонии (одна из которых заканчивалась массовым блеянием), восточнообразная инструментальная сюита "Гарем Султана", искаженные до неузнаваемости "Блюз", "Шейк" и кантри, а также совершенно сюрреалистическое произведение "Царь зверей Быдло XII".

Отличительной чертой большинства номеров "Колл Аса" была их "нежанровость" и более расширенная, чем это принято в рок-н-ролле, структурность. Никаких куплетов и припевов - если это блюз, то скорее в понимании Скримин Джей Хокинса, чем Мадди Уотерса. Почти все композиции на "Колл Асе" имели два направления, две темы, которые могли переходить друг в друга или развиваться параллельно. Песни перемешивались с инструментальными композициями, а вольный ассоциативный ряд в духе поэзии Хлебникова соседствовал с английским текстом.

Открывал "Колл Аc" психоделический гитарный номер "Shine", представлявший пародию на старую асессоровскую композицию "Заппад", которая, в свою очередь, была написана по мотивам альбома Фрэнка Заппы "Sheik Yerbouti".

Вторая ударная композиция "Крепдешин машин" создавалась непосредственно перед самой сессией. "Мы стали вспоминать, чего еще нет в этой программе, и оказалось, что в ней отсутствует реггей, - рассказывает Бутузов. - Я придумал гармонию, Василий сочинил сверху мелодию, гармония сильно видоизменилась и от реггей там уже ничего не осталось".

Несмотря на дальнейший культовый успех "Крепдешин машин", подлинной жемчужиной "Колл Аса" стала датированная 87-м годом композиция "Цигель", по степени воздействия сопоставимая разве что с цеппелиновской "Kashmir". Эта песня была пиком "шаманского" периода "Асессора" (когда лидер группы еще не вел идеологической борьбы с драйвом) и отвечала всем законам классической психоделии. Нанизываемая на запоминающийся гитарный рифф монотонная мелодия шла наперерез ритуальным магическим заклинаниям Гойденко, состоявшим всего из трех слов: "Цигель, Цигель, оу, май Цигель, оу". Несмотря на то что композиция месяцами не покидала официальные (!) украинские хит-парады, Гойденко она быстро разонравилась - по-видимому, из-за нездешней агрессивности. Впоследствии он часто называл "Цигель" "дурацкой песней".

В "Колл Ас" "Цигель" попал благодаря случаю. Когда сессия подходила к своему логическому завершению, в подвал заглянул младший брат Киевцева Андрей. Случайно он захватил с собой архивную концертную запись "Асессора", от которой прямо-таки веяло дурманящим запахом трав украинских степей. Это был один из первых киевских концертов "Рок-артели", который Киевцев-младший записывал прямо "с воздуха". Несмотря на бытовую аппаратуру, "Цигель" звучал на ней выше всяких похвал. Перед началом песни обкуренный Василий непринужденно дирижировал залом: "Ребята! А ну-ка, давай отсюда, сваливай! Сваливай!" Публика отвечала ему незлобивым матом. В этом ощущалась внутренняя энергия, это было незатасканно и весело.

Музыканты все-таки убедили Гойденко включить композицию в альбом, доработав ее прямо в студии. В качестве вступления Бутузов дописал шаловливый гитарный марш, а Гойденко наложил сверху совершенно отвязную партию губной гармошки. Проделав с живой записью всевозможные манипуляции в духе теорий Брайана Ино, музыканты сохранили иллюзию присутствия зала и одновременно подровняли звук "Цигеля" с остальными композициями. В результате получился шедевр.

"Когда готовился "Колл Ас", это был наш пик, - вспоминает басист Александр Киевцев. - Для себя подобное состояние я называю "эффектом присутствия при божественном процессе создания музыки". Атмосфера и драйв возникали у нас под действием внутренних биополей друг на друга".