Изменить стиль страницы

Во времена, некоторым образом похожие на наши, блаженный Августин, епископ Иппонийский, после похотливой и интеллектуально изобретательной младости удалился от мира чувства и ума и советовал другим: «Есть еще один вид искушения, еще более чреватый опасностью. Это болезнь любознательности... Именно она зовет нас попытаться приоткрыть завесу над тайнами природы, теми тайнами, которые находятся выше нашего понимания и не принесут нам ничего и которые человек не должен желать постичь... В этом необъятном лесу, наполненном западнями и опасностями, я подался назад и выкарабкался из терний. В самой гуще этих вещей, бесконечной чередой проходящих мимо меня каждый день, я никогда ничему не удивлялся и никогда не был захвачен истинным желанием понять их... Я более не мечтаю о звездах». Год смерти Августина, 430 год нашей эры, знаменует начало мрачного средневековья в Европе.

В последней главе «Восхождения Человека» Броновски признается, что он опечален, «неожиданно обнаружив, что на Западе человека окружает страшная нервозность и отход от знаний». Я думаю, он говорил здесь частично о слишком ограниченном понимании общественными и политическими кругами роли и ценности науки и техники, которые сформировали нашу жизнь и нашу культуру, а также о растущей популярности различных форм псевдонаук, знахарства, мистицизма и магии.

Сегодня на Западе (но не на Востоке) возродился интерес ко всякого рода смутным, смехотворным и зачастую откровенно нелепым верованиям, которые, если бы они были правильными, по крайней мере явились бы признаками более занятного устройства Вселенной, но которые, если они неправильны, говорят лишь о нашей умственной неопрятности, отсутствии твердых убеждений и трате человеческой энергии на вещи, едва ли способствующие нашему выживанию. К числу таких верований относятся: астрология (утверждающая, что звезды, находящиеся на расстоянии ста триллионов миль, которые восходят в момент моего рождения, полностью определяют мою судьбу); «тайна» Бермудского треугольника (согласно некоторым версиям состоящая в том, что в океане около Бермудских островов живет неопознанный летающий объект, который пожирает корабли и самолеты); все сообщения о летающих тарелках; вера в древних астронавтов; фотографии духов; пирамидология (включая идею о том, будто лезвие бритвы, помещенное в картонную пирамиду, становится острее, чем в такой же коробке в форме куба); сайентология; ауры и фотографии Кирлиан; эмоциональная жизнь и музыкальные вкусы комнатных растений; бескровная хирургия; идеи плоской и полой Земли; современные пророчества; перемещение ножей и вилок на расстоянии; астральные расчеты; предания об Атлантиде; спиритизм; вера в акт творения, то есть в то, что люди были созданы богом или богами, несмотря на все наше глубинное сходство с животными, будь это химия или физиология мозга. В некоторых из этих верований, быть может, и содержится зернышко истины, но сам факт их столь широкого распространения свидетельствует о недостатке культуры мышления, отсутствии критического начала, стремлении принимать желаемое за действительное. Вообще говоря, все эти, если можно так выразиться, лимбические и правополушарные верования, эти протоколы сновидений есть наши натуральные (вот уж подходящее слово!) человеческие реакции на сложность мира, в котором мы живем. Но это также и темные, оккультные верования, выраженные так, что их невозможно проверить, они неподвластны доводам разума. А ведь для того, чтобы проникнуть в светлое будущее, необходима деятельность всего неокортекса и, конечно, разум должен быть соединен с интуицией и с тем, что дает нам лимбическая система и Р-комплекс, но прежде всего — разум, то есть мужественное умение видеть мир таким, каков он есть на самом деле.

Разум развился на планете Земля лишь в последний день Космического календаря. Согласованная работа обоих полушарий головного мозга — это орудие, данное нам природой для борьбы за выживание. И мы вряд ли выживем, если не сумеем творчески и в полной мере использовать свой человеческий разум.

«Наша цивилизация — это цивилизация науки, — провозгласил Джекоб Броновски. — Это значит, что главное для нее — знания и их целостность. Наука, Science — это всего лишь латинское слово, означающее „знание"... Знание — вот наша судьба».

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Книга Карла Сагана — о том, что во все времена волновало и сейчас волнует людей. Ибо она пытается дать ответ на вопрос «Что есть человек?». В занимательной, популярной форме, не очень много греша против научной истины, Саган рассказывает о долгом и во многом еще загадочном пути, пройденном природой в процессе эволюции от простейших организмов до разумных существ. И наиболее важные вехи этого пути, отмечавшие поворотные пункты человеческой истории, сохранились в структуре нашего мозга. Он хранит в себе память о тех временах, когда хозяевами Земли были гигантские рептилии, когда наши далекие предки — млекопитающие должны были днем прятаться от этих страшилищ, неподвижно замирая в глубоком сне-обмороке, когда наши пращуры впервые научились делать орудия и в их головах впервые забрезжила мысль, облаченная в словесную форму.

В нашем мозге, как в коммунальной квартире, уживаются и Р-комплекс, доставшийся нам в наследство от рептилий, к лимбическая система птиц и высших млекопитающих, и новая кора, разделенная на два полушария, воспринимающие мир весьма отличным друг от друга образом. Автор книги ведет нас за кулисы театра, на сцене которого разыгрывается слаженный спектакль. И мы видим драматические ситуации, скрытые от зрителя, наблюдаем противоборство актеров, занятых в спектакле, и постигаем то, как, подчиняясь властным указаниям режиссера, это противоборство подавляется, страсти утихают и возникает то, что кажется нам проявлением нашего разума. Но когда режиссер не справляется со своими обязанностями, тогда наше поведение становится резко отличным от того, что принято считать нормой. В нас просыпаются дремлющие глубоко в подсознании комплексы рептилий. Мы вдруг становимся агрессивными. Или в нас актуализируются глубинные эмоциональные состояния — порождение лимбической системы. Волны страха или безотчетной радости захлестывают нас. И если наш рассудок не сделает определенных усилий, не подавит и не подчинит себе эти вырвавшиеся наружу порождения древних отделов мозга, то мы в своем поведении как бы возвращаемся назад по лестнице эволюции, становимся на время теми, чьи чувства и стремления нас переполняют.

В наших преданиях, мифах и легендах Карл Саган находит ассоциации, идущие от истоков человеческого существования. И, читая эти места книги, мы, может быть, впервые задумываемся о том, почему рептилии вызывают у нас страх и предубеждение, почему в своих мифах и сказках мы неизменно награждаем их злодейскими ролями. Герои волшебных сказок во всех уголках Земли, у всех народов борются с драконами и Змеями Горынычами, отважный Персей убивает ненасытную Медузу (какая богатая ассоциация с гипнотизирующим взглядом многих рептилий), коварный змей склоняет простодушного Адама и любопытную Еву к нарушению запретов Эдема. Нам становится вдруг понятным наш безотчетный страх перед рептилиями и тот отрицательный смысл, который скрывается для нас за выражениями типа: холодный взгляд, холодный ум или холодный отсвет. Холодная кровь рептилий кажется нам слишком чуждой.

В 1983 году издательство «Прогресс» выпустило в русском переводе книгу известного психолога из ГДР Фриедхарта Кликса. Она называется «Пробуждающееся мышление. У истоков человеческого интеллекта». В этой книге ставится тот же самый вопрос, что и в книге Карла Сагана: «Что есть человек и чем он отличается от остальных наиболее развитых представителей животного царства?» Но ответы на этот вопрос у Фриедхарта Кликса и Карла Сагана несколько различны. И это неудивительно. Ведь Карл Саган по профессии астрофизик, и вторжение в область психологии, как об этом говорится в начале его книги, волнует его самого. Ибо он выступает в ней лишь как представитель смежной науки. А Фриедхарт Клике сейчас один из крупнейших психологов мира, президент Всемирного объединения психологов. Но в своей книге он вынужден вторгаться в антропологию и биологию, которые тоже не являются его научными владениями. В книге Сагана чувствуется акцент в сторону биологических, по сути, объяснений того, как произошел переход к естественному человеческому интеллекту. Клике же в качестве таких объяснений выдвигает психологические и социальные причины, и в частности развитие общественного труда. Для нас вторая точка зрения более приемлема, хотя соображения и чисто биологического порядка, принадлежащие Сагану, вносят свою лепту в понимание этой чрезвычайно трудной и до конца не решенной проблемы.