– Вот зараза какая, на улице страшная холодина. Снег в такой мороз не пойдет. Как у вас всех дела? – на кухне появился Ланс с бутылкой шампанского «Болинджер» в руке. – Все идет, как было задумано?

– Никоим образом нет, – ответила Митци. – Кругом сумятица, безумства и бедлам. Туг у меня где-то лежал твой цветок в петлицу. Такая темно-красная роза – а, вот она, смотри, под кормом для кошек. Ты отлично выглядишь. Этот костюм ты купил в Лондоне? Какой красивый цвет. Старое золото... и с твоей темно-красной рубашкой смотрится очень торжественно.

– Его выбрала Дженнифер, – сказал Ланс, поставив «Болинджер» в холодильник, а затем закрепил розу в петлице и постарался сделать менее самодовольное лицо. – Наши костюмы подобраны друг к другу по цвету.

Митци засмеялась.

– Как же я сразу не догадалась. Кстати, очень мило было со стороны Дженнифер прийти сделать нам макияж. Замечательная мысль.

– Иногда у нее такие случаются.

Ланс отодвинул от кухонного стола стул и сел.

– А ты выглядишь великолепно. Даже в халате.

– Спасибо, но посмотрим, что ты скажешь, когда увидишь девочек. Они и так были хорошенькие, но она их преобразила. Пусть я ее и недолюбливаю, свою работу Дженнифер знает превосходно.

– Знаю-знаю. Митци, а твой друг, тот стоматолог...

– Его здесь сегодня не будет. Мы больше не встречаемся. Поэтому смущаться не будет повода.

– И так никто бы не смущался. Мне жаль, что у вас все так закончилось.

– Мне тоже.

Митци, которая весь день изо всех сил старалась не думать о Джоэле, почувствовала, как у нее начало сжиматься горло. Она быстро отвела глаза.

– Ты волнуешься? – тихо спросил Ланс.

– Очень. А ты?

– Я боюсь. И мне немного грустно. Понимаешь, когда девочки были маленькими, я всегда думал, что мы придем к ним на свадьбу вместе, как полагается родителям. Понимаю, мы и так так хорошие родители, но ты же знаешь...

Митци кивнула. Она все это знала.

– Пойду одеваться. – Она оглядела кухню. – Посидишь тут минутку? Девочки уже скоро придут. Лу должна была помочь Долл одеться и собраться, но ведь на самом деле все, несомненно, будет совсем наоборот.

– Само собой.

Они по-дружески улыбнулись друг другу: в какое-то мгновение они вместе вспомнили, как росли их дочки.

Через полчаса Митци, чувствуя себя просто на миллион долларов в своем средневековом платье из зеленого бархата, неторопливо спустилась на первый этаж. Ланс развалился на диване в гостиной, и трепещущий огонь камина едва освещал его лицо.

– Ух ты, – Ланс с одобрением кивнул. – Эффектно. Совершенно шикарно. Настоящая королева Гиневра. И... ой, кого я вижу!

Митци обернулась и увидела, что в комнату вошли Долл и Лулу. Она шмыгнула носом, потому что на глаза ее навернулись слезы любви и гордости.

Лу была в соблазнительном темно-красном платье, прическа у нее была праздничная, лицо – чудесно подкрашено, так что из бойца экологического фронта она, как по взмаху волшебной палочки, превратилась в красавицу и повелительницу сердец.

Элегантная блондинка Долл была так ослепительна, как могут выглядеть одни только невесты. Платье мерцало и переливалось на ее хрупком теле, в блестящих волосах сверкала диадема, дополняло наряд боа из лебяжьего пуха и длинные атласные перчатки; она напоминала картинку из журнала мод.

– Ну не молодцы ли мы с тобой? – Ланс посмотрел на Митци, встал и поцеловал обеих девушек. – Красавицы-дочки у нас получились, да? Конечно, все это только твоя заслуга. – Он поцеловал и Митци. – Они унаследовали твои гены. Давайте поднимем тост за трех самых прекрасных женщин Хейзи Хассокса...

– Постарайся, чтобы Дженнифер этого не услышала.

Достали «Болинджер», подняли тост, а потом, как это бывает в последнюю минуту, забегали туда-сюда, то за сумочкой, то в туалет.

– Шей уже ждет нас на улице! – Лу высунулась из окна. – Пора идти, мама... о господи!

Неплохо же он прихорошился, да? Я от него просто не смогу оторваться! Посмотри на него!

Все посмотрели. Они впервые видели его в костюме. Темная строгая одежда настолько непривычно смотрелась на его мускулистом теле и как-то не сочеталась с его взъерошенными, прядками выгоревшими волосами, что выглядел он невероятно привлекательно. Да его, подумала Митци, все так бы и съели, настолько он красив.

– Мы такая очаровательная компания, да? – сказала Митци, стараясь не думать о том, как восхитительно смотрелся бы в нарядном костюме Джоэл. – Ладно, пора вам отправляться вдвоем. – Она обняла Ланса и снова поцеловала Долл. – Удачи, дорогая. Ты выглядишь невероятно.

Все снова стали обнимать и целовать друг друга.

– Да, кстати, – сказал Ланс, – я подумал, что вы сегодня можете вернуться очень поздно, и, пока был на кухне, покормил Ричарда и Джуди. И положил им еще еды в миски, и налил свежей воды.

– Я тоже! – хором ответили Митци, Долл и Лулу.

Темным декабрьским днем церковь в своем рождественском убранстве дышала древностью и тайнами. Мерцали свечи – сотни толстых белых свечей, – и от них на потертые каменные стены ложились пляшущие тени. Повсюду переплетались остролист и плющ, а концы рядов были украшены гирляндами из алых роз и веточек омелы.

Митци, оставив Лулу дрожать в темноте на паперти, поскольку Шей поехал обратно за сестрами Бендинг и Спрэггсами, поспешила по проходу в сторону алтаря и остановилась возле первого ряда в правой половине церкви, где сидел Брет со своей семьей.

– Все нормально? Ты не нервничаешь?

– Кажется, я в порядке. – Брет посмотрел на нее с серьезным видом. – Она же придет, правда, миссис Би?

– Конечно, придет. Она уже едет. И пожалуйста, называй меня с сегодняшнего дня мамой, а?

Брет ухмыльнулся.

– Совершенно исключено, миссис Би. Улыбаясь, Митци села в пустой первый ряд на левой стороне, и ей показалось, что она перенеслась в прошлое. На Рождество церковь переливалась яркими цветами, а перед алтарем стоял вертеп; все эти потертые деревянные фигурки, и непропорционально большая звезда, и пучки соломы – все было таким же, как во времена ее детства.

Было что-то очень приятное в том, что ничего не изменилось.

Органистка Мерл, участница беби-бумерского клуба, тихо-тихо игравшая гимны, выглянула из-за инструмента и улыбнулась. Митци улыбнулась ей в ответ, а потом улыбнулась и сидевшему в первом ряду справа семейству Брета. По их виду можно было предположить, что они так же нервничают, как и она.

Церковь стала очень быстро наполняться. Митци то и дело оборачивалась и шепотом приветствовала вошедших. Викарий склонялся к идеалам «высокой церкви»[68], и поэтому в воздухе витал аромат хвои и ладана, и отопление было включено на полную мощность. Будь на его месте священник поприжимистее, в бархатном платье можно было бы просто замерзнуть.

И справа, и слева ряды заполнились до отказа. Совсем как в тот день, когда исполняли «Волосы». В голове у Митци пронеслась тревожная мысль: а хватит ли в «Волшебной долине» на всех еды? Почти все, кроме некоторых приятелей Долл и Брета, были ей знакомы. О господи, неужели они действительно пригласили Тарнию и Задавалу Марка? Их костюмы были достойны Голливуда, а шляпка Тарнии затмила бы наряды дам в Аскоте.

Позади нее раздался шелест: это устраивались на своих местах Фло и Клайд, а за ними Лав и Лоб. Митци обернулась, чтобы обменяться с ними восклицаниями вроде «как вы чудесно выглядите». Выражая свое почтение к дому молитвы, Лав и Лоб вместо велосипедных шлемов надели почти одинаковые шляпки, украшенные блестящими искусственными фруктами и множеством перьев. Помимо этого, их наряды включали в себя перчатки без пальцев, старинные кружева и несколько слоев одежды с пейслийским узором.

Фло и Клайд, в костюмах с низкой талией, от которых не на шутку несло нафталином, будто сошли со страниц журнала «Домоводство» года примерно 1955-го.

Да, пришла и толпа из стоматологического кабинета: Вив со своим невысоким толстеньким муженьком, работавшим в хозяйственном магазине в Уинтербруке, которого она на торжественных мероприятиях всегда представляла: «Дерек, мой тигр», и элегантнейшие мистер и миссис Джонсон, и Тамми, в неподобающе короткой юбке и в высоких сапогах, за ручку с аденоидным внуком Фло и Клайда, кассиром «Биг Сава» Гэвином, – не было только Джоэла.