– Да ты не побеспокоишь, – ответил я и переложил мишку из одной руки в другую.

Джекоб снова покачал головой. Повисла неловкая пауза. Мне показалось, что Джекоб думает, что бы сказать напоследок.

– Вы уже выбрали имя? – наконец, спросил он.

– Аманда, – ответил я.

– Хорошее имя.

– Это в честь бабушки Сары. В переводе с латинского означает – достойная любви.

– Мило, очень. Мне нравится, – добавил Джекоб.

Я кивнул:

– Может, все-таки зайдешь?

Джекоб снова покачал головой и уже было направился к машине, но остановился.

– Хэнк, я хотел… – начал он и запнулся.

– Что?

– Можешь одолжить мне денег?

Я нахмурился.

– Сколько? – поинтересовался я.

Джекоб положил руки в карманы, опустил голову и сказал:

– Сто пятьдесят.

– Сто пятьдесят долларов? – удивленно переспросил я.

Джекоб кивнул.

– Зачем тебе столько денег, Джекоб?

– Мне надо заплатить за жилье. Пособие по безработице я получу только на следующей неделе, а деньги нужны сейчас.

– А когда ты вернешь?

Джекоб пожал плечами:

– Я надеялся, что ты просто потом вычтешь из моей доли денег.

– Ты ищешь работу?

– Нет, – ответил Джекоб, который, кажется, был даже удивлен этим вопросом.

– Ты даже не пытаешься? – снова спросил я, стараясь скрыть осуждающую интонацию.

– А зачем? – сказал он, и, немного помолчав, шепотом добавил: – Луи сообщил, что ты согласился разделить деньги.

Я молча уставился на Джекоба, пытаясь обдумать его слова. Я понимал, что не могу сказать Джекобу, что я не собираюсь отдавать им их доли до лета – тогда он объявит это Луи, а я не был готов к такому повороту событий. Но если я решил ничего не говорить, тогда у меня не было никаких причин, по которым я мог бы отказать Джекобу в его просьбе дать в долг.

Пока мы разговаривали, вокруг фургона уже собралось целое облако выхлопного газа. Ни в одном доме по нашей улице не горел свет, как будто все они были заброшены. Это был день вывоза мусора, поэтому на дороге, напротив каждого дома лежали мешки.

– Подожди, – сказал я. – Я поднимусь наверх, возьму чековую книжку.

Сара разворачивала плюшевого мишку, пока я выписывал Джекобу чек. Малышка спокойно спала в кроватке.

– Она неновая, – шепотом сказала Сара. В ее голосе послышалась нотка брезгливости.

Я подошел и посмотрел на игрушку. На первый взгляд с мишкой все было в порядке – я не увидел ни дырок, ни пятен, глазки были на месте, пахло от игрушки тоже вполне хорошо, но тем не менее выглядел медвежонок все-таки поношенным. У него был темно-коричневый, почти черный мех. На его спинке был заводной ключик.

Сара повернула ключик, и, когда она отпустила его, мишка запел:

Как только я услышал эту песню, я сразу же понял, почему мишка выглядел старым.

– Это был его мишка, – пояснил я.

– Джекоба?

– Да, когда он был маленький.

Медвежонок все еще пел.

Сара поднесла мишку к лицу и начала снова внимательно его рассматривать.

Постепенно музыка становилась все тише и тише, мелодия играла все медленнее и медленнее. Уже начало казаться, что каждая нота звучит отдельно.

– Наверно, это мило с его стороны, – произнесла Сара и понюхала игрушку.

Я скомкал листок бумаги и бросил его в мусорную корзину для бумаг.

– Интересно, где Джекоб хранил его все это время?

– Он поднимется?

– Нет, – ответил я, подходя к двери. – Он торопится.

Сара снова завела мишку.

– А что за чек? Для кого? – спросила она.

– Для Джекоба, – сказал я, обернувшись уже с порога.

– Он берет у тебя в долг?

На этот вопрос я уже не ответил.

Когда я поднимался обратно, я услышал, что малышка начала плакать. Сначала она как будто тихонько кашлянула, потом проворковала что-то, совсем как птичка, но как только я вошел в комнату, Аманда вдруг закричала в полный голос.

Я подошел к кроватке, взял малышку на руки и поднес к нашей кровати. Когда я брал ее на руки, Аманда начала кричать еще громче. Личико у девочки покраснело, она вся напряглась, как будто вот-вот лопнет.

Когда я взял ее на руки, я удивился ее весу. Я никогда не думал, что ребенок может быть таким тяжелым. У меня создалось впечатление, что малышка даже отекла, она была настолько тяжелой, как будто была наполнена водой. Головка у Аманды была тоже такая большая, что, казалось, занимала половину всего тела малышки.

Сара вытянула руки и взяла ребенка.

– Чччч, Аманда, тише, чччч, – зашептала она.

Плюшевый мишка сидел рядом с ней. Его лапки оказались как раз рядом с малышкой, как будто он хотел погладить и успокоить Аманду.

Сара одной рукой держала малышку, а другой быстро расстегнула пижаму и достала левую грудь.

Я отвернулся, подошел к кроватке и посмотрел в окно. Честно говоря, кормление грудью произвело на меня не очень хорошее впечатление. Мысль о том, что ребенок высасывает молоко из Сары, была мне неприятна. Это казалось мне неестественным, даже противным и вызывало ассоциации с пиявками.

На улице никого не было. Джекоб уже уехал. День был тихий и морозный, как будто срисованный с красивой зимней картинки. Снег блестел на ярком солнце, деревья отбрасывали четкие тени. С крыши гаража свисали длинные сосульки, и я подумал, что надо будет их сбить.

Когда я перевел взгляд от сосулек на саму крышу гаража, к своему удивлению, я увидел, что на ней сидела большая черная птица. Я непроизвольно поднял руку и дотронулся до лба.

– На гараже сидит ворона, – заметил я.

Сара ничего не ответила. Я еще раз потрогал лоб. Он был абсолютно гладким – от шишки не осталось и следа.

Я слышал, как ребенок чавкал. Сара сидела не шевелясь.

Примерно через минуту Сара позвала меня:

– Хэнк?

Я смотрел, как ворона расхаживала по крыше.

– Да? – ответил я.

– Пока я была в больнице, я придумала план.

– План?

– Да, чтобы быть уверенными, что Луи ничего не расскажет.

Я обернулся. На полу лежала моя тень, похожая на огромного монстра. Она была во всю комнату – голова напомнила большую тыкву, прикрепленную к плечам.

Сара сидела, склонившись над Амандой, улыбаясь и с умилением наблюдая за ребенком. Малышка не обращала на маму никакого внимания – она жадно сосала молоко. Когда Сара посмотрела на меня, улыбка вдруг исчезла с ее лица.

– Это, конечно, может показаться глупым, – добавила она, – но если мы все сделаем правильно, это должно сработать.

Я подошел к жене и сел на кровать. Сара снова повернулась к Аманде и осторожно погладила ее по щечке.

– Наша малышка проголодалась, да? – шепотом сказала она. Аманда энергично работала губками.

– Ну, так что ты придумала? – поторопил я Сару.

– Тебе надо сделать запись с его признанием в убийстве Педерсона.

Я с удивлением посмотрел на жену, не понимая, что она хочет сказать, и переспросил:

– О чем ты?

– Это и есть мой план. По-моему, это единственный способ вернуть Луи под наш контроль, – ответила Сара и улыбнулась так, будто гордилась своим планом.

– Ты что, шутишь?

– Конечно нет.

– С чего он будет признаваться в том, что не совершал?

– Вы с Джекобом пригласите его выпить. И устроите все так, чтобы Луи напился. А потом привезете его домой и начнете шутить по поводу признания в убийстве. Придумаете какую-нибудь игру – например, будете по очереди повторять признание, сначала ты, потом Джекоб, а когда очередь дойдет до Луи, ты запишешь его слова на диктофон.

Сначала я подумал, что раз Сара так уверенно говорит, то в ее плане должна быть какая-то логика, но, подумав и тщетно попытавшись найти ее, я сказал:

– Нет, думаю, у этого плана нет ни единого шанса на осуществление. Это абсурд.