— Но почему они вообще выбрали Олд—Брэдфорд—роуд? У поворота с Холма Любовников знак тупика, который увидел бы даже слепой. Убегающим грабителям нечего делать в тупиках. И еще одно. Прежде чем я вернулся домой из участка, ты не говорила им, что я коп?

— Конечно нет. Я боялась, что если они об этом узнают, то могут застрелить тебя, как только ты войдешь в дом.

— Тем не менее они это знали, верно? Фуриа сразу назвал меня копом. Откуда он узнал? Я не был в униформе.

— Действительно странно.

— Я объясню тебе. У них была предварительная информация!

— Ты имеешь в виду, они видели тебя днем на дежурстве в городе?

— Тогда почему Фуриа сказал: «Не рыпаться, коп», как только я шагнул в дом? Он не мог видеть даже моего лица — они оставили свет только на крыльце, а я стоял спиной к нему. Нет, Эллен, они знали это, даже ни разу не видя меня раньше.

— Но как?

— Нанетт.

— Господи! Девушка, которой я доверяла Бибби все эти годы! Неужели она в этом замешана, Лоуни?

— Не знаю. Не похоже. Но вспомни, как часто Нанетт упоминала о своей старшей сестре, от которой их родители практически отказались, потому она пошла по кривой дорожке. Эллен, Голди — сестра Нанетт!

— Это всего лишь догадка.

— Нет, это факт. Я знал, что видел ее раньше — много лет назад, — и был уверен, что она из Нью—Брэдфорда, но не мог вспомнить, пока не стал задавать себе все эти вопросы. Нанетт говорила, что они тайком переписывались после того, как Голди ушла из дома. Очевидно, Нанетт упомянула в письме, что постоянно сидит с Бибби, когда мы уходим, а Голди вспомнила об этом, когда они застряли в городе в среду вечером, и посоветовала Фуриа явиться сюда и воспользоваться Бибби как страховкой для денег. Значит, утром я должен прежде всего связаться с Нанетт…

— Они не позволят тебе уйти.

— На этот счет у меня тоже есть идея. Эллен, это наша единственная ниточка. Я не могу ее упустить.

— Ниточка к чему? Как она может нам помочь?

Мелоун поднялся.

— Не знаю. Но это лучше, чем сидеть здесь как три цыпленка в ожидании, когда нам свернут шеи.

— О, Лоуни, если бы тебе удалось…

Это уже было гораздо лучше.

Он наклонился, чтобы поцеловать ее.

— А теперь ложитесь в постель, молодая леди.

— Нет, если ты тоже не ляжешь.

— Я скоро приду.

Мелоун подождал, пока ровное дыхание Эллен не сообщило ему, что она заснула.

Тогда он пошарил в темноте, нащупал отставшую половицу, поднял ее, сломав ноготь, и растянулся на полу у двери, держа половицу в руке.

«Я должен как—то выбраться отсюда утром».

Пятница

НА ДНЕ

Мелоун открыл глаза на рассвете. В это время года солнце вставало чуть позже шести тридцати, значит, сейчас, очевидно, было начало седьмого. Да, петух старика Тайрелла уже кукарекает. Он был уже не молод и годился только на роль будильника, но Тайреллы обратились за помощью к старой знахарке, все еще рассчитывая получать яйца. Кто—то должен объяснить всем четырем старикам, включая петуха, что надеяться уже не на что…

Мелоун сел, дрожа всем телом, — в доме было холодно, а он спал без одеяла. «Когда я последний раз спал в кровати?» — думал Мелоун, потягиваясь и разминая мышцы.

Он прислушался. Эллен и Барбара дышали ровно и спокойно, как будто наступил самый обычный день. В доме было тихо. Значит, «три медведя» тоже спят.

Интересно, где?

Поднявшись бесшумно — не только из—за Эллен и Барбары, — Мелоун нащупал ногой дыру в полу и прикрыл крысиный скелет половицей, благодаря Бога за то, что ему не пришлось ею воспользоваться. Хинч, должно быть, отсыпается, прикончив бутылку скотча, подаренную Доном.

«Возможно, мы трое могли бы выбраться отсюда прямо сейчас, — подумал Мелоун. — Достаточно выскользнуть из дома, спуститься с холма в участок — тогда мы будем в полной безопасности под защитой Джона, и этот кошмар кончится!»

Неужели все так просто?

Мелоуну понадобилось две минуты, чтобы открыть дверь спальни.

Его глаза привыкли к полумраку, и он медленно двинулся по коридору в одних носках, идя вдоль стены, чтобы не скрипел пол.

Добравшись до комнаты Барбары, Мелоун обнаружил дверь закрытой. Он осторожно повернул фарфоровую ручку и слегка толкнул дверь, но она не поддалась. Вряд ли в комнате Фуриа или Хинч — должно быть, там женщина. Но почему она заперлась? Если бы Голди занималась любовью с Фуриа, их наверняка было бы слышно сквозь стену. Очевидно, она не доверяет Хинчу.

Дверь в гостевую спальню на другой стороне коридора была полуоткрыта. Неужели там спят двое мужчин? Мелоун был озадачен. Хинч с его сломанным носом и брюхом, наполненным скотчем, храпел бы как паровоз.

Мелоун на цыпочках пересек коридор, снова прислушался и заглянул в комнату. Она была пуста, но одна из раскладушек исчезла.

Значит, они спят внизу.

Мелоун вышел на лестничную площадку и рискнул заглянуть через перила в гостиную и через арку в прихожую. Они перетащили диван из гостиной в прихожую и поставили его поперек входной двери. На диване свернулась, как кошка, маленькая фигурка, прикрытая вязаным шерстяным платком Эллен.

При виде беззащитного Фуриа Мелоун стиснул перила, и они скрипнули. Фуриа моментально проснулся. Полицейский кольт в его руке казался огромным. Мелоун отступил к стене, затаив дыхание.

Вскоре он услышал, как Фуриа снова улегся спать.

Должно быть. Хинч расположился в кухне на раскладушке, взятой из гостевой спальни, блокировав заднюю дверь, как Фуриа блокировал переднюю. Мелоун напряг слух и услышал храп. Вероятно, Хинч пьян. Но Фуриа спит чутко, как кот…

Мелоун вернулся к Эллен и Барбаре. Эллен тут же проснулась и села в кровати.

— Лоуни?

Ужас в ее голосе подействовал на него как удар током. Подойдя к кровати, он погладил спутанные волосы жены и прошептал:

— Все в порядке, милая. Ложись и спи.

Она со вздохом повиновалась.

Стоя у окна, Мелоун задумался о предложении Эллен насчет веревки из простыней. Но Эллен и Бибби не могли бы выбраться из окна бесшумно, и это дорого бы обошлось.

Мелоун стал размышлять о том, правильны ли выводы, сделанные им прошлой ночью. Сработает ли его план, или это еще одна несбыточная мечта?

Голди не спрятала бы деньги там, где Фуриа мог найти их. Значит, хижина отпадает. То же самое относится к «крайслеру». У себя на теле она тоже не могла прятать столько купюр.

Тогда где?

Приготовила ли Голди место заранее, пока они устраивались в своем убежище на озере Болсам? Но она не могла знать, что они застрянут в Нью—Брэдфорде из—за того, что Пикни так быстро найдет тело Тома Хауленда и дороги так скоро перекроют. И даже если она это предвидела, это не выглядело обманом, спланированным до убийства и ограбления. Чулок на голове, мужские перчатки и боты… Должно быть, Голди купила их вчера в городе, когда ездила туда с Хинчем, в каком—нибудь магазине, где ее не могли узнать, — например, у Джо Бэррона, который прожил в Нью—Брэдфорде всего два года. Похоже, все пришло ей в голову под влиянием минуты.

Если так, то тайник для денег тоже был выбран под влиянием минуты.

Голди достаточно умна, чтобы найти место, где Фуриа не сможет добраться до денег ни при каких условиях. Даже если он заподозрит ее и силой заставит сказать, где они спрятаны. Это как раз в ее духе.

«Никто в городе не знает, что «Ацтек» ограбила банда, включающая женщину, кроме Эллен, Бибби и меня, а мы не в счет, — думал Мелоун. — Именно так должна была рассуждать Голди. Поэтому она могла приехать вчера в город, почти не рискуя, что ее узнают. А если бы узнали, что из того? Она вернулась навестить свою семью. Ничто не связывало ее с преступлением. Значит, я должен найти место, которое выбрала бы такая смышленая особа, как Голди. Но с чего начать?»

На этом этапе Мелоун прекратил размышления.

Всему свое время.

Приложив ухо к двери, Мелоун услышал, как женщина спускается вниз, свист чайника в кухне и тягучий голос Фуриа. Эллен объясняла происходящее Барбаре.