– У меня нет семьи.

– Могла бы быть, если бы ты захотела. Ты не так уж стара.

– Что ты об этом знаешь? – Ее голос дрогнул. – Я не вернусь туда, и точка. Это моя жизнь.

– И его тоже. Только ты ему жизнь испортила.

– Брэнд сам ее испортил. Он может делать со своей жизнью все, что хочет. Я не принадлежу ни ему, ни кому другому.

– Раньше ты никогда так не говорила.

Майер выглядел сбитым с толку.

– А Брэндон раньше так себя не вел.

– Что он такого сделал?

– Не скажу – мне стыдно. – В ее глазах блеснули слезы. – Ты всегда требовал, чтобы Энн и я приходили домой и ухаживали за тобой. А теперь, когда я это делаю, ты недоволен. Что бы я ни делала, тебе не нравится.

– Вовсе нет, малышка.

Майер попытался коснуться ее плеча, но она отпрянула. Его рука на момент повисла в воздухе, потом беспомощно опустилась.

Я встал, надеясь разрядить напряжение.

– Миссис Черч, я должен кое-что вам показать. – Я предъявил пресловутый каблук. – Ваш отец думает, что вы сможете его опознать.

Хильда подошла к одному из окон и подняла штору. Солнце заиграло на ее каштановых волосах. Она повертела каблук в руках.

– Где вы это нашли?

– В горах у озера Перидида. У вашей сестры были такие туфли?

– По-моему, были. Даже точно были. – Она подошла ко мне и взволнованно спросила: – Что-то случилось с Энн? Скажите правду!

– Я сам бы хотел это знать. Если это ее каблук, значит, она в прошлый понедельник была с Керриганом в лесу и копала яму.

– Возможно, собственную могилу, – мрачно добавил Майер.

– Вы думаете, она мертва, мистер Арчер?

– Я не собираюсь пугать вас без надобности, но всегда лучше ожидать худшего. Тогда любой сюрприз не страшен.

Хильда посмотрела на каблук, который все еще сжимала в руке. Когда она разжала пальцы, я увидел следы ногтей на ладони. Хильда поднесла руку ко рту и закрыла глаза. На секунду мне показалось, что она вот-вот упадет в обморок. Ее тело тяжело покачивалось, словно статуя на постаменте от толчка землетрясения. Но она удержалась на ногах.

Ее глаза открылись.

– Это все? Или у вас есть что-то еще?

– Я нашел это в доме Керригана у озера. – Я показал ей коричневые заколки, которые обнаружил на медвежьей шкуре.

– Энн всегда носила такие заколки.

Майер уставился ей через плечо.

– Верно, она постоянно разбрасывала их по всему дому. Значит, Энни провела уик-энд с Керриганом?

– Сомневаюсь. Но с ней был мужчина. У вас нет предположений насчет того, кто это мог быть?

Отец и дочь молча посмотрели друг на друга.

– Тони Акиста был там в субботу вечером.

– Что Тони мог делать на озере? – спросил Майер.

– Он мог быть тем мужчиной. Они были одно время очень близки – ближе, чем вы думаете.

– Я этому не верю. – Хильда побледнела. – Моя сестра не стала бы до него дотрагиваться даже десятифутовым шестом!

– Это ты так думаешь, – сказал Майер. – Ты никогда не знала, что творилось в голове у Энни. Ты убедила себя, что она – маленькая святая, но я хорошо знал, что она собой представляет. Энни всегда была дикаркой. Она забавлялась с Тони, как и с другими, пока он не стал ей досаждать.

– Это неправда! – Хильда повернулась ко мне. – Вы не должны слушать папу. Энн не была такой. Напротив, она была чересчур недотрогой. Ей и в голову не приходило, что она может оказаться втянутой в... скандал.

– Недотрогой! – фыркнул Майер. – Да она путалась с мальчишками, когда еще косички заплетала, – что с белыми, что с цветными. Я застукал ее в этой самой комнате и выпорол как следует.

Лицо Хильды стало совсем белым, если не считать темных кругов под глазами.

– Ты грязный старый лжец, – четко произнесла она.

Старик тоже побледнел.

– Это я старый лжец?

– Да, и я скажу тебе почему. Ты ревновал Энн к мальчикам. Ревновал собственную дочь!

– Совсем спятила! Говоришь такое об отце при постороннем!

Его рука взметнулась, словно сама собой, и с размаху ударила ее по лицу.

– Нет, папа!

Я встал между ними лицом к Майеру. Эмоции сотрясали его, как терьер трясет тряпку. Внезапно он безвольно опустился на тахту, что-то бормоча себе под нос.

Я склонился над ним:

– Кто убил вашу дочь, Майер?

– Не знаю, – ответил он пронзительным старческим голосом. – Вы ведь даже не уверены, что она мертва.

– Достаточно уверен. Это вы ее убили?

– Вы так же безумны, как она! – Он указал на Хильду. – Я бы не повредил и волоска на голове Энни!

– Однажды вы ей уже здорово повредили. И я бы не бросался такими словами, как «безумны». Они смогут вернуться к вам как бумеранг.

– Кто вам обо мне наговорил?

– Человек, который знает ваше прошлое и то, что вы причинили Энн.

Он выпрямился на тахте; голова покачивалась на дряблой, морщинистой шее.

– Это было десять лет назад. Тогда я был моложе и не мог себя сдерживать. – Его голос был полон жалости к самому себе. – Это не моя вина. Она бегала по дому раздетая и дразнила меня, как и всех остальных. Вот я и не сдержался. Вы не понимаете, как чувствуешь себя, когда много лет не имеешь женщины.

– Перестаньте хныкать. Человек, который сделал такое, способен и на убийство.

Он замотал головой из стороны в сторону.

– Все давно кончилось. С тех пор я и пальцем не трогал Энн.

– А как насчет оружия, которое, по вашим словам, вы ей дали? Это правда, Майер?

– Конечно правда! Клянусь Богом! – Он перекрестился – этот жест выглядел кощунственно. – Я дал ей свой старый полицейский револьвер. Она боялась Акисты. Если кто-то убил ее, так это он.

– А кто же тогда убил Акисту?

– Только не я. Если вы думаете, что я убил собственного водителя, то вы и вправду рехнулись. – Его взгляд стал твердым. – Слушайте, мистер, мне это не нравится. Вы ведь вроде как работаете на меня.

– Я увольняюсь.

– Это меня устраивает. А теперь убирайтесь из моего дома.

Я двинулся к двери.

– Погодите минуту! Вы должны мне сотню долларов! Я хочу получить их назад!

– Можете подать на меня в суд.

Он попытался подняться, но снова рухнул на тахту, быстро и тяжело дыша и судорожно подергивая ногами. Я обернулся в поисках Хильды и услышал, как хлопнула входная дверь.

Глава 20

Я последовал за ней через веранду и неухоженную лужайку. Хильда обернулась и, увидев меня, пустилась бегом. Возле пустой стоянки она зацепилась за корень, упала и осталась стоять на коленях. Волосы свешивались ей на лицо, а затылок сверкал белизной, словно в ожидании топора палача.

Я поднял ее, придерживая рукой за талию.

– Куда вы собрались?

– Не знаю. Я не могу оставаться с ним. Я боюсь его. – Ее грудь конвульсивно дергалась. – Он злой человек и ненавидит меня. Ненавидел нас обеих с самого рождения. Я помню день, когда родилась Энн. Моя мать умирала, а он сердился на нее, потому что хотел сына. Он был бы рад, если бы я тоже умерла. Я была дурой, вернувшись сюда.

– Почему вы оставили вашего мужа, миссис Черч?

– Брэнд угрожал мне. Угрожал убить меня, если я ступлю за порог его дома. Но все лучше, чем оставаться здесь.

Она оглянулась на дом Майера, потом посмотрела в сторону стоянки, забитой ржавыми корпусами автомобилей. На улице возле нее черный седан повернул за угол и резко затормозил у обочины. Я увидел, как белая широкополая шляпа поднялась над сиденьем водителя.

– Брэнд!

Тело Хильды обмякло, словно страх растворил все кости. Черч двинулся через стоянку, одеревенело передвигая длинными, похожими на поршни ногами. Я направился ему навстречу. Мы остановились друг против друга на узкой дорожке.

– Что вы делаете с моей женой?

– Лучше спросите у нее.

– Я спрашиваю вас. – Его руки были напряжены и заметно подрагивали. – Я предупреждал, чтобы вы держались от нее подальше, и велел вам бросить это дело.

– Несмотря на это, я продолжал им заниматься. И буду продолжать.