Поднятые с земли облака пыли закручивались в гигантские смерчи и неслись среди исполинов-кактусов, катя перед собой охапки перекати-поля, подобно мальчишке, играющему с обручем.

Иден наконец посмотрела на Джоула и, повысив голос, чтобы перекричать вой ветра, восторженно воскликнула:

– Ну и красота!

Он улыбнулся.

– Скоро начнется буря. Я хотел, чтобы ты увидела ее.

– Здорово! – Она огляделась по сторонам. Насколько хватало глаз, вокруг не было никаких признаков человеческой цивилизации – ни домов, ни даже телеграфного столба. Только небо да бескрайняя пустыня. Держа его за руку, она пошла вперед. – Как они называются? – спросила Иден, указывая на громадные бочковидные стволы.

– Сагуаро.

– А-а, да. Конечно.

На этой чужой планете сагуаро были преобладающей формой жизни, толстые короли высушенной беспощадным солнцем земли. Они стояли, как великаны – одни манили к себе своими могучими руками, другие словно предупреждали: «Не подходи». В некоторых местах они росли группами, образуя небольшие рощицы. Но большинство этих гигантов предпочитали оставаться в гордом одиночестве. Теперь ветер стал таким сильным, что они тяжело раскачивались, помахивая массивными руками-обрубками.

– А эти? – снова поинтересовалась Иден.

– Окстилло.

– А вон те?

– Чолла.

Когда-то пустыня казалась ей скудной и бесплодной. Теперь же, после нескольких недель, проведенных в изоляции, она потрясла ее своим богатством и разнообразием. Сколько же здесь было интересного!

Увидев растущие на опунции пурпурные плоды, Иден хотела было сорвать один из них, но Джоул поспешно схватил ее за руку.

– Они покрыты невидимыми глазу колючками, – объяснил он. – Потом целую неделю будешь вытаскивать их из пальцев.

– А они съедобные?

– Да. И довольно вкусные.

Джоул позволил Иден немного пройтись, отвечая на ходу на возникающие у нее вопросы. Поразмыслив, она решила, что находится в Мексике. На самом же деле они были всего в нескольких милях от его дома. Однако ей все равно не удалось бы заметить разницу, ибо простирающаяся от Аризоны до полуострова Калифорния громадная пустыня для неопытного глаза везде выглядит одинаково, и только коренные жители этих мест могут отличить одну ее часть от другой.

По мере того как темнело все вокруг, спадала и изнуряющая жара. В прохладном воздухе уже запахло дождем. Вдали слышались гулкие раскаты грома.

– Кактусы сагуаро живут по нескольку сот лет, – рассказывал Джоул. – Самые крупные из них, вроде вон того, весят тонны три-четыре.

– А что там краснеет на самой верхушке? Цветы?

– Нет. У сагуаро цветы белые. А это плоды. Индейцы их едят. Они сладкие.

Она подобрала с земли обломок ствола какого-то растения, оказавшийся легкой, как перышко, трубкой, и с изумлением стала его разглядывать.

– А индейцы живут здесь?

– В этой долине нет. Их жилища дальше, за той горной грядой.

– Теперь я понимаю, почему ты разрешаешь мне здесь гулять. – Она повернулась на триста шестьдесят градусов. – Отсюда некуда бежать, верно?

– Верно, некуда.

Она посмотрела ему в глаза.

– Это место и есть твой дом?

– Можно сказать и так. По крайней мере, я люблю его больше всего на свете.

Иден все еще держала в руках старую деревяшку. Под порывами ветра черные волосы нещадно хлестали ее по лицу. Она тряхнула головой.

– Зачем ты это делаешь?

Из-за свистевшего в ушах ветра он почти не расслышал ее вопроса.

– Делаю что?

– Похищаешь людей.

– Ради денег.

– Врешь, – отрезала она. – Деньги тебя не интересуют, Джоул. Ты не из тех, кто любит деньги.

– Откуда ты знаешь?

– Я всю свою жизнь провела среди людей, которые из-за денег готовы на что угодно. Они не такие, как ты. – Она приблизилась к нему, ее зеленые глаза смотрели напряженно. – И ты не преступник. До этого ты никогда не делал ничего подобного. Если бы мне надо было выкрасть тебя, я бы, пожалуй, лучше справилась с этой работой. – Иден заметила, как шевельнулись в улыбке его губы. – Ты озлоблен, но не потому, что ты плохой человек. Ты озлоблен, потому что тебе пришлось страдать. Ты и сейчас страдаешь. – Теперь она уже почти вплотную прижалась к нему. – Поэтому ты все это и делаешь. Потому что тебя заставили страдать. Скажи, Джоул, тебя обидела моя мать? Поэтому ты хочешь наказать ее?

Казалось, Джоул остолбенел, совершенно лишившись дара речи. Он, словно околдованный, ошеломленно уставился на нее. Небо совсем почернело. В глазах девушки блестели коричнево-красные огоньки. Ветер немилосердно трепал ее вьющиеся волосы.

– Так что же она тебе сделала? – спросила Иден. Он все еще был не в состоянии говорить.

– Что сделала тебе моя мать? – повторила она свой вопрос.

Внезапно их осветила ослепительная вспышка молнии, и почти тут же раздался страшный грохот, заставивший обоих молодых людей вздрогнуть. Джоул вышел из своего оцепенения. Он схватил ее за руку и потянул за собой.

– Пойдем. Я хочу тебе кое-что показать.

– Что еще?

– Пойдем!

– Но сейчас же начнется гроза! – попыталась возразить Иден, однако побежала вслед за ним, скользя по склону песчаного холма и уворачиваясь от цепляющихся за ее одежду колючек. Несмотря на то, что в пустыне не было ни единой тропки, Джоул, казалось, хорошо знал дорогу. Он провел ее через заросли мескитовых деревьев, отчаянно размахивающих на ветру своими невесомыми ветвями.

– Смотри!

Джоул показал пальцем на неясно замаячивший впереди силуэт громадного сагуаро. Она сразу заметила, что этот кактус был не такой, как другие. Вместо того чтобы расти монолитной колонной, он примерно от середины высоты сплющивался в некое подобие гигантского веера, по сторонам которого тянулись вверх два могучих отростка. Кактус был поразительно похож на лицо сказочного великана, дупло дятла служило ртом, наросты на стволе образовывали глаза, а по бокам торчали причудливой формы уши.

Даже на фоне такого фантастического ландшафта кактус выглядел более чем странно.

– Это же человек! – воскликнула Иден.

– Это дух, – поправил ее Джоул.

Она, раскрыв рот, уставилась на диковинный сагуаро.

– А почему он так растет?

Джоул ничего не ответил. Иден взяла его за руку, и они застыли на месте, завороженно глядя на удивительное растение. Застучали первые капли дождя. Небо стало совсем черным.

– Через тридцать секунд начнется бешеный ливень, – сказала она, показывая ему ладошку, на которую упала крупная капля. – Что будем делать?

– Мокнуть.

– А как же молнии?

– А что нам молнии?

Иден вдруг засмеялась, запрокинув голову назад.

– Правильно! О Господи, хорошо-то как! – Она подняла лицо к низко нависшему небу и стала ловить ртом капли дождя.

Снова прогремел гром, и как по команде налетел яростный шквал ветра, и хлынул неистовый ливень, дробью застучавший о сухой песок и зашлепавший по опавшей листве. Иден ощутила, как футболка начала прилипать к телу. Она почувствовала охватившее ее состояние какого-то необъяснимого восторга. Безумство разбушевавшейся стихии привело ее в большую эйфорию, чем это мог бы сделать любой наркотик. Капли дождя на языке были сладкими и теплыми Сильные пальцы Джоула сжали ее руку.

И разверзлись небеса.

Потоки воды обрушились на землю. Горы на горизонте исчезли. Все потонуло в белесом тумане, в котором можно было разглядеть лишь несколько одиноко стоящих сагуаро.

Иден обхватила Джоула за талию и крепко прижалась к нему. Он обнял ее за плечи. Она чувствовала, как вздрагивает его тело, но – то ли он смеялся, то ли рыдал – она не знала.

В считанные секунды на них не осталось и сухой нитки. Это был какой-то первобытный, доисторический ливень. В нем как бы стерлись все прочие реальности бытия Подгоняемый порывами ветра, он хлестал по их телам, бил их, окатывал с головы до ног, превращал из людей в жалких животных, покрытых мокрой, мятой одеждой. Вокруг сверкали белые вспышки молний, сопровождаемые оглушительными раскатами грома.