— Куда запрятали русские моего друга?

— Он находится в Цвикау, в советской зоне.

— Герр Марек, собирайтесь в дорогу!

— Вы хотите ехать в Цвикау?

— Куда же еще!

27 мая 1947 года северо-западнее баварского города Хоф, непосредственно перед деревушкой Бланкенштайн, лежал на цветущей поляне, пересекаемой веселым ручейком, господин. Это был бывший частный банкир из Лондона Томас Ливен. Из соображений личной безопасности он назывался Петером Шойнером. Перед ним лежала карта, по которой он сверял свое местонахождение.

За ручьем начиналась другая Германия. «Кто, собственно, виноват в том, что образовалось две Германии?» — думал Томас. 27 мая в 12 часов около трех деревьев за ручьем Томас должен был встретить русского солдата, но его там не было. «Ну и порядок», — подумал Томас. В 12 часов 28 минут наконец появился солдат с автоматом.

Томас встал и быстро пошел к ручью. Русский смотрел на него без всякого выражения. «Хелло!» — крикнул ему Томас и дружески помахал рукой. Подойдя к воде, он снял обувь и носки, подтянул брюки и перешел на другой берег. Вода была ледяной.

Внезапно Томас услышал дикий крик: «Стой!» и что-то еще, чего он не понял. Солдат навел автомат на Томаса, У которого волосы стали дыбом. «Иисус! Ведь это не тот солдат, который должен меня встречать», — понял Томас.

Солдат еще что-то кричал. «Мой дорогой юный друг, прекратите кричать», — начал Томас, но тут же почувствовал, как ствол автомата уперся ему в ребра.

Томас уронил обувь, носки и папку с фальсифицированными чертежами и, поднял руки. «Теперь еще и Красная Армия», — разочарованно подумал он.

Вспоминая далекое время, он отлично отработанными движениями провел прием джиу-джитсу. Двойной захват «бабочки». В течение доли секунды солдат взлетел в воздух и шлепнулся в ручей, автомат полетел в другую сторону. Томас собрал брошенные вещи и хотел бежать в глубь советской зоны. Вдруг послышались крики и топот. На опушке леса показались люди: мужчина, женщина и дети. Как безумные, они перескочили ручей и побежали в американскую зону. Томас начал смеяться. Люди бегут на Запад, а он на Восток. Он увидел, как солдат вылез из воды, хватая воздух, и начал ругаться. Затем раздались выстрелы. Пули свистели над головой Томаса.

На дороге показался «джип». Рядом с шофером сидел русский капитан. Он выскочил из машины и приказал солдату прекратить стрельбу. «Джип» остановился рядом с Томасом. «Господин Шойнер, не так ли? — спросил капитан на ломаном немецком языке. — Добро пожаловать! Извините за опоздание, покрышки плохие. Пришлось их ремонтировать».

«Палас-кафе» в Цвикау выглядело так же печально, как и другие подобные заведения в этом городе со 120 тысячами жителей.

Шесть часов спустя после приключения на границе Томас сидел в углу этого кафе и пил эрзац-лимонад. Ему нечего было делать в этот вечер 27 мая, так как встреча была перенесена на следующий день, на 9 часов утра.

Томас рассматривал публику в зале. Печальные мужчины в старых вубортных костюмах и потертых рубашках, женщины без косметики, в шерстяных чулках, в туфлях на пробке, плохо причесанные. «Вот ведь как, — думал Томас, — а там, откуда я пришел, все снова идет довольно мило».

Напротив Томаса сидела единственная приметная пара. Женщина — с чудесными волосами цвета пшеницы, славянским одухотворенным лицом и лучистыми голубыми глазами. На ней было облегающее зеленое летнее платье, на стуле висело леопардовое манто.

Ее спутник, мускулистый гигант с коротко подстриженными седыми волосами, сидел к Томасу спиной. Одет о был в синий костюм с широкими брюками. Без сомнения, это были русские люди.

Томас вдруг заметил, что дама начала с ним флиртовать. Она смеялась, смотря на него, показывала зубы и, наконец, подмигнула ему. «Нет, я не сумасшедший», — сказал себе Томас. Он отодвинул свой стул в сторону и заказал еще бутылку эрзац-лимонада. Однако после третьего глотка лимонада он все-таки посмотрел на даму. Она продолжала улыбаться. Он улыбнулся в ответ.

После этого все и началось! Спутник дамы вскочил со своего места. В четыре прыжка он очутился рядом с Томасом и схватил его за пиджак. Присутствующие закричали. Томас посмотрел на даму. Ее лицо выражало удовольствие. «Ах ты, штучка! Это все ты разыграла», — подумал Томас. Но тут кулак гиганта ударил его в живот. Томас нырнул под ноги русского и рванул их на себя. Второй раз за день пришлось воспользоваться приемом джиу-джитсу. «Отелло» перелетел через барьер гардероба и скрылся за ним. Уголком глаза Томас заметил, что офицер выхватил пистолет. Надо было кончать. Томас повернулся к выходу и выбежал на улицу. К счастью, никого не было видно. Он добежал до парка, присел на скамейку и, немного отдохнув, отправился в свой отель.

На следующий день ровно в 9.00 переводчик ввел чисто выбритого Томаса Ливена в кабинет коменданта города полковника Меланина. При этом Ливен как бы ощутил удар. Комендант, подшившийся из-за стола, был не кем иным, как тем ревнивцем, которого Томас вчера в кафе «Палас» с помощью приема «парус» отправил за барьер гардероба.

Русский был в форме с многочисленными орденами. Он молча смотрел на Томаса. В это время наш герой соображал: «Кабинет на третьем этаже. Прыгать через окно? Нет смысла. Адью, Европа. Есть люди, которые утверждают, что в Сибири довольно интересно!»

Полковник заговорил на хорошем немецком языке. «Герр Шойнер, прошу простить мое вчерашнее поведение. Мне очень жаль, во всем виновата Катя, моя супруга. Но сначала давайте выпьем, герр Шойнер». Они распили бутылку водки.

Через час Томас Ливен был сильно пьян, полковник Меланин был абсолютно трезв.

Они долго говорили о деле, но ни на шаг не продвинулись. Наконец полковник сказал:

— Вы можете выехать на Запад, если передадите нам чертежи.

— Продадим, — мягко, со значением поправил его Томас.

— Передадите. Мы ничего не заплатим, — сказал полковник с двусмысленной усмешкой. — Вы ведь не ударились головой, Томас Ливен.

Томас почувствовал дрожь в коленках. «Как вы сказали, герр оберст?» — спросил он тихим голосом.

— Я сказал, Томас Ливен — так вас зовут в действительности! Не считаете ли вы нас идиотами? Думаете, наша разведка и мышей не ловит, не заглянула в бумаги союзников? Наши люди в Москве до упаду смеялись над вашими проделками.

Томас пришел в себя.

— Если вы знаете, кто я на самом деле, почему не арестовываете меня?

— А что мы должны с вами делать? Вы, извините за откровенность, до смешного плохой агент!

— Благодарю вас!

— Нам нужны первоклассные агенты, а не комические фигуры вроде вас. Я слышал, вы хорошо готовите. У меня прекрасный аппетит! Пойдемте ко мне! Жена будет рада. Я напеку блинов, икры у меня хватает. За обедом продолжим разговор. Согласны?

— Отличная идея, — одобрил Томас и при этом подумал: «Плохой агент! Комическая фигура! Это еще как сказать!»

Томас спустился на кухню большой реквизированной виллы. Вслед за ним туда вошла жена полковника. Она, можно сказать, вошла в его жизнь, но он этого еще не знал. «Фигура, черт побери, кожа. Свежесть, здоровье и сила. Неповторимая женщина!» — подумал про себя Томас. Она молча и требовательно смотрела на него. Ее губы полуоткрылись. «Прекрасная сумасшедшая, — мелькнуло у Томаса в голове, — помоги мне Бог! Если я ее сейчас не поцелую, она задушит меня голыми руками».

Снаружи послышались шаги, они удалялись. «Самое подходящее время», — решил Томас, но в этот момент женщина заговорила: «Спаси меня, бежим. Мой муж не любит меня больше. Он убьет меня. Я хорошо говорю по-немецки. У меня мать немка. Ты мне сразу показался симпатичным. Я сделаю тебя счастливым. Возьми меня с собой». Вновь послышались шаги, кто-то подходил к двери. Когда в кухне появился полковник, его жена возилась у плиты. Она повернулась и с улыбкой проворковала:

— А, это ты, мой милый!

— Учишься, как на капиталистическом Западе угнетают рабочих? Что с вами, герр Ливен, вам плохо? — спросил он.