- Да, кафешки, зоопарки, просто игровые площадки – тоже много…

- Так у вас наверное и меню тоже есть – такая еда, другая?

- Конечно:) Например мы сейчас тут на кухне можем хоть тысячу разной еды себе сделать. Куча разделов – бутерброды вот те же, супы, мясные блюда, рыбные… да тут их десятки, сотни разделов, было бы желание выбирать.

- У нас с сексом так же… в тех же садиках – кому-то хочется нюхать едва пахнущие ножки мальчиков, кому-то – сильно пахнущие ножки девочек, кому-то – трахать язычком в попку, кому-то – чтобы ему сосал член маленький мальчик, а в попу чтобы его трахал взрослый парень толстым членом, комбинации из двух, трех, четырех участников, групповой секс, анонимный…

- Это как?

- Ну иногда особенно возбуждает так трахаться, чтобы при этом не видеть лица партнера, не разговаривать с ним и вообще даже и не познакомиться – у нас на улицах полно таких кабинок – «моментальный секс» называются – заходишь туда, тебя не видно, встаешь на коленки так, что из кабинки только попа торчит в специальном отверстии – кто проходит мимо, может просто подойти и потрахать тебя – есть бесплатные, а есть платные. Или член высовываешь – кто хочет, сосет. Можешь на специальном табло указать свой возраст и пол (ведь например когда ножки торчат для полиза – не всегда понятно – это девочковые или мальчиковые), а можешь не указывать – иногда возбуждает трахать попку или лизать ножки, не зная – парень там или девушка. Вот… на чем я остановился? На комбинациях. Ну потом можно сосать ножки голенькие, а можно в чулочках, можно смотреть на секс других или участвовать… ну я всего не смогу перечислить, как ты свое пищевое меню не можешь:) – сотни, тысячи вариантов. Ну и естественно, уже с малых лет дети совершенно независимы от родителей, так как зарабатывают в общем сколько хотят, а ваши дети в прошлом как жили?

- Совсем не так… работая разносчиками той же еды, или на любой другой работе, они зарабатывали копейки, да в общем ничего не зарабатывали, потому что в самом деле – чем еще может заработать малолетка, как не своим тельцем, а у нас это было под смертельным запретом, и само собой, они как раз на все сто процентов были зависимы от своих родителей – тоже как правило нищих, и во взрослую жизнь вступали нищими.

- Глупость-то какая! – замер с открытым ртом Вайу.

- Ну, если бы она была единственной…

- А если бы мне – если бы я жил в этом вашем прошлом – захотелось бы кончить в рот малолетке, или в попу, то что я должен был делать?

- Ну… что делать… а что ты делаешь там у себя, когда хочешь жареные грибы с картошкой вместе с малолеткой покушать?

- А, ну да… Но ведь если подавлять сексуальное и эротическое влечение в чем-то одном, оно ведь подавляется вообще во всем, нельзя подавить только часть секса – он умирает весь. Они же все импотентами должны были быть!

- А они и были – да и сейчас есть – можешь съездить на экскурсию в Нижние Территории – посмотри – как они живут, какие они там. Подавляя сексуальность, подавляешь ведь вообще все – и влюбленность, и симпатию, ведь невозможно взять и разрезать влюбленность и нежность пополам – что не касается секса – ОК, а что касается – отрезаем. Действительно, умирает все. А что ты делал… там, у себя?

Вайу замолчал на минуту, потом резко обернулся, и лицо у него уже совсем не было добродушным.

- Там, у себя, я воевал. Я убивал и нас убивали – вот что я делал. И эту войну мы просрали! – Он рубанул рукой по воздуху. – Просрали, потому что залипли в довольстве, потому что никто до конца не верил, что нас просто начнут вырезать, и когда нас предупреждали об этом, когда тыкали носом и просили, убеждали, требовали готовиться к войне, готовиться к самообороне, мы воротили носы, или лживо-вежливо соглашались, а были и такие, кто называл все это пустым паникерством, ведь мол не в темные века живем, люди-то мол уже культурные, терпимость у них значит уже в крови! Хрен у них в крови! – Вайу уже почти кричал на Тору, как будто это она воротила нос от призывов к самообороне. – Ненависть у них в крови, а не терпимость. Если человек носит галстук и говорит «здравствуйте» и «не могли бы вы подать мне вон тот презик», если он называет себя цивилизованным, если всю жизнь протирает рукава и наколенники на отупляющей работе, то это не значит… нет, вот все это как раз и значит, что перед нами – киллеры, ненавидящие вампиры. Разве человек, испытывающий озаренные восприятия, будет так омерзительно вежлив? Разве он будет всю жизнь с утра до вечера проводить на работе, а в свободное время бегать от скуки, забивая ее сколь угодно тупыми впечатлениями? Нет, так может жить только тот, кто подавляет ненависть, и рано или поздно она прорывается, и тогда люди удивленно тараща глаза, спрашивают друг друга – господи, как это могло произойти? Это какое-то массовое помешательство, когда десятки миллионов вполне цивилизованных граждан вдруг становятся палачами, не иначе – проклятие какое-то… а еще любят спускать собак на вождей – мол вот кто виноват-то – вот он, злодей одурманил нас своими речами, обманул в самых лучших ожиданиях… а причем тут вожди? Ну предположим придет ко мне сейчас Сак-кью и начнет толкать свои проникновенные речи про чистоту расы, я что – побегу жечь и крушить? Или если Меррва, вопия и жестикулируя, начнет звать меня на священную войну против неверующих в Кулаха – я что вместе с толпами правоверных побегу резать глотки неверным? Хрен вам! – Вайу с силой ударил кулаком правой руки в ладонь левой. – Я – не пойду. Я не побегу вместе со всеми. Поэтому нечего спихивать на вождей – каждый кто побежал грабить и насиловать и резать глотки – КАЖДЫЙ и есть тот, кто мечтал об этом каждый свой день, каждое утро, каждый вечер, подавляя свою ненависть хорошими манерами и вежливыми до омерзения поклонами. Все они – «цивилизованные» блять люди – все они киллеры. Каждый по сто раз на дню желает всяких гадостей всем вокруг, каждый гниет в ненависти, но внешне все выглядит так чинно… а потом… а потом гнойник прорывается.

Вайу снова замолчал, и, похоже, испытывал неловкость за то, что сорвался.

- Добро должно быть с кулаками! – Он снова грозно взглянул на Тору. – Вести елейным голоском богоугодные речи во славу озаренных восприятий – это конечно чудесно, это лучше, чем расклеивать листовки с призывами к уничтожению противных ноев, но разве это защитит в тот момент, когда гнойник прорвется? Люди всегда ищут – против кого бы им начать «дружить» - кого выбрать в качестве врага. Пока ты мелкая мошка – тебя не замечают, но именно тогда, когда нас стало много, когда, казалось, мы стали уже заметной силой, именно тогда мы и стали потенциальной жертвой, а разные глупцы, опьяненные тем, что нас уже тысячи, а этом мол слишком много, чтобы втихомолку нас придушить, того и не понимают, что втихомолку-то никто и не собирается – наоборот – они любят с размахом, с хрустом, чтобы толпами скандировать «смерть извращенцам», чтобы семьей ходить на показательные казни, чтобы в новостях чванно-горделиво сообщать об уничтожении очередного змеиного гнезда. Конечно, потом – лет через «дцать» - флюгер повернется в другую сторону, начнутся речи про то, как это странно, что миллионы нормальных вроде бы граждан вдруг стали бегать с окровавленными когтями за мирными и добродушными людьми… и опять найдут козла отпущения, и свалят на него все, что было сделано – господи – как будто сам Меррва своими руками убивал всех этих неверных! Как будто у тысяч убийц не было жен, родителей, мужей, детей, которые с гордостью вякали «а мой папа – герой». Дерьмо.

Вайу плюнул, развернулся и замолчал. Сжатые кулаки выдавали те эмоции, которые он тщетно пытался скрыть на своем лице, предательски обнаженным.

- Ты вот рассказываешь про детей, которых скрывают те – на Нижних Территориях, - продолжил он и развернулся к Торе. – Это чудесно – «мы детей забираем, но они, конечно, нередко скрывают их, и потом уже их редко удается…» - это чудесно! Вы знаете наверняка, что детей там нередко прячут. Вы знаете – ЧТО там с ними делают – им там прививают все то дерьмо, с которым вы вроде как уже попрощались хренову кучу лет назад. И что? Почему вы позволяете убивать детей? Ведь это не просто убийство, это жестокая форма убийства – так изуродовать ребенка, чтобы он всю оставшуюся жизнь жил инвалидом, уродом, неспособным испытывать озаренные восприятия. Почему вы с этим миритесь? Добро должно быть с кулаками! Туда необходимо пойти, переписать всех уродцев по головам, всех стерилизовать и точка. А если придется – то и уничтожить их к чертовой матери! Почему вы этого не делаете?