Лицо Нортона сложно зажглось изнутри, он отклонился буквально на пару сантиметров назад, но этого оказалось достаточно, чтобы создалось впечатление стремительности, и взгляд – прямо в упор, насквозь, туда, где живет искренность и открытость.

- Эксперименты, тренировки, это все прекрасно, прекрасно. Это здорово, не так ли? – его голос был таким же, как и лицо – из мягкого камня. – Это здорово? – повторил он.

- Это здорово.

- Мы в полной жопе.

- ? – Удивления не возникло. Тора словно этого и ожидала.

- Все мы. Ты, я, они все. Только я это понимаю, а ты – нет.

- Мы строим новый мир, - произнесла Тора.

- Да, строим. Мы строим новый мир, но не можем, не хотим оторваться от мира старого. Посмотри – чем мы заняты? Ну чем мы все заняты?

- ?

- Мы строим, собираем, улучшаем, узнаем и запоминаем. Мы украшаем тюрьму вокруг себя. Мы постоянно размениваемся на мелочи – желания соскальзывают в компенсацию тех желаний обладания, которые были подавлены и в итоге стали культивироваться как некая безусловная ценность. Мы повязаны по рукам и ногам выдуманными ценностями. Время идет, а мы ведем себя как кретины. Собираем и пишем книги и музыку, создаем библиотеки файлов, строим поселения и базы дайверов, тренируем ежей, щенов, коммандос и дайверов, мы путешествуем, восстанавливаем живую природу, исследуем новые миры, совершенствуем наши навыки. Это прекрасно. Но это лишь приправа – вкусная, но лишь приправа к блюду – главному блюду, которого так и не подают. Я уже обожрался пряностями и рассолами, соусами и гарнирами – а где же главное блюдо? Где он – рождественский жареный поросенок? – Нортон замолчал, словно не будучи уверенным в том, что Тора понимает – о чем он говорит.

- Мне очень хочется содействовать – тем же щенам, той же Пурне…

- «Содействовать!» - перебил ее Нортон. – А когда ты будешь действовать, а не «содействовать»? Когда ты будешь жить?

- Это жизнь!

- Это? И только? Не потому ли ты с таким усердием посвящаешь кучу своего времени «содействию», что боишься сама действовать? Не потому ли так упорно изучаешь и запоминаешь, что не хочешь сама меняться? Шестнадцать часов посвятить действию, и два – содействию – вот так было бы понятно. А мы? Команды, которые трудятся на восстановлении природы – они работают над собой по шестнадцать часов? Вот…. Пурна – она шестнадцать часов занята своим путешествием, исследованиями СВОИХ восприятий – и пару часов занята всем остальным?

- Так мы же ничего не сможем…

- … построить, конечно. Мы ничего не успеем, - Нортон выгнул спину чуть назад, уперевшись ладонями в пол. – А тебе не приходило в голову, что может и нет такой необходимости - все это успевать? Вот, к примеру, дельфины – скажи, ты видела когда-нибудь дельфиньи компьютеры и коттеджи? У них ВООБЩЕ нет того, что мы называем материальной культурой, но в том, что касается переживаний, что касается нерва, интенсивности и глубины жизни – кто из нас впереди, а кто позади? Это большой вопрос, Тора… и судя по всему тому, что сейчас нам становится постепенно о них известно, ответ на этот вопрос отнюдь не в нашу пользу… нет, - он остановил готовый сорваться вопрос с губ Торы, - нет, я не предлагаю вообще прекратить строить материальную культуру, мы все-таки не дельфины – мы люди, и у нас другой набор восприятий, и желание строить то, что мы строим, в самом деле радостное, живое… но пойми – ты ведь изучала историю, и конечно – задним числом ты очень умна, ты можешь долго рассказывать о том, что такое гиперкомпенсация – как люди, десятилетиями подавляя свои сексуальные желания, десятилетиями же потом реализуют их до дурноты, до тотального переедания, отравления.

- Но я… я не могу сказать, что я что-то такое подавляла…

- Мы выросли не на пустом месте – мы наследники прошлого, как бы далеко мы от него ни оторвались, и все еще несем в своих абстрактных концепциях многое из того, что, казалось бы, давно уже умерло.

- Желание строить?

- Да, представь себе - желание строить, желание делать что-то своими руками, желание обладать информацией, желание обладать разнообразными видами животных и растений, населяющих планету… а то она без нас не справится! Она справится – она и до нас справлялась. Просто мы хотим прямо сейчас, быстрее, сразу, чтобы самим успеть получить новые озаренные факторы, как будто у нас их не хватает! Желание обладания незаметно оплетает липкой паутиной наши радостные желания. Человечество слишком долго подавляло и разрушало все живое, слишком долго все было запрещено – мышление, секс, впечатления, радость, беззаботность, и мы теперь погрязли в гиперкомпенсации. Мы заложники понятия «эффективной деятельности». Только эффективность эту мы понимаем не как достаточность для порождения озаренных восприятий, для осуществления путешествия сознания, которое является единственным, что дает чувство полноты и глубины жизни. Мы понимаем эффективность абстрактно – замкнутую саму на себя. Ну вот возьмем тех людей, что восстанавливают почву. Они могли бы посвящать этой работе час-два в день, а остальное время заниматься своим путешествием. Но если заниматься этим час-два – то пройдут тысячи лет, прежде чем мы восстановим Землю… и само собой, подспудно их начинают грызть мысли – «тысячи лет – это долго», «а вот сейчас я мог бы восстановить еще метр»… так радостные желания опутываются, облепляются, и успешно идут на дно, а человек остается у разбитого корыта. Но он не замечает этого, вернее – не хочет замечать, он успешно все вытесняет, сравнивая себя с тем – как жили люди раньше. Конечно – раньше люди ВООБЩЕ никогда не испытывали радостных желаний, отсюда простой вывод – мы счастливы, правильно? Неправильно. Мы счастливы тогда, когда испытываем чувство полноты жизни на 8-10. Ты живешь с полнотой на 8? Ты переживаешь такую полноту жизни, от которой загорается наслаждение в теле, от которой искрами разлетаются озаренные восприятия?

- Я? – Тора покачала головой, - нет, я нет…

- А разве не это – самое, самое главное? – вопрос повис в воздухе. Тора облизнула губы, и кончик ее языка замер между уголков губ.

- Остановись, просто останови эту гонку. Ты хочешь содействовать людям, ты хочешь тратить на это кучу своего времени и усилий – будешь вот строить базу для новой группы дайверов. Тебе что – жить негде? Да нет, есть где тебе жить. Просто тобой управляет перфекционизм. Тебе именно базу подавай, со всеми технологическими примочками, чтобы все было совершенно, удобно, красиво, вписывалось в ландшафт и прочее. Это так заманчиво – строить что-то для мира людей, стремящихся к свободе, полноте жизни, ОзВ. Вот и получается парадоксальная ситуация – мы делаем много друг для друга, в то же самое время упуская время, не делая того, что сделает нас интересными для самих себя и для тебя! Какого черта нам нужно все это? К чему такое странное «содействие»? И, кстати, на предыдущем витке развития цивилизации все это уже было – люди клали свои жизни на то, чтобы строить фабрики, «города-сады», поднимать промышленность и сельское хозяйство – ради будущего, ради потомков, жертвуя своим удовольствием прямо сейчас. Цель казалась благородной. А результат оказался катастрофическим – ни себе, ни потомкам.

Тора растерянно оглянулась, словно ища – за что зацепиться взглядом. То, что казалось незыблемым, стало неопределенным.

- Вот этот эксперимент, - продолжал Нортон, - ты посмотри – ведь каждого несет в свой огород. Кто чего только ни хочет. Пройдет несколько часов, мы все влезем в это дело, и начнется бардак. Одним подавай доступ к мордам, дракончикам и к Бодху. Другим – интеграцию восприятий морд Земли. Третьим – колонизацию миров, четвертым еще всякую хрень… вот ты научилась погружениям, ты умеешь интегрировать восприятия, ты побывала в вертикально-ориентированных мирах… нет еще? Ну не важно, в фессоновских мирах точно побывала. И что? Вот ты ответь мне – ну и что??

- …в каком смысле… в каком смысле – что? В смысле – стала ли моя жизнь…