Принц проскользнул в круг, отвесил шутовской поклон, улегся на пол и задрал ногу.

— Сядь нормально, — приказал Кол.

Шут кувыркнулся вперед и занял место.

Кол поставил на скамью правую руку.

— Это моя усталая половина. Посмотрим, кто сильнее, — в его голосе была злая насмешка.

Райк взялся за кувшин. Сейчас он не думал о запретах. Нацедил кружку и глотнул сладковатую жидкость. Горло обожгло. Он отер лоб. Что поделаешь, борьба была честной.

Эррел обнажил руку. Она была жилистой, но противник явно превосходил принца. Руки скрестились. Кол с рычанием навалился. Эррел выстоял. Шепот удивления пробежал в толпе.

— Он устал. — Хельд переживал за Кола.

Секунды шли. Руки оставались неподвижны. Райк понял: Эррел не отступит. Губы Кола вытянулись в ниточку. Он выругался. Эррел держался. Его рука противостояла сокрушительной силе Кола. Лицо принца свело от боли. И Кол отпустил его, резко ударив по пальцам. Эррел кувыркнулся назад и, стоя на коленях, схватился левой рукой за свою правую. Кол встал.

— Вина, — гаркнул он.

Полдюжины рук протянулись со всех сторон. Истр схватил кувшин, с жадностью припал к нему и выплеснул остатки в лицо Эррелу.

— Неплохо, маленький принц. Как-нибудь попробуем еще. — Колу наскучила забава. — Уже поздно. Убирайте все. С капитанами мы встретимся в башне. — Он поглядел на молчаливых гуа за столом. — Нашим гостям, вероятно, не терпится исполнить поручение. Прошу вас побыть с нами еще немного, мы должны посовещаться. Ответ Одноглазому Беренту я дам через три дня.

Прошлое подернулось пеплом. Но за четыре месяца из него, подобно птице Феникс, росла новая жизнь, складывалась в традиции.

Люди расходились. Командиры ожидали, пока Кол в сопровождении пажа с фонарем поднимется по лестнице в башню. Хельд расхаживал по двору. Его люди несли караул. Райк прислонился к стене. Правую руку свело судорогой. Обрывки солдатских разговоров доносились до него. Удачливые сегодня отправлялись не в казармы, а в покои женщин. Южане проще и беззаботнее в таких делах, подумал Райк. Конечно, приятно забавляться с подружкой, но женщина нужна мужчине, чтобы рожать ему детей. В зале возилась прислуга, скребла столы. В кухне повара кричали на судомоек.

Райк закрыл глаза. Ему было тринадцать, отец только что привел его в замок. Люди вокруг были огромны и необыкновенны, он трепетал перед ними. Чистил на кухне кастрюли золой, песком и уксусом, стирая в кровь руки. Через несколько месяцев удостоился права прислуживать за столом и дрался с другими мальчишками за привилегию подавать хозяину замка. Наверное, сейчас кухонные мальчишки тоже бьются за право служить Колу Истру.

Вокруг, как бы в насмешку над детскими воспоминаниями, звучал южный говор. Райк огляделся. Паж махал капитанам с нижней ступеньки лестницы. Они поднимались друг за другом: впереди Хельд, последним-степенный Гам. Паж растворил дверь.

Пахло смолистыми сосновыми поленьями. Кол стоял у огня. Поверх пурпурной туники был наброшен шерстяной плащ. В руке вождь сжимал хрустальный кубок. Кол вертел его в пальцах, и грани сверкали в пламени камина. Блики отражались на стенах восьмиугольной комнаты. Отражения мелькали и в темных стеклах окон, дробясь о неровности поверхности. Кол поставил кубок, и он превратился в обычную чарку из желтоватого кварца. Владелец Торнора обратился к Гаму:

— Как полагаешь, старина, что делать нам с этим предложением мира?

Гам сгреб в кулак свою седую бороду. Конюхи божились, что он стрижет ее, как лошадиную гриву. Вопрос его не смутил.

— Принять. Даже Берент знает, что ты его не будешь соблюдать.

— А ты что думаешь? — Кол повернулся к Райку.

Райк рассматривал воина на гобелене. Он в самом деле походил на Атора.

— Ты немедленно узнал бы о попытке Берента нанять солдат. Он этого не сделал, а гарнизон в замке слабосилен.

— Я проглочу любой гарнизон, — фыркнул Кол. — Но стоит ли доверять его предложению? Разве он так глуп, что доверится мне? Даже Берент не такой болван. Он хочет выиграть время и собрать ополчение. Сколько людей можно набрать и подготовить за два месяца?

— Так мы его атакуем? — обрадовался Опран.

— Может, месяца через три. — Кол пожал плечами, вынул кинжал и отрезал ломоть сыра, цветом похожего на кубок. — Держи. — Кол протянул кусок Райку. Сыр был жестким снаружи и мягким внутри. Желудок заныл, напоминая, что за ужином остался почти совершенно пуст. Сыр был не привычный козий, а коровий, довольно вкусный. Кол отрезал еще.

Ели молча, пока Райк не заговорил:

— Берент не воин. Из всех владельцев замков он более других добивался мира с Анхардом. Атор обычно говорил…

— Продолжай.

— …Атор говорил, что Берент вместе с глазом потерял и сердце.

— Готов побиться об заклад, — сказал Кол, — если у него хватит золота нанять посланцев еще раз, он отправит их и на запад.

— К Сиронену? — спросил Опран.

— Он заключит мир со мной и войдет в союз с замком Пел. Когда я нарушу договор, а в этом он не сомневается, Сиронен будет сражаться на его стороне.

— А с кем будет север? — осведомился Хельд.

— Он может обратиться к Анхарду? Не думаю. А ты, Райк?

— Такое только Хельду могло прийти в голову, — Райк отвечал, не скрывая брезгливости. — Берент исконный здешний житель. Многие поколения его предков владели замком Облаков. Он не станет искать союза с Анхардом.

Хельд недоверчиво усмехнулся.

— Ты тоже северянин и должен знать. — Кол поднял кубок. — Надо же, какой-то купец вез его сюда долгим путем из Кендры-на-Дельте. — Он глянул в темное окно. — В этих краях когда-нибудь наступает весна?

Тебя сюда не звали, подумал Райк и поспешно прикусил губу, едва не повторив этого вслух. Кол усмехнулся, будто угадав его мысли.

Хельд брякнул очередную непристойность о северянах. Кол, взглянув на него, процедил:

— Мне надоели твои рассуждения.

Хельд вздрогнул, как от удара, но продолжал, указывая вниз, туда, где располагались покои посланцев:

— А что вы скажете о них?

Райк пожал плечами, а Гам ответил:

— Мне понравилось, как они заботятся о своих лошадях.

— Кони у них того стоят.

— Думаешь, они спят с мальчиками? — Опран спрашивал Хельда.

— Пусть они хоть со свиньями трахаются.

Опран захихикал. Кол взял серебряный подсвечник и от огня камина зажег свечу.

— Случается и такое, доводилось слышать.

Огонек свечи отражался в оконном стекле, как луна в озерной глади. Он поставил свечу на стол:

— Только меня больше интересует суть вещей и явлений. В этом различие между нами. — Он говорил, обращаясь ко всем разом. — Поразмыслите над этим. Подумайте…

Замок уснул.

Райк проверял часовых, обходя один пост за другим. В поясе у него была припрятана чистая льняная тряпица из запасов лекаря. Он побывал на внешней и внутренней стене, у казармы, в кузнице и на конюшне. Караульные приветствовали капитана. У задних ворот ему предложили сыграть партию в кости. Райк отказался-у южан были свои правила, которые он плохо знал. Все посты были настороже, ночной холод не давал страже дремать.

В темноте безлунной ночи странное чувство овладело им. Проходя по внутреннему двору, Райк уже во второй раз ощутил присутствие рядом Атора и своего отца. Хорошо еще нынче не полнолуние, подумал он. Согласно старинным преданиям, именно тогда появляются и бродят среди живых духи усопших, не нашедших покоя после смерти. В первые месяцы после падения Торнора Райк даже хотел взять себе женщину, не оттого, что нуждался в любви, думал забыться. Но представил себе, как встретят женщины замка его, явившегося искать у них успокоения. Мужчину, имеющего куда больший выбор, чем они, и ставшего предателем. Бик или Мади станут ли слушать его объяснения, поверят ли.

Дул ветер. Знамя Кола Истра, как неведомое ночное создание на привязи, вертелось вокруг флагштока. Райк вспомнил про своего пса-наверное, забился от ветра в каком-нибудь закутке. Он сунул озябшие ладони под мышки, кивнул часовому из кухни и прошел в судомойню. Вокруг большой печи вповалку спали поварята. Райк переступал через тела. На полках дребезжали медные кастрюли. Пахло жиром.