Девушки всплеснули руками и заулыбались.

— Ну, слава Богу, — сказала одна из них, высокая грудастая шатенка. — Наконец-то нормальный человек попался! А то все арабы, да арабы. Дергают с места на места, толкаются, кричат, командуют… а куда, зачем — непонятно. И по-русски никто ни бум-бум.

Выговор у нее был южный, певучий. «Во сиськи-то отрастила… за такие я еще не держался… — подумал Игорь и облизнул внезапно пересохшие губы. Ему показалось, что нож дернулся в кармане, как живой. — Подожди, родной, подожди, придет твое время.»

— Это — Геля, это — Люся, это — еще одна Люся, а меня звать — Вика, — пропела шатенка. — Игорь, будьте ласковым другом, расскажите сначала, где мы? И как мы поедем дальше? Рашид говорил, что до Парижа будет несколько остановок. Вы ведь знаете Рашида?

— Рашида? — подхватил Игорь. — Ну конечно! Кто ж не знает Рашида! А Париж отсюда недалеко. Лично Вам, Викочка, я его покажу сегодня же. Хотите?

— Шутите?.. — недоверчиво улыбнулась Вика и, с некоторой капризностью надув губы, запела уже на другой, жалобной ноте. — Вам бы все смеяться, а мы вот устали до невозможности. Не поверите: впервые за две недели приняли душ и поспали по-человечески. Спасибо этому арабу… как его?.. Чака?.. Чука?..

— Чурка! — подсказал Игорь. — Вообще-то он не араб, но чурка такая же.

— Чико.

— Что?

— Чико, — тихо и без улыбки повторила похожая на Вику девушка с тонкими чертами лица и волнистыми волосами, собранными сзади в толстый, небрежно повязанный узел. — Его зовут Чико. И никакой он не чурка.

В ее темных серьезных глазах не было ни тени заискивающего страха, — не то, что у трех остальных подружек. «Неприятная штучка, — подумал Игорь. — Ничего, обломаем и эту.»

— Ладно. Ты — Геля, правда? — согласился он вслух, улыбаясь с максимальной сердечностью. — Ладно, Геля, пусть будет не чурка. В зоопарк таких тоже принимают. В обезьянник… только не к шимпанзе, а к мартышкам.

Вика и обе Люси прыснули, прикрыв руками рты. Брук отозвал Игоря в сторону. Его била лихорадочная дрожь.

— Все, можно ехать. Надо только выбрать. Надо выбрать… кого?

Игорь пожал плечами, усмехнулся.

— Может, хочешь марокканца? Так уж и быть — уступаю его тебе, цени мою щедрость. Я лично возьму грудастую, ту, что у окна… как ее?.. Вику.

— Игор, ну пожалуйста… — умоляюще прошептал профессор. — Посоветуй, кого? Ты ведь в этом понимаешь.

— Бери вон ту, строгую, которая рядом с Викой. Будет дергаться под тобой, как лягушка под током, вот увидишь. Гальваническая сучка… — он повернулся к девушкам. — Ну, кто там в Париж хотел? Поехали. Вика, Геля, собирайтесь. Я серьезно. Нужно кое-что оформить. Нет, дорогие Люсеньки, все в машину не влезут. Вас мы оформим завтра…

В джипе Игорь сразу перестал балагурить. Сидел, нахохлившись, вслушивался в ускоренный топоток сердца, крепко сжимал в кармане заветную рукоятку с выкидным лезвием. Брук вел машину — нервно, чересчур круто поворачивая, резко ускоряясь и тормозя. Сучки на заднем сиденье тоже притихли, видно, почувствовали недоброе. Ничего, так даже лучше. Страх парализует.

Спустившись с Кармеля, они повернули на юг, по береговой магистрали. На Хайфу спускались сумерки. Справа, за широкой полосой песчаных дюн, светлело море, сытое только что проглоченным солнцем. Миновав последние окраины, Брук съехал с шоссе.

— Куда мы? — Викин голос позвякивал беспокойством.

«Ага, уже не поешь, сучка,» — злорадно подумал Игорь и промолчал, не стал успокаивать. Пусть накопят побольше паники. Он тяжело дышал, возбужденный запахом ужаса, который сгущался в кабине. Сердце уже неслось вскачь. Хорошо-то как… Джип, переваливаясь на кочках, забирался в дюны все глубже и глубже.

— Хватит, — сказал Игорь Бруку. — Так ты скоро на пляж выедешь.

Профессор повернул к нему бледное лицо.

— Может, не надо, Игор?

— Останови здесь, — приказал Игорь, не обращая никакого внимания на трусливый лепет компаньона. — Глуши мотор. Умница. Теперь вынь ключ из замка зажигания и положи его в карман. Герой. А теперь делай что хочешь. Мой тебе совет — заблокируй двери и поимей ее прямо на сиденье. В первый раз. А потом я тебе помогу. А ты мне. Мы ведь друзья, правда? А друзья друг другу помогают. Короче, я свою сучку забираю…

Профессор кивнул и облизнулся, как испуганный щенок. Игорь обошел машину и открыл Викину дверь.

— Выходи, приехали.

Джип стоял в маленькой котловине между дюнами. Отсюда не было видно ничего — ни моря, ни домов — только песок, корявая низкорослая растительность и небо с проклюнувшимися звездами. Если бы не приглушенный шум близкой автомагистрали, можно было подумать, что они одни в целом свете — впятером, включая молчащий джип.

— Нет, — пролепетала Вика. — Зачем?

Не отвечая, он грубо схватил ее за руку, выдернул из машины и захлопнул дверцу. Немедленно щелкнул замок блокировки. «Молодец, профессор, не теряется! — ощерился Игорь. — Он еще меня переплюнет…» Сучка стояла перед ним, шлепая дрожащими губами.

— А ну пошла! — заорал он и толкнул ее в грудь. — Пошла, сука! Вперед! Вперед!

Вика вскрикнула, сделала несколько быстрых спотыкающихся шагов и упала. Игорь одним движением вздернул ее на ноги и снова толкнул обеими руками. Он хотел отойти от джипа подальше. Он хотел пороть сучку без помехи, без посторонних глаз, один — только он, она и два мощных, безудержных лезвия.

— Парижа захотела, сука драная? — Он сбил ее с ног, достал нож… наконец-то, наконец-то!.. выщелкнул клинок и залюбовался его матовым вечерним блеском. Сучка пискнула, отползая на заднице по сыпучей поверхности дюны. — Сейчас я тебе покажу Париж. Вот тебе Эйфелева башня… — Свободной рукой он неторопливо расстегнул брюки, выпуская на свободу свой второй клинок. — Нравится? Не слышу! Нравится?!

Поигрывая ножом, он надвигался на сучку, парализованную ужасом, беспомощно цепляющуюся за дюну дрожащими пальцами.

— Нравится?!

Игорь сделал последний шаг, и тут Вика, пронзительно взвизгнув, швырнула ему в лицо полную горсть песка.

— Сволочь! — выдохнул Игорь. Ярость ослепила его вместе с песком, вскипела в мозгу белой обжигающей пеной. — Сволочь!

Он навалился на дергающееся тело, срезая с него одежду ножом, как кожуру с яблока, помогая себе ногтями, зубами, захлебываясь от внезапно брызнувшей крови, которой стало вдруг очень много, неожиданно много, и хорошо, если было бы еще больше. Сучка снова закричала, и крик ее звучал для него волшебной музыкой.

— Вот тебе Париж! Вот! Вот! — выкрикивал он в такт могучим ударам своих сверкающих окровавленных клинков. — Вот! Вот!

Но что это?.. что?.. почему?.. Игорь замотал головой, всплывая из огненных глубин наслаждения. Кто-то сзади схватил его за волосы и тянул вверх, отрывая от добычи.

— Что ты делаешь?! Игор! Игор!..

Кто это?.. почему?.. Ага, ну конечно, это идиот-профессор. Что он тут делает?

— Прочь! — гневно заревел Игорь. — Пошел прочь!

Но Брук не отставал, тянул еще сильнее, ломая неимоверный, такой долгожданный кайф. Игорь зарычал и, шатаясь, поднялся на ноги. Сейчас он разберется с этим гадом, сейчас… где же нож? Он оглянулся. Нож торчал там, где он оставил его — в боку слабо ворочавшейся сучки. Ну ничего… справимся без ножа… он протянул руки, чтобы вцепиться профессору в горло, задушить, загрызть, разорвать. Но тот оказывал неожиданно сильное сопротивление. Увязая в песке, крепко ухватившись друг за друга, издавая нечленораздельное рычание, они топтались между дюн под чернеющим небом, безрезультатно и безысходно.

Внезапно Брук захрипел, закатил глаза и ослабил хватку. «Кончился! — возликовал Игорь. — Моя взяла!» Профессор выдул ртом несколько кровавых пузырей и осел. И тут Игорь увидел ее, вторую сучку… как ее?.. Гелю. Она стояла прямо перед ним, сжимая в руке поблескивающий свежей кровью нож. Его нож.

— Отдай! — сказал Игорь, еще задыхаясь от схватки с Бруком. — Мое!

— На! — она сделала быстрый шаг вперед и протянула ему нож. Протянула? Нет! Она ударила! Ударила его! Его же ножом! Игорь дернулся, и тут невообразимая, дергающая боль пронзила все его существо от пяток до затылка. Небо и дюны вдруг завертелись перед глазами, он задвигался, инстинктивно отыскивая положение, при котором болит хотя бы немного меньше… вот так, на боку, подтянув повыше колени, осторожнее, осторожнее, чтобы, не дай бог, не задеть рукоятку торчащего в животе ножа… вот так… вот так… Сучка была уже далеко, не догнать. Она нисколько не боялась его. Она даже повернулась к нему спиной и уходила прочь, спотыкаясь и держась за голову обеими руками.