На последнее пленарное заседание собора (в феврале 870 г.) "неожиданно" явилась болгарская делегация, заявившая, что она привезла чрезвычайно важное послание от своего правителя. Через три дня собор по имперскому приказу был срочно созван вновь, чтобы ответить на последний и окончательный вопрос Бориса: к какой Церкви должна принадлежать его страна – к римской или византийской? Последовала весьма острая дискуссия между папскими легатами, с одной стороны, и византийцами и представителями восточных патриархов – с другой. Обе стороны ссылались на исторический прецедент. Римляне напирали на то, что Болгария входила в церковный округ Иллирик, принадлежавший римской юрисдикции, но греки и восточные патриархи возражали, что эта территория изначально входила в Византийскую империю. Несмотря на яростные протесты легатов, собор голосами представителей четырех патриархатов решил, что Болгария должна находиться в византийской юрисдикционной сфере.
Решение собора было немедленно воплощено в жизнь: латинских клириков отправили восвояси, и их место вновь заняли греки. Но, наученные горьким опытом, византийцы в 870 г. не повторили более ошибки, заставившей болгар 4 года назад обратиться к папе. Патриарх Игнатий направил в Болгарию архиепископа и несколько епископов и предоставил новой церкви значительную автономию. С тех пор, несмотря на все сложности отношений с Византией, Болгария оставалась твердо православной.
Болгарская Церковь была разделена на епархии. Большая часть епископов, по всей видимости, все же направлялась в страну из Константинополя. Через них и лиц, прибывающих с ними, происходило влияние византийской культуры на Болгарию. Молодые болгары, предназначенные для церковной карьеры, были направлены в Константинополь для получения соответствующего образования. Среди них был князь Симеон, сын Бориса. Симеон получил в Константинополе не только монашеское воспитание, но и отличное светское греческое образование.
Однако противоречия, вызванные столкновением двух культур, оставались острыми, а древние болгарские роды, по-прежнему ненавидящие Византию и все византийское, копили силы для нового восстания. Такое сложное глубинное сопротивление христианству усугублялось двумя факторами: продолжающимся этническим расслоением между потомками тюрок – болгарами и славянами, с одной стороны, и проповедью византийского христианства на непонятном для большинства подданных Бориса языке – с другой.
Славяне первоначально были низшими слоями населения, чьей задачей было кормить и содержать своих болгарских правителей, но ко второй половине IX в. они уже стали играть гораздо более заметную роль в социальной и политической жизни страны. Процесс ассимиляции продвигался довольно быстро. Вместе с тем славяне жили на Балканах дольше болгар и, следовательно, дольше испытывали на себе византийское влияние, поэтому христианство распространялось среди них быстрее. Борису все чаще приходилось опираться на них, чтобы добиться двух своих главных целей: консолидации Болгарской Церкви и осуществления социального и политического единства своего царства.
Но дело осложнялось тем, что большинство клириков в стране были византийскими миссионерами, слабо владевшими местным наречием, а церковные богослужения совершались на греческом языке, который был непонятен народу. Христианство воспринималось многими как иностранная религия, и отношение к ней было соответствующее. Борис понял, что, только обретя местное духовенство и перейдя на местный язык в богослужении, его народ может воспринять византийскую цивилизацию, не рискуя утратить при этом свою национальную культуру и независимость.
В 885 г. Борису подсказали способ разрешения этой проблемы: ему поведали о моравской миссии свв. Кирилла и Мефодия. Именно в этом году ученики свт. Мефодия после его кончины были изгнаны из Моравии. Они спустились вниз по Дунаю, достигли Болгарского царства в Белграде и были направлены правителем этой территории ко двору Бориса в Плиске. Там им был оказан самый теплый прием. Два ведущих ученика св. Мефодия – священники Климент и Наум – ежедневно консультировали Бориса.
В 886 г. св. Климент был направлен в Македонию с заданием привести ко крещению проживавших там язычников, совершать богослужение на славянском языке, переводить греческие богослужебные и богословские тексты на славянский и готовить местное духовенство. В 893 г. он был поставлен в епископы Охридские. Его переводческое наследие бесценно. По всей видимости, именно он заменил глаголицу на гораздо более практичную кириллицу. Благодаря трудам св. Климента, которые продолжались в этой местности более тридцати лет, Македония и один из ее главных городов – Охрид сделались основным центром славянской христианской культуры в эпоху раннего средневековья.
Его друг и коллега св. Наум остался в северо-восточной Болгарии, где он основал монастырь св. Пантелеимона, ставший вторым по значимости центром славянской христианской учености. Монастырь пользовался особым покровительством Бориса и его сына Симеона, вернувшегося домой после завершения своего образования в Константинополе.
Апостольские труды учеников св. Мефодия получили поддержку государственных властей в Константинополе. Это можно проиллюстрировать даже таким эпизодом. Вскоре после кончины св. Мефодия посланник императора Василия I, находясь в Венеции, обратил внимание на группу ученых рабов, выставленных на продажу еврейскими торговцами. Расспросив их, он узнал, что они были учениками свв. Кирилла и Мефодия, которых моравцы продали в рабство как еретиков. Имперский посланник выкупил их и отправил в Константинополь. Многие из них были направлены византийскими властями в Болгарию на помощь своим коллегам, уже работавшим там.
6. Итак, политика Василия неизбежно пришла к продолжению политики Варды и Фотия. С Римом опять начался разлад из-за Болгарии. Вскоре император и сам это понял, тем более что популярность Фотия была огромной, а его унижение в глазах народа и большинства духовенства было равносильно унижению Востока перед Римом.
Фотий был возвращен ко двору и приглашен стать учителем детей императора. Через несколько лет произошло торжественное примирение Фотия и Игнатия. Сразу же после смерти Игнатия (877 г.) Фотий вторично вступил на патриарший трон (877-886 гг.).
В Риме папой был Иоанн VIII (тот самый, который вызволил Мефодия из темницы). Он осознавал необходимость примирения. После предварительной переписки в 879-880 гг. в столице был созван новый собор: "Великий собор воссоединения", или "Великий собор в Св. Софии". На соборе присутствовали легаты папы Иоанна VIII, которые сделали слабую попытку добиться от Фотия извинений за низложение папы Николая I. Но византийцы сожалений не высказали.
Легаты также попытались было уговорить Фотия, чтобы он вернул управление Болгарской Церковью в руки римского престола. Однако им было разъяснено, что вопрос этот не зависит от патриарха: разграничение епархий – дело императора. Им пришлось удовлетвориться такими объяснениями.
Собор принял следующие решения:
1. Собор 869-870 гг. – не собор, и его решения полностью отменяются.
2. Иллирик входит в римскую юрисдикцию, но находится под управлением Константинополя (так была сделана попытка удовлетворить самолюбие пап, не уступив им ничего).
3. Быстрое возведение мирянина в патриархи допустимо в чрезвычайных случаях, но крайне нежелательно (точно такая же попытка удовлетворения самолюбия пап, как и предыдущая).
4. Собор 787 г. был объявлен Вселенским Собором.
5. Папа и Константинопольский патриарх провозглашают, что они имеют равные юрисдикционные права в своих сферах влияния.
6. Никейско-константинопольский символ провозглашен навечно неизменяемым (таким образом было осуждено filioque). Любой, кто попытается что-либо добавить к нему или убавить от него, подлежит анафеме.
Как мы видим, это было полное торжество идей великого патриарха Фотия. Собор этот был признан Вселенским и на Востоке, и на Западе. Лишь в XI в. при папе Григории VII Гильдебрандте решения Собора оказались неприемлемыми, и вместо него вселенским стали считать собор 869-870 гг., осудивший Фотия. Тогда же была пущена в ход легенда о втором фотианском расколе, на самом деле никакими историческими фактами не подтвержденная.