Однако, мне становилось все хуже и хуже. Знаете, как это бывает, когда нагнетаешь мысли?
Я начала вспоминать рассказы о том, как подкидывали наркотики, как для повышения процентной раскрываемости вешали убийства, кражи и так далее. Чтение газет и просмотр телевизора не способствуют душевному спокойствию.
Потом, мышление раздвоилось, на: меня все-таки должны отсюда вытащить(с вариацией: попадись мне этот козел Гарик, сейчас я его точно убью.)
И: меня могут забрать и пришить что-то серьезное, как же мне выпутаться, кому звонить. Кто меня будет искать (вариации: только увидеть эту сволочь, и я точно не промахнусь)
Где-то через час, а может быть и меньше, меня снова вытащили и привели опять в кабинет к Андрею Ивановичу.
Я села на стул и стала на него смотреть. Он, в свою очередь смотрел на меня. Вообще мужик был очень симпатичный. Видный, я бы сказала. Высокий, блондинистый с мужественным, открытым, даже где-то дружелюбным лицом. Всем своим видом он выражал мне сочувствие и желание помочь.
— Не сходится у нас что-то, Маш, — он кинул на стол файл с бумагами. Недалеко от могилы обнаружена кровь.
— И?
— Ты уверена, что была одна? — он внимательно посмотрел на меня
— Уверена, — я пожала плечами.
— А я вот нет, потому что рядом с твоими следами, были обнаружен мужские следы. Кто с тобой был, что вы там делали? Не спорь, человек шел с тобой рядом, потом обратно. Вы были вместе, так что даже не ври, что была одна.
Нда. Когда вас подловили на одной лжи, придумывать вторую гораздо сложнее. Вообще у меня была еще пара версий. Но их нужно было продумать.
— Так, кто там с тобой был? — Андрей Иванович встал у меня за спиной, отчего мне захотелось поежиться. — Ну, давай, Маш. Я знаю, что твоей вины в этом нет. Ты вряд ли кому то могла причинить вред. Но человек который был с тобой- мог. Кровь мы нашли. Уверен, твои отпечатки рядом тоже окажутся, и не только твои. Но, если ты, сейчас, назовешь нам человека, с которым ты была, то все будет хорошо. Если нет, то мы и его найдем и тебя посадим. Поверь мне.
А вот это было совсем херово.
— Ты подумай, вот тебе листочки чистые, если что, я сейчас приду, — он вышел из комнаты.
Тут мне стало страшно, по настоящему.
Конечно, позже, все дипломированные юристы в округе, объясняли, что меня разводили как лоха, что никто ничего доказать не мог, и предъявить не мог, но попробуй, сообрази это после дня проведенного в вампирами в ресторане, ночи проведенной с призраками и сатанистами на кладбище, я вообще в милиции первый раз в жизни была.
Мысли опять разветвились в двух направлениях.
Первое: ЧТО ЖЕ ДЕЛАТЬ? (с вариацией: Гарик, лапа, я все тебе прощу, только пожалуйста, забери меня отсюда) и вторая: врать или молчать (с вариацией, я клянусь Господи, я ему слова дурного больше не скажу, кинусь на шею, расцелую всего, если он сейчас здесь появится).
В этот момент в комнату завалился еще один человек в штатском: невысокий, коренастый брюнет. Он посмотрел на меня и мне стало страшно. У него были ничего не выражавшие ледяные глаза. Представился он, Виталием Константиновичем. Он не орал, нет, он спокойно и жестко изложил все перспективы, которые меня ожидают. Более того, он побеспокоился и изложил мне особенности тюремного режима, и что в тюрьме делают с такими домашними девочками как я.
Зашедший вслед за ним милиционер оказался моим старым знакомым красномордым ментом, с оглушающим голосом и разнообразным матом. Он повторил примерно все тоже самое, но несколько в иных выражениях.
Вы себе не представляете, как мне было страшно. Скажу вам честно, я не принадлежу к геройскому типу. И вообще, физическую боль плохо переношу. Поэтому быстренько выдам все тайны. Я бы с удовольствием объяснила этим уродам, зачем и с кем я туда пришла. Честно. Правда. Но я понимала, что мне никто не поверит. И это опять сочтут за вранье. Таким образом, облегчения мне это не принесет, а последующую возможно более реалистическую версию сгубить может.
С красномордым мужчиной разговаривать не хотелось совсем, поэтому я молчала, съежившись на стуле и проклиная тот день, когда я заикнулась Алексею Петровичу, что мне нужна работа.
Вновь зашел Андрей Иванович, который проникновенным голос начал меня лечить:
(Типичная игра хороший полицейский- плохой полицейский, — пронеслось у меня в голове.)
— Маш, зачем тебе это все? Зачем? — продолжал вопрошать он меня. — Давай, расскажи мне все как было. И я тебя сразу же отпущу.
— Честно отпустите?
— Честно, — обрадовался он.
— Мне как, писать или рассказать? — угрюмо посмотрела я на него.
— Давай сначала напиши, а потом расскажешь.
Он пододвинул мне листок ручку и куда-то вышел.
Мне повезло, что надо было сначала написать. Я успела все перечитать несколько раз и твердо выучить, какую историю я буду рассказывать. Еще не хватало чтобы я запуталась в собственной лжи.
— Ну? — Андрей Иванович вернулся через несколько минут с графином воды, и пепельницей. — Курить будешь?
Я кивнула, проглотив почти сорвавшийся вопрос, а что у вас?
У них был Уинстон. Не то, чтобы я любила эти сигареты, но они были приличнее того, что я могла ожидать с учетом сложившей ситуации. Не Кент, конечно, и не Парламент.
Я взяла сигарету и глубоко вздохнула. Для этого рассказа мне потребуется все мое мужество.
— Ну, рассказывай, — кивнул мне товарищ.
Я выдохнула.
— Ладно, только… пожалуйста, поймите, что мне очень нелегко это рассказывать, потому что это очень личное.
— Я все понимаю, — подбодрил он меня, — ну? — он нетерпеливо наклонился ко мне.
— В общем вы правы, я была не одна действительно, я была со своим другом.
Понимаете, — я замялась. — Мы довольно давно с ним встречаемся и у нас как бы вам сказать…Наступило некое охлаждение в отношениях, ну и мы решили их немного разнообразить. И когда я спросила его, чего бы ему хотелось, он…
— Да? — Андрей Юрьевич похоже так и не понимал к чему я клоню, ожидая вселенских тайн.
— Он сказал, что ему бы хотелось экстремального секса, — я помолчала. — На кладбище. И мы пошли туда, и как бы в самый разгар действа, услышали какие-то вопли, испугались побежали, причем в разные стороны. Я заблудилась, плакала, не знала куда идти. Потом поняла, что ночью все равно соваться некуда. Решила дождаться утра… И вот заснула… — я потупила глаза.
— Ты думаешь, я поверю в этот бред? — "гражданин начальник" стукнул ладонью по столу.
Честно говоря, я бы не поверила. Все было настолько притянуто за уши. Сил нет. Но выхода не было. Из всего того, что приходило мне в голову, эта версия была самой правдоподобной. К тому же, тут была одна отмазка, которой я не замедлила воспользоваться.
— Знаете, мне уже все равно, поверите или нет. Это правда. Большего, я вам не скажу.
— Почему я должен тебе верить?
— Вы меня, конечно, извините, — я потерла лицо руками, — но мне знаете ли, было очень нелегко признаться в том, что я сказала. И поверьте, если бы я хотела вас обмануть, я бы придумала какую-нибудь более, гм, приличную версию.
Я ж говорю, отмазка что надо. Андрей Иванович надолго задумался.
— Так, и где мне найти твоего парня? Он сможет это подтвердить? — сказал он наконец.
— Сможет, — буркнула я. — Если вы мне дадите мобильник, я скажу вам его номер.
— И что же, это ты телефон своего парня не знаешь?
— А вы знаете, сотовые телефоны свих близких? — огрызнулась я. — Я его записала и забыла.
Мне притащили телефон, я продиктовала номер. И меня опять отвели в камеру. Я никогда не была поклонницей радио «Шансон», тюремной романтики. И простите, Солженицына я тоже не люблю. Сериал «Бригада» прошел мимо меня как и Бандитский Петербург. Так что удовольствия от всего происходящего я не получала. Все больше всплывала абсурдность ситуации. Я- человек с двумя высшими образованиями, ценитель античной скульптуры и любитель верховой езды, сижу в какой-то грязной камере, совершенно непонятно по какому поводу. Я никого не убила, ничего не украла. От тюрьмы и от сумы… была единственной долбившей меня последний час мыслью. Все на что остался способен мой воспаленный мозг. Поэтому, мне сложно сказать сколько, я, там, еще просидела. В конце концов, меня охватила глубокая апатия. Больше всего, мне хотелось, чтобы это закончилось. Чтобы что-то определилось. Хотите в тюрьму посадить? Сажайте, только быстрее.